Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Удачи тебе на свидании, – произнес он.

– Что? Ах да, Лоретта. Она нормальная – коротковата только немного. Эй, возьми меня с собой, когда в следующий раз будете репетировать, ладно? Хочу посмотреть.

Джейми только кивнул, чтобы не продолжать диалог, и вышел.

У себя в шатре клоуны наслаждались утренним бездельем после вечера представления. Похоже, одного только Гоши не одолевала сонливость: из его комнаты то и дело раздавалось громкое воркование, проникающее в уши всех проходящих мимо. Гонко и Рафшод с мрачными лицами сидели за карточным столом. По сравнению с запасами Гонко – потеря девяти кисетов казалась сущим пустяком, но в целом сложившаяся ситуация по-прежнему приводила его в ярость. Никто не смеет вредить клоунам. Они с Рафшодом обсуждали тактику, которая помогла бы смягчить горечь после провалившегося представления.

– Мы начнем с того, – говорил Гонко, – что станем вести себя так, словно мы побеждены. Относимся к акробатам так, как будто они выиграли, наваляли нам по полной. Будем так любезны, что их блевать потянет, при каждой встречи с нами. Если мы начнем горячиться или задираться, они поймут, что у нас против них ничего нет. А если мы разыграем побежденных, они догадаются, что мы что-то затеваем. Так что каждый день мы будем желать им удачной репетиции. И каждый раз удачного выступления. Дойдет до того, что они будут бояться репетировать, думая, что кто-нибудь подрезал тросы на их оборудовании. Им даже не захочется по одиночке выходить из шатра.

Рафшод угрюмо кивал, а потом попросил Гонко врезать ему, ну, хоть разочек.

– Только когда ты это заслужишь, дружочек.

В шатер вошел Джейми.

– Доброе утро, Джей-Джей, – поздоровался Гонко.

– Доброе, – отозвался Джейми.

Гонко уставился на него, не обращая внимания на робкий тон. Джей-Джей не придурялся, он был напуган. Или ему есть, что скрывать, или же он просто слабак и трус. Второе исправлялось дружеским участием и долей фамильярности.

– Что случилось, Джей-Джей? Что-нибудь из серии мамочка-мне-страшно?

Джейми вздрогнул и покачал головой.

– Ничего особенного… просто, похоже, по дому заскучал.

– А-а, ну, об этом не переживай, – ответил Гонко. Диагноз: слабак и трус. – Теперь ты дома. А что скучать-то? Только не говори, что скучаешь по той выгребной яме, что на той стороне?

– Да, Гонко, – тихо ответил Джейми. – Может, и так.

– Вот тут не волнуйся, милый ты мой. У нас прямо тут своя выгребная яма. Полезай, водичка просто класс. К тому же, мы скоро вернемся на ту сторону, благодаря вчерашнему вечеру. И еще спасибо коротышке Джорджи, – Гонко сплюнул. – Ненавижу, блин, эти работы снаружи. Если хочешь, можем прошвырнуться по местам твоей славы. Что скажешь? У тебя там подружка? Хочешь навестить родителей? Можем устроить. С ними я буду сама любезность. Никого не убью. А если и убью, то очень быстро и без боли. Что скажешь, юный Джей-Джей? Боже! Что с ним такое? Сбежал, как будто я у него леденец украл! Что я такого сказал?

Шелис была у себя в фургоне вместе с любовником, мускулистым цыганом, лежавшим рядом, его тело блестело от капелек пота. Она давным-давно заманила его в цирк, организовав ему побег из тюрьмы, а потом опутала его своим сетями не как раба , но и не как равного себе или друга. Она не питала к нему почти никаких чувств и не нуждалась в его помощи. Ее интересовало лишь его тело, и он не грузил ее своими эмоциями, которые почти исчезли у нее за долгие годы, притупленные знанием о стольких страданиях и смертях, многие из которых она совершила сама по приказам братьев Пайло. Она лежала с полузакрытыми глазами, витая где-то вдалеке, теребя нижнюю губу большим и указательным пальцами. Она всегда так делала, когда беспокоили тревожные мысли о ее делах в цирке.

Они с любовником редко разговаривали, давным-давно сказав то немногое, что было нужно. Он не мог предложить ей оригинальных мыслей или свежих идей, и они бы только повторяли одно и то же. Однако сегодня он все-таки заметил ей:

– Ты чем-то расстроена.

Она вздрогнула, словно забыла о его присутствии.

– Да, – ответила она. – Я подумала, что после многих жестоких уроков все циркачи научились обходить меня стороной. Но, похоже, придется снова им об этом напомнить.

– Ты это о клоунах?

– Возможно, – вздохнула она. – Когда старость и смерть не тревожат людей, им нет нужды обретать мудрость. Они не боятся играть с огнем.

Цыган что-то пробормотал и перевернулся от нее набок, под его весом кровать чуть качнулась. Его широкие татуированные плечи возвышались, словно стена, между ней и окном с задернутыми синими занавесками, через которые слегка пробивался тусклый свет. Он знал, что она не ждет, что он предложит ей свою помощь. Прошло несколько минут, и он захрапел. «Эта его привычка – одна из вещей, которую мне надо было предвидеть, прежде чем приближать его к себе», – уже не в первый раз подумала Шелис. Потом она снова переключилась на насущные проблемы.

Хоть хрустальный шар и был ее самым важным орудием и ценностью, он не был единственным. Она была уверена, что вор найдется. Это могло произойти в видениях, случавшихся нежданно-негаданно. Но по какой-то причине в последнее время видений не было, порошок ничего ей не говорил, и ей не терпелось узнать, отчего же так. Внезапно оказывалось, что вокруг гораздо больше тайн, чем она предполагала.

С кем она в последнее время конфликтовала? Например, с Гонко. Водя дружбу с Куртом, он, похоже, уверовал в свою неуязвимость, свою и своей шайки подонков. Не так давно, вопреки всем писаным и неписаным законам, он заманил к себе в комнату девушку из проходимцев и накачал ее порошком, хотя зачем он это сделал, можно было только гадать. Шелис намеревалась использовать девушку в качестве костяшки домино, которая, если ее аккуратно разместить в нужном месте, могла бы, в конечном итоге, привести к разрушению бизнес-империи. Подобный магический ритуал назывался Fortuna Imperium, или «управление судьбой». В прошлом его практиковали многие короли, королевы и императоры.

Механизм такой. Человек показывает средний палец проезжающей мимо машине, водитель лихорадочно размышляет, что же он сделал плохого совершенно незнакомому человеку, отвлекается и сталкивается с фургоном, водитель которого в результате погибает, а он-то и был главной целью всего процесса. Это простейший из сценариев, но ловушки могли быть настолько хитроумными и масштабными, что зачастую меняли ход истории, так могли начинаться или заканчивать войны.

Программирование клоуна Джей-Джей в самый первый день его нахождения в цирке должно, согласно приказу Курта, в следующем году вылиться в кровавую бойню со стрельбой в Новой Зеландии. Но вмешательство клоуна могло с большой вероятностью внести некую вариативность в конечный результат, вплоть до кровопролития в мировом масштабе.