Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Тук-тук! – раздался голос из-за двери.

– А ну, поехали, – пробормотал Гонко.

Размашисто вошел Джордж Пайло в сопровождении какого-то толстяка с такими близко посаженными глазами, что казалось, будто смотрят они из одной глазницы – похоже, так его лицо разукрасил манипулятор материей. Это, как догадался Джей-Джей по костюму и галстуку, был любимый бухгалтер Пайло, автор политики конкуренции между клоунами и акробатами. Рядом с ним Джордж смотрелся воплощением веселья и жизнерадостности.

– Гонко! – воскликнул он. – Давай начнем то, что можно было бы назвать открытым диалогом о сегодняшнем представлении. Для начала скажи-ка, как ты думаешь, оно оправдало твои ожидания?

– Если честно, то оно немного сыровато, Джордж, – невозмутимо ответил Гонко.

– Немного сыровато! – отозвался Джордж, лучезарно улыбаясь. – Вот это мне нравится. Неудивительно, что ты главный в этот труппе, ты парень смешной. Мы с Рожером сделали кое-какие расчеты, ну, можно назвать это анализом рентабельности твоего представления. Сегодня вечером, Гонко, твое выступление стоило нам жизней девяти проходимцев. Девяти свеженьких и целеньких трюкачей, затоптанных в давке. Теперь в большинстве случаев зрители освистывают представления, которые им не нравятся, так что я полагаю, что самоубийственная давка указывает на то, что «немного сыроватое» выступление не приносит никакого дохода. Чему равняются девять проходимцев в переводе на порошок, Роджер?

Бухгалтер Роджер уронил свой дипломат в яростном стремлении побыстрее достать из кармана калькулятор. Он потыкал в него пальцем и выдал ответ:

– Девяти кисетам, мистер Пайло.

– Девяти кисетам! – воскликнул Джордж, улыбаясь до ушей. – Девяти кисетам, Гонко. Роджер, сколько мы собирались заплатить клоунам за сегодняшнее представление?

Бухгалтер снова потыкал в калькулятор.

– Девять кисетов.

– Правильно! – отозвался Джордж. – А сколько будет девять минус девять?

Роджер сосчитал.

– Э-э… м-м-м… ноль, мистер Пайло.

– Именно что! Прекрасное круглое число. Что ты об этом думаешь, Гонко?

Гонко открыл было рот, чтобы ответить, и снова закрыл его, когда Джордж шлепнул на стол листок бумаги. Он равнодушно взглянул на него и спросил:

– Что это такое, Джордж?

– Уведомление о временном закрытии шоу! – прокричал Джордж.

Гонко вздохнул.

– А если бы я тебе сказал, что во время выступления совершили диверсию?

Джордж изобразил на лице раздумье и качнулся взад-вперед на каблуках.

– Если бы ты мне это сказал, я бы тебя попросил предъявить кучу свидетельств, которыми ты, вероятно, располагаешь, чтобы безоговорочно доказать твои дикие измышления.

Гонко протянул ему дымовую шашку.

– Учитывай и то, что вызывает сомнения.

Гонко отбросил дымовую шашку.

– Тут я тебе напомню, что каждый артист несет полную личную ответственность за свое выступление, включая содержание в исправности оборудования и сцены и обеспечение безопасности. Вот что бы я гипотетически сказал, если бы ты гипотетически выдвинул подобную претензию. Подобное обращение в письменном виде следует подавать управляющему, но решение вышеупомянутого управляющего будет окончательным и обязательным к исполнению. А вышеупомянутый управляющий это у нас… я, Гонко.

– Спасибо за разъяснения, Джордж.

– Не за что. Рад помочь! И спасибо тебе , что уважаешь принятую процедуру. Именно это я и сказал прорицательнице, когда у нее пропал хрустальный шар. Итак, твое шоу закрывается на неопределенное время. Однако ты не переживай, у меня есть для вас другие поручения.

– Не нравятся мне другие поручения, – простонал Дупи. – Не нравятся мне они!

– Тихо ты, Дупс, – бросил Гонко.

– Явишься ко мне в фургон вечером в следующую пятницу за инструкциями по работам снаружи, – приказал Джордж. – Работать будете непосредственно на меня. Разве нам обоим не повезло?

Джордж развернулся на каблуках и вышел из шатра, не произнеся больше ни слова. Бухгалтер ринулся за ним.

Вернувшись к столу, Гонко смахнул уведомление на пол, затем встал и вышел. Джей-Джей повернулся к Уинстону.

– А что означают эти работы снаружи?

– Что они означают? – переспросил Уинстон. – Работы за пределами цирка. Там, откуда мы появились. Прежде чем оказались здесь .

У себя в спальне Джей-Джей гадал, как бы Джейми отреагировал на события минувшего дня. Для них обоих это был большой день, они ходили по минному полю, так сказать… Вот черт, Джей-Джей несколько раз подводил их обоих к грани гибели.

«Сделаю парню одолжение, – подумал Джей-Джей. – Оставлю грим на лице. Да, он мне еще спасибо за это скажет».

С этой мыслью клоун Джей-Джей улегся спать. Но его великодушный жест напрочь испортили подушка и простыня. В цирке снятся красочные и яркие сны: пока он метался, ворочался и потел во сне, краска с его лица стерлась всего за пару часов.

Джейми проснулся.

Его руки, казалось, двигались сами по себе, когда, дрожа, потянулись к маленькому бархатному кисету. Как только он шевельнулся, его накрыло болью, и первой мыслью за утро было: эта боль прикончит его.

Медленные, осторожные движения. Чуть поторопишься – рассыплешь порошок, и все начнется снова. Он отсыпал немного в керамическую мисочку, потом чиркнул спичкой и заставил руку не трястись, пока крупинки не растаяли в серебристую жидкость. Он прохрипел:

– Пусть боль исчезнет.

После чего залпом проглотил жидкость и рухнул на постель. Наверное, это было прикосновение благословенных рук, он вздохнул и поблагодарил Господа, наслаждаясь чувством того, что он снова цел, что ни один нерв больше не похож на оголенный провод.

Пока медленно текли минуты, его мозг приходил в себя ото сна. Возникали мысли и смутные воспоминания о прошедшем дне, когда его телом управлял кто-то чужой. В его голове прокручивались мысли, становившиеся уже привычными после пробуждения: «Это не может происходить, но происходит. Это невозможно, но я же здесь. Я не контролирую себя значительную часть времени. Мною правит какой-то псих, и я полностью в его руках. Если ему захочется меня прикончить, я не смогу ему помешать. Я напал на акробатов. Я украл чужую вещь, и если ее обнаружат у меня, то это станет мне смертным приговором. Во мне живет какой-то психопат, который управляет мной и жаждет чьей-то крови, и лишь вопрос времени, пока он поймет, что крови он жаждет именно моей».

Потом он вспомнил о гибели девяти проходимцев, которые для кого-то были людьми. С подавленным ужасом Джейми осознал, что он – Джей-Джей – ни на мгновение об этом не задумался. Ни на миг.

– Ох, блин, – прошептал Джейми.