Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

Джейми похлопал себя по рукам и груди, удостоверяясь, что он жив, цел и невредим. Он был с ног до головы одет в клоунский наряд, хотя, ощупывая лицо, он не обнаружил краски – лишь пот и кожу.

«Но как?!» – взвился внутренний голос. Но это все потом, когда время выдастся. Джейми поднялся и побежал.

Курт закончил потрошить фургон брата и взмахом руки отшвырнул его в сторону. Тот кувыркнулся в воздухе и с грохотом обрушился на дровосеков, наслаждавшихся заслуженным перерывом рядом с местом упокоения Слимми, курящего карлика. Слишком выдохшиеся, чтобы хотя бы дернуться, они успели лишь перекинуться последними сердитыми взглядами, прежде чем их накрыл фургон.

Тем временем Курт с интересом глядел в подвал Комнаты. Он хрипло и шумно дышал, словно дракон. Он был мокрый от чешуйчатой головы и до когтистых лап, словно попал под кровавый ливень. Джордж Пайло опасливо наблюдал за братом из-за штабеля бревен. Он шагнул вперед, идя на осознанный риск, причем очень большой.

– Эй, Курт! – позвал он.

Курт повернул голову и с прищуром посмотрел на брата.

– Берегись, – сказал Джордж с превосходно разыгранной искренностью. – Штаны Гонко… в них много опасного.

Губы Курта оттянулись вверх, обнажив блестящие клыки.

– Спасибо, братишка.

– Да не вопрос. Карай предателей, Курт. Да, и вот… Может, вот это возьмешь. Для самозащиты, сам знаешь.

Джордж показал на огромное деревянное распятие, лежавшее рядом на земле. Если бы в лице Курта сохранилось что-то человеческое, оно бы просветлело от восторга. Он прорычал:

– О, чудненько. – Он потянулся за распятием и покачал его в руке. – Подходит, да?

– Да, Курт, – согласился Джордж, ныряя обратно за штабель из бревен. – Для предателей подходит. Иди и покарай их.

Курт снова повернулся к Комнате Смеха и Ужаса и спрыгнул в подвал. Его рассекавшая воздух туша смотрелась так же жутко, как рушащийся мост или подхваченный ураганом автомобиль. На этом игра закончилась. Шах и мат, Джордж Пайло. Он бросился к Комнате с горящими глазами. Обитателям бездны распятия не нравились, совсем не нравились.

Курт Пайло был навозным жуком по сравнению с теми, кто обитал в конце огненного тоннеля, но в его зверином обличье почти не нашлось места голосу разума. В подобной компании появление с распятием было непростительным нарушением этикета, но он воспринимал доносившийся снизу рев как доброжелательный и подбадривавший его. Все уцелевшие в цирке слышали этот рев – он будет до конца дней звучать в их кошмарных снах.

Курт тремя ударами забил насмерть Рафшода и повернулся к Гонко. Как бы яростно Гонко ни сопротивлялся, ничто в его карманах не могло помочь против сбросившего маску Курта, он даже не смог поранить чудовище, прежде чем тот швырнул его об стену, напрочь вырубив, а потом занялся Джей-Джеем. Моля о пощаде, Джей-Джей умер, стоя на коленях.

Уронив распятие, Курт потянулся к телу Гонко, взял его подмышку и принялся гладить по голове, тихонько бормоча ласковые упреки, глохшие в издаваемом его глоткой первобытном рычании. Распятие упало в яму, горя в полете, вращаясь и отскакивая от стен тоннеля.

В своем ликовании, Курт – адское орудие – не заметил ничего неладного, даже когда из ямы вырвалось пламя, и огромные призрачные руки подняли его и потащили вниз. Он упал среди своих, навсегда сбросив маску и держа на руках бесчувственное тело Гонко.

Когда рев из Комнаты Смеха и ужаса стих, Джейми встал на плохо слушавшихся ногах и огляделся, словно ослепнув. Казалось, вокруг не осталось ничего, кроме залитых кровью развалин. Разбушевавшийся Курт никого не пощадил. Фишбой и остальные мятежники получили свободу единственным доступным им способом.

Не зная куда идти, Джейми вдруг понял, что дошел до шатра клоунов. На карточном столе лежал брошенный пасьянс. Он прошелся по комнатам, где все, похоже, оставалось таким, как прежде. Вот кровать, где он просыпался каждое утро, с чувством вины, жуткими воспоминаниями и сюрпризами от Джей-Джея. Он посидел там с минутку, а потом в каком-то полузабытьи побрел к комнате Уинстона.

Уинстон сидел на кровати. Джейми протер глаза и проморгался, чтобы убедиться, что он не спит. Уинстон медленно повернул голову к двери.

– Получилось, – тихо произнес он.

– Что… – начал Джейми. У кровати Уинстона валялась почти сотня бархатных кисетов. И все пустые.

– Зарплата примерно за два года, и все за один присест, – объяснил Уинстон. – Глотал эту дрянь, пока чуть обратно не полезла. Сам не знал, сработает ли. Исключений из правил они не допускали. Я столько раз загадывал выбраться отсюда и столько раз… торговался, молил. И вот это желание никогда не сбывалось. Они дадут тебе все, что захочешь, кроме свободы.

Джейми присел на край кровати. Уинстон глядел в пространство.

– В этот раз я снова все просил и просил, – сказал он. – Похоже, тебя они отпускают.

Джейми обнял его, на глаза навернулись слезы.

– Да брось ты, – проговорил Уинстон, слегка улыбнувшись. – Что там произошло? Похоже, славно повеселились.

Джейми рассказал все, что смог, извлекая из памяти воспоминания покойного Джей-Джея, обрывавшиеся на моменте загадывания им желания.

– Не знаю, может, Курт еще… там, – сказал Джейми.

– Не думаю, – отозвался Уинстон. – Не знаю, слышал ли ты тот жуткий визг, но все походило на то, что начальство Курта отправило его в отставку.

Джейми вздрогнул. Снаружи стояла тишина. Вдалеке слышался чей-то одинокий голос, радостно взлетавший к небу.

– Кажется, Джордж еще трепыхается, – пробормотал Уинстон. – Думает, что он победил. Поглядим, как с этим быть.

Он встал и бросил Джейми карточку на тесемке – пропуск.

– Держи. Тебе надо домой.

Уинстон тихонько рассмеялся, а потом вздохнул.

– Может, я тоже отсюда выберусь. Пока не знаю. Наверное, еще смог бы попылить, прежде чем откинуться. – Он вытащил из кармана небольшой пистолет. – До встречи, Джейми. Пойду обломаю Джорджу веселье.

– Уинстон… – начал было Джейми. Старый клоун замер на пороге, но не оглянулся. Джейми вдруг захотелось так много сказать, но он не знал, с чего начать. Он молча стоял, пытаясь подобрать слова, но тщетно.

– Да нормально все, – устало отозвался Уинстон. – Ты же сюда не просился. И я тоже. Может, там, снаружи, еще и свидимся. Прощай, сынок. И вали отсюда поскорее.

– Не забудьте о священнике. Он там, за забором.

Уинстон кивнул и вышел. Джейми захотелось ринуться за ним, чтобы дать последний бой в догорающей битве, но еще ему хотелось убежать. А что бы сделал Джей-Джей? Он бы убежал. Джейми позволил Джей-Джею принять за него последнее решение, пусть позже он себя за это и возненавидит. И он побежал.