Чез Бренчли - Новые страхи [сборник litres]

– Ты идешь, Стивен? – кричит Лиз. Определенно в ее голосе есть нечто такое, что не передать словами. Приглашение. Призыв. – Не стесняйся и бери с собой бабушку!

Не делай этого .

– Ее подвезут домой, – слышу я свой голос, который разносится над толпой гораздо громче, чем голос актера, игравшего Призрака. Что ж, это правда, не так ли? Я могу позвонить в похоронное бюро из бара, если придется. Не смешно, Стивен .

– Круто! Подождем тебя на улице.

Я смотрю на тело. Последний шанс.

– Пока, бабушка. – Я целую ее в щеку, которая теплее, чем рука, вот так – и убираюсь из зрительного зала к чертям, налетая голенями на сиденья. Боюсь, что Лиз с друзьями уйдет.

Оборачиваюсь. Один из служителей похлопывает бабушку по плечу. Она медленно валится и ударяется лбом о спинку кресла впереди с такой силой, что изо рта вполне могут выпасть зубные протезы.

И тогда я бегу.

Единственное, что в первый день на новой работе, в логистической конторе центра «Агри-Тех», понравилось Джейсону, была Электра и ее длинные ноги. В следующие два месяца его восхищение превратилось в одержимость, от которой он страдал по будням с утра и до конца рабочего дня.

Всякий раз, глядя вслед Электре, уходившей от его стола, Джейсон впадал в гипнотический транс. Всякий раз, как его неуправляемое внимание сосредотачивалось на ее ногах, казалось, что она только это и делает, вечно движется от него, дразня, и в этом было больше мучения, чем приятного.

Электра была единственным лучом света во мраке его жизни, единственным развлечением в рабочее время, которое он приветствовал. Работа в центре уничтожала последние следы его индивидуальности, она, казалось, должна была рассеять надежды на что-то лучшее в жизни, но он втайне трепетал в предвкушении очередного рабочего дня, сулившего верную встречу с нею , надушенной, со вкусом накрашенной, тихой, практически немой, двигавшейся с шуршанием шелка среди письменных столов и серых металлических стеллажей; с сиреной на высоких каблуках, порождавших свою странную музыку стуком по бетонному полу проходов или большим гудронированным пространствам, предназначенным для машин, под вечно серым небом.

Весь рабочий день Джейсона проходил в огромном, но малолюдном «логистическом центре», через который проходили двигатели и запчасти для сельскохозяйственных машин. Здесь же располагался скромный кабинет Джейсона. Саллет-на-Тренте, город, приютивший «Агри-Тех», находился на севере центральных районов Англии, не совсем в «Черной стране» [42] Район каменноугольной и железоделательной промышленности с центром в Бирмингеме. , не совсем в Стаффордшире, но отчасти и там, и там, но, как считалось, ни к тому, ни к другому не относился. Саллет-на-Тренте, или Салли, не имел ни географического, ни культурного, ни политического значения. Он не мог похвастаться общественной жизнью или достопримечательностями, привлекавшими туристов. Город с примыкающей к нему местностью были своего рода антиматерией и застряли у пересечения новых скоростных магистралей, по которым люди проносились мимо.

Пять лет назад Джейсон окончил университет и мечтал стать журналистом в Лондоне, но попал в другое мертвое место сразу за трассой М25, которое могло бы находиться в Бакингемшире. Оттуда он переехал в Саллет-на-Тренте и в первую же неделю после переезда понял, что здесь еще хуже. Ему казалось, жизнь должна бессмысленно пройти среди дорог с двусторонним движением, металлических заборов, жутковато-тихих промышленных зон, белых фургонов, новых домов, выстроенных на железнодорожных насыпях и похожих на склады розничных торговых центров размером с футбольное поле, торгующих товарами для домашних животных, холодильниками, стиральными машинами, электрическими и газовыми плитами и так далее.

Джейсон обнаружил, что жизнь в таких городах, как Саллет-на-Тренте, представляет собой полную противоположность той, которая могла бы привлекать, вовлекать или воодушевлять человека. Такие города предлагали своим обитателям существование, а не возможность достичь чего-либо существенного, и вследствие этого оставались безжизненными. Джейсон также обнаружил, что рабочие места создавались и занимались в них обычно людьми, лишенными воображения.

В Салли на Джейсона навалились апатия и вялость, обычные для таких мест. Временами ему хотелось закричать, истерически расхохотаться, сломать, что попадется под руку. Чем дольше он жил в Салли, тем сильнее напоминал себе наряженную в дешевый костюм обезьяну, заключенную в клетку или в тесное и замусоренное пространство с бетонными полами и стенами; забытого примата, изолированного от себе подобных, без конца шлепающего себя по лицу широкой безволосой ладонью.

Чтобы не дать мозгу умереть без впечатлений, оставалось лишь заказывать в Интернете книги. Джейсон терпеливо читал их в свободное время, стремился познать себя и понять, как выбраться из сложившейся жизненной ситуации. Это чтение было попыткой защитить от ветра пламя, горевшее в нем три года во время учебы в университете. Во что он превратится, со страхом думал Джейсон, если этот огонек погаснет? Вероятно, в человека, который забудет свое прошлое.

В Салли, как и на прежней работе, сотрудниками Джейсона были большей частью мужчины, удручающе обыкновенные, но циничные, немногословные, все интересы которых ограничивались футболом, машинами, бытовой электроникой, компьютерными играми и выпивкой. Любой, даже самый короткий разговор на работе приводил Джейсона в уныние, порожденное смертельной скукой.

Сетевые сайты знакомств могли предложить лишь восемь одиноких женщин, находящихся в географической доступности, сведения их биографий доверия не внушали. Романтические возможности, которые бы могли облегчить его угнетающее одиночество, оказались скудны. Жительницы Салли, казалось, выходят замуж рано, а матерями становятся еще раньше. Только Электра казалась не такой, как остальные. Что же она за человек и что здесь делает? Не могло быть сомнений, что она училась и после школы, недавно окончила учебное заведение и, вероятно, у нее уже кто-то есть.

Всякий раз, встречая ее во время обеденного перерыва, – она сидела на одной из лавочек, расставленных вокруг склада на лужайке, пересеченной неасфальтированными дорожками, – Джейсон тщательно выбирал темы, исключающие упоминание о мужчинах в ее жизни. Признайся она в существовании таковых, его реакция была бы столь эмоциональна, что он не смог бы скрыть своего огорчения. Пока же она не упоминала о мужчине в своей жизни – Гэзе, Бэзе, Найджеле, Энтони, Леоне, Джее или Сти, – и Джейсон мог без помех принимать желаемое за действительное. Даже невинный вопрос о товарах, имеющихся на складе, заданный у стола Электры одним из сотрудников, вызывал у Джейсона до того сильный приступ ревности, что у него кружилась голова.