Джек Финней - Похитители тел [litres]

Мы, не переставая шутить, воздали должное вкусной еде, но возбуждение прошлой ночи не проходило. Мэнни вытер рот салфеткой, посмотрел на часы и сказал, что ему пора ехать: надо успеть побриться, переодеться и прийти к началу приема. Он пообещал прислать мне недурной счет, удвоив свои обычные почасовые расценки. Я проводил его до двери, и все оставшиеся выпили по второй-третьей чашке кофе.

Я вкратце, с юмором, рассказал дамам о том, что мы нашли – верней, не нашли – в подвалах Джека и Бекки, и ознакомил их с версией Мэнни.

Теодора, как я и ожидал, с этим не согласилась. Она видела то, что видела, вот и всё. До сих пор видит, стоит только глаза закрыть. Бекки воздержалась от комментариев, но объяснение Мэнни, судя по всему, приняла с облегчением. Я знал, что она думает об отце. Я любовался ей, красивой и свежей, одетой в мою рубашку с распахнутым воротом.

Джек принес из гостиной свою папку и начал перебирать все карманы.

– Я вроде белки, – сказал он, – собираю всё, что попало. Сейчас покажу вам – будет как раз кстати после того, что Мэнни сказал. – Он отодвинул тарелки и выложил на стол стопку газетных вырезок, новых и пожелтевших от времени, покороче и подлиннее. Джек выдернул одну наугад и протянул мне.

Я держал заметку так, чтобы и Бекки могла прочесть. Всего одна колонка под названием «Лягушачий дождь в Алабаме. Все рыбаки города Эджвиль, насчитывающего четыре тысячи жителей, получили утром массу наживки – жаль, что применить ее там особенно негде. Ночной ливень из крошечных лягушек неизвестного происхождения…» Я быстро пробежал статейку глазами: ливень, лупивший по крышам и окнам, продолжался несколько минут. Репортер описал это в юмористическом стиле, не предлагая никаких объяснений.

– Глупо, правда? – улыбнулся Джек. – Особенно если, как сказано выше, лягушкам там взяться неоткуда.

Следующая заметка называлась «Человек сгорел, одежда не пострадала». Произошло это на ферме в Айдахо: человек превратился в головешку, но одежда, бывшая на нем, осталась целехонька, и в доме не нашли следов огня или дыма. Местный коронер заявил, что температура горения дожна была составить не меньше 2000° по Фаренгейту.

Я с полуулыбкой смотрел на Джека, не понимая, к чему он клонит. Теодора поглядывала над краем чашки с любовной насмешкой, как всякая жена по отношению к чудачествам мужа.

– У меня таких пара дюжин, со всей Америки: люди сгорели заживо, а одежда цела. Не приходилось читать подобную ерунду? А это уже в другом роде.

На полях этой вырезки было надписано карандашом «Нью-Йорк пост», а называлась она «Скорая» приехала вовремя». Ричмонд, Калифорния, 7 мая (Асс. Пресс).

«Срочно приезжайте на угол Сан-Пабло и Макдональд-авеню, – сказал голос в трубке. – Экспресс из Санта-Фе только что врезался в грузовик, пострадал водитель». Полицейская машина и «скорая помощь» сразу же выехали туда, но аварии не обнаружили: поезд еще не прибыл. Однако, когда обе машины собрались уезжать, экспресс промчался мимо и действительно сбил грузовик, застрявший на рельсах. Водитель, Рэндольф Брюс сорока четырех лет, получил сотрясение мозга и перелом ребер».

– К чему ты это, Джек? – спросил я.

– Здесь около двухсот курьезов, которые я собрал всего за несколько лет; при желании можно и пару тысяч найти. – Джек принялся расхаживать по моей большой старой кухне. – Они доказывают, во всяком случае, то, что странные вещи случаются то и дело, повсюду. Вещи, не укладывающиеся в пределы знания, накопленного человечеством за тысячи лет, и даже противоречащие усвоенным нами истинам. Что-то, если попросту, падает вверх, а не вниз. – Он снял пальцем хлебную крошку с тостера. – Именно это я и хотел сказать. Как быть с такими вот случаями – стараться объяснить их, высмеивать, игнорировать? Так, в общем, и делают. Это, полагаю, только естественно, ведь в набор общепринятых истин может войти лишь то, что доказано экспериментальным путем. Наука, которой полагалось бы быть объективной и непредубежденно рассматривать все явления, на деле поступает совсем иначе и автоматически презирает всё, что здесь описывается, а мы к ней прислушиваемся. Наука объясняет это оптическим обманом, самовнушением, истерией, массовым гипнозом – а если ничего из этого не подходит, то совпадением. Лишь бы не признавать, что это имело место на самом деле. Нет-нет! Упаси бог сознаться, что произошло нечто необъяснимое.

Теодора, как большинство жен, даже самых умных, не преминула поддержать мужа:

– Ну и глупо. Так ведь никогда не узнаешь ничего нового.

– Это долгий процесс, – согласился Джек. – Сотни лет ушли на признание того, что Земля круглая. Целый век сопротивлялись тому, что она вращается вокруг Солнца. Мы ненавидим новые факты и доказательства: они заставляют нас пересматривать концепцию того, что возможно, а это так неудобно. – Он снова сел за стол. – Возьмем любую статью, вот хоть эту, из «Нью-Йорк пост». Это не вымысел. Это реальная история, которую напечатала «Пост» и многие другие американские газеты, можно не сомневаться. Ее прочли тысячи людей, включая меня. Но разве мы – разве я – настаивали на исследовании этого любопытного случая? Нет; он заинтриговал нас на короткое время, а потом мы выбросили это из головы. Теперь об этом никто, кроме собирателей курьезов вроде меня, даже не вспоминает. Как и о многом другом, не укладывающемся в картину того, что нам, как мы полагаем, известно.

– Может, о таком и незачем помнить, – заметил я. – Взгляни хоть на это. – Я подвинул к Джеку вырезку из нашей «Милл-Вэлли Рекорд». Некий Л. Бернард Бадлонг, профессор биологии из Маринского колледжа, выступил с опровержением вчерашнего очерка о «загадочных объектах», найденных на каком-то пастбище и напоминающих большие плоды. Бадлонг отрицал, что назвал эти объекты «космическими», и газета принесла ему извинения.

– Как насчет этого, Джек? – спросил я мягко. – Одно маленькое опровержение заставляет усомниться во всем остальном, не так ли?

– Разумеется – потому я и включил его в эту коллекцию. Большинство из этого, – он поворошил вырезки, – вранье или розыгрыш, а оставшееся наверняка преувеличено, искажено или кому-то привиделось. Но черт возьми, Майлс, – всё как есть объяснить нельзя! – Он помолчал и сказал с улыбкой: – Укладывается ли в теорию Мэнни то, что произошло прошлой ночью? Может, и да. Мэнни рассуждает, как всегда, здраво. Предложенное им объяснение удовлетворяет меня на девяносто девять процентов, но… – и Джек добавил, понизив голос: – Но один процент сомнения все-таки остается.

Я ощутил неприятное покалывание вдоль позвоночника от одной простой мысли.

– Мы забыли про отпечатки пальцев. Мэнни говорит, что это самый обычный труп, но у обычных людей на пальцах имеются линии!