Дэвид Эннендэйл - Дом ночи и цепей

Видение померкло.

Был все еще день, но свет казался потускневшим и слабым.

Огромная тень Люктуса надвигалась на солнце, превращая день в сумерки. Затмение началось. Стремительно наступала ночь.

Свет исчезал за диском Люктуса.

Движение страшных теней вокруг началось снова. Они замерли, пока я наблюдал последние мгновения Элианы и ее долгие предсмертные страдания. Теперь они снова стали двигаться, и их движения были одновременно яростными и игривыми, свирепыми и танцующими. Они пытались пробиться сквозь завесу, отделявшую их от реальности. Существа, куда более реальные, чем эхо воспоминаний, угрожали прийти за мной.

Тварь, в которую превратилась Элиана, снова завопила, появившись в дверях Мальвейля. Мне было приказано наблюдать, и на это время я был отпущен. Я был игрушкой Мальвейля.

Я бежал. Я не мог сражаться. На каком-то уровне я знал, что не смогу и сбежать. Но все равно я бежал. Я бросился вниз по холму, в сгущавшийся мрак, пока Люктус пожирал солнце. Я бежал, а на землях Мальвейля вокруг меня пробуждалась нечестивая жизнь. Внутри заброшенных шахт визжали и пели призрачные твари. Ветер завывал в мертвых деревьях и ржавых стрелах кранов. Призрачные твари летели на крыльях ветра и плясали на железе мертвых машин.

Я пытался не смотреть на них. Я наполовину ослеп от ужаса и едва видел, куда я бегу, но продолжал бежать по дороге вниз с холма. Вопль Элианы преследовал меня. Потом я услышал звук, из-за которого едва не расплакался от радости. Я услышал звук мотора, такой обычный, банальный, и поэтому столь чуждый кошмарам. Когда я добежал до поворота, мне пришлось броситься на обочину, чтобы меня не сбила машина Риваса. Я упал, перекатился и ударился о гору металлолома с такой силой, что меня оглушило.

Водитель резко затормозил. Ривас выскочил из машины и, подбежав ко мне, помог подняться. Он был в полном облачении кардинала Экклезиархии. Тяжелые одеяния придавали его движениям торжественную, благочестивую медлительность.

- Ты в порядке? – спросил он.

Я указал на холм, ожидая, что сейчас призрак Элианы настигнет нас. Но, хотя ярость ветра не уменьшалась, на землях Мальвейля воцарилась тишина. Всякое движение прекратилось. Ужасы прекратили свои попытки прорваться в реальность.

Я рассказал Ривасу, что произошло, насколько возможно кратко. Я не сомневался, что он поверит мне, и он поверил. Вернувшись к машине, Ривас взял свой кардинальский посох и тяжелую книгу, выглядевшую настолько священной, насколько книга чудовища была нечестивой.

- Поезжай обратно, - сказал он водителю. – Возвращайся в собор и молись непрерывно, пока я не свяжусь с тобой снова.

Когда мы остались одни, Ривас сказал:

- Это будет трудный бой. И тем более важный для нас.

Он глубоко вздохнул, готовясь к предстоящему бою, и направился вверх по склону холма.

- Ты знаешь, с чем нам предстоит сражаться? – спросил я, шагая за ним. Я не мог представить, как можно бороться с тем, что я видел. Если с чудовищем Мальвейля можно было сражаться, мне нужно было знать как. Мне нужна была надежда, которая приходит вместе с планом действий.

- Я знаю кое-что о его природе, и о том, что мы должны делать, - Ривас едва заметно улыбнулся. – У меня есть кое-какие связи в Инквизиции.

- Инквизиция знает о таких вещах?

- Ордо Маллеус знает.

Я только покачал головой. Как и все остальные, я мало что знал об Инквизиции, кроме того, что не стоит вызывать ее неудовольствие. Об Ордо Маллеус я никогда не слышал.

- Они сражаются с демонами, - пояснил Ривас.

Демоны . Это слово заполнило мой разум. Казалось, оно поднялось из некоей атавистической бездны безумия, и я хотел спрятаться от него, выжечь это слово, и то, что оно представляло, из моего разума.

- Многое все еще скрыто от меня, - продолжал Ривас. – Это была нелегкая задача – знать, где искать, и с кем говорить. И что именно говорить, чтобы не принести погибель тем, кто ее не заслуживает. Но я кое-что теперь знаю. Знаю достаточно. Мальвейль – сущность величайшего зла, Мейсон.

- Теперь это и мне ясно. Я должен был прислушаться к тебе раньше, и не возвращаться сюда. Мальвейль обманул меня.

Он положил руку мне на плечо.

- В действительности я не знаю, насколько твои действия до сих пор могли бы изменить ситуацию. История твоих предшественников – воистину мрачный урок.

- Ты имеешь в виду отсутствие этой истории.

- Да.

Когда Мальвейль снова вырос перед нами, затмение достигло полной фазы. Ночь окружала нас. Люктус торжествовал, свет дня был поглощен его громадной тенью. Дом словно взирал на нас, тоже готовясь к бою. Его молчание было угрозой. Он оценивал нового врага.

- Он знает, кто ты, - сказал я.

- Я не сомневаюсь, - кивнул Ривас.

- Я думаю, неужели до этого никто не осмеливался противостоять ему открыто?

- Не осталось никаких сведений о том, что кто-то пытался, - ответил Ривас. – По крайней мере, я не смог их найти.

- Вот почему он стирает историю, - сказал я. – Он скрывает свою угрозу, пока не станет слишком поздно для тех, кто чувствует ее.

Мы остановились у дверей в дом. Во мраке затмения вход в Мальвейль казался зияющей пастью, ожидавшей нас. Черные окна безмолвно взирали на свою добычу, их тьма была преисполнена ужасного знания.

Я поднял взгляд на небо. Стали видны звезды, и их присутствие лишь подчеркивало гигантский круг тьмы посреди них. Око пустоты отверзлось в небосводе, и я чувствовал родство между ним и той бездной мрака, что ожидала нас в Мальвейле.

- Император хранит, - прошептал Ривас.

- Император хранит, - повторил я.

Кардинал поднял посох в знак вызова силам зла, овладевшим домом.

- Я иду с Императором, и Он со мной. Я ничто, но я всё, ибо Он являет волю Свою через меня. Страшитесь меня, нечестивые, так же, как вы страшитесь Его.

Он опустил посох и кивнул мне.

- Император хранит, - снова произнес я.

- Воистину так. Ныне и присно, и во веки веков.

Мы вошли в открытую дверь.

Тьма в доме была абсолютной. Я шел на ощупь вдоль стены, пока не нашел фонарь. Он включился словно с большой неохотой. Его свет был слабым. Силуэты у дверей казались искаженными, словно их тени были чем-то большим, и вцепились бы в нас, если бы мы коснулись их.

- Мы должны нанести удар чудовищу в его сердце, - сказал Ривас. – Очищение, если оно вообще возможно, должно начаться с источника скверны.

- Там, где Деврис заключил свой пакт…

- Да.

- Старая Башня, - сказал я. – Сердце зла там. В этом я уверен.

Путь по залам и коридорам был долгим. Затмение так глубоко проникло в недра Мальвейля, что казалось, будто сам дом является настоящим источником ночи. Я изо всех сил старался осветить нам путь, но не слишком преуспел в этом. Ни один из люменов больше не работал. Фонари и факелы были лишь искрами в пустоте. Мы могли разглядеть, куда нам нужно идти, но не более того.