Адам Нэвилл - Никто не уйдет живым [litres]

Не в силах наблюдать за разрушениями в гараже, Джош снова отправился к трейлеру, чтобы встретиться с полицией. Потом вернулся и сидел в саду, читая газету, а чаще глядя поверх кукурузного поля за пределами сада. Эмбер подозревала, что он думал о том, как быть с ней теперь, когда она потеряла рассудок – или его остатки.

Солнце уходило за горизонт. Сенсорные фонари на фасаде дома освещали подъездную дорогу, пока Эмбер оставалась на ней, как дура в свете прожекторов. Она медленно подошла к машине и села, привалившись спиной к ее боку и глядя на брусчатку под ногами.

Она не слышала его шагов, но Джош появился и сел рядом с ней. Его колени хрустнули. Долгое время он ничего не говорил, только коснулся ее руки донышком холодной стеклянной бутылки. Пиво, и, возможно, лучшее, какое она пила в своей жизни; полбутылки охлажденного, пенящегося, хмельного чуда ушли залпом, пролились вниз по пищеводу и вызвали отрыжку.

– Прошу прощения, – сказала она запоздало.

Джош улыбнулся. Потом отпил из своей бутылки.

Эмбер посмотрела на дом.

– Мне надо собрать сумку. Найти нам гостиницу.

Джош повернул голову и взглянул на нее, но ничего не сказал.

– Я не могу здесь оставаться.

– Это временная мера?

Эмбер покачала головой.

– Окончательная.

– Как только починишь гараж, сможешь взять за дом хорошую цену. Дороже, чем заплатила сама. Продашь рок-звезде.

– Никто не может здесь жить. Больше нет.

– Ты шутишь, да?

– Нельзя рисковать.

Они просидели в молчании еще десять минут, допивая пиво.

Джош сделал щедрый глоток.

– Ни тела. Ни ящика.

Эмбер пожала плечами. Она даже не знала, как мог Фергал подкинуть реликвии, трофеи. Полагала, что они хранились в деревянном ящике с занавесом, что это было подобие святилища, которое она не могла себе представить детально, потому что это слишком вышибало ее из колеи. Но пока росла гора мусора, а почва демонстрировала свою невинность, Эмбер начала думать, что Фергал мог раскидать волосы и кости, как семена, чтобы позже из них взрос некий дьявольский урожай, удобренный ее собственным присутствием в доме; укрыл кусочки мертвых женщин и пропавшие зубы ее парня по всему фундаменту дома или в полостях стен. Это было возможно. Она не знала точно, но если ее догадка, что трофеи привлекали к дому сущности прежних своих владельцев, была верна, то все здание могло быть осквернено.

А возможно, останки были снаружи, в полях. Или под дорогой. Или зарыты в саду; разве ей не снились раскопки? Они могли быть где угодно. Она может провести за поисками целую жизнь, но целой жизни у нее не было. Она не представляла, что придет дальше, придет за ней, но сомневалась, что протянет больше пары ночей в этом доме. Еще немного, и ее разум закоротит, как электрическую цепь, в которую попала вода. А если она ошибалась насчет того, как возобновляется влияние, и все это начнется заново где-то в другом месте…

Она подняла взгляд на свой прекрасный дом. Все это придется снести. От этой мысли у нее закружилась голова, потом Эмбер подумала, что ее стошнит; она выпила пиво слишком быстро и на голодный желудок.

Джош поднялся на ноги, подошел к концу подъездной дороги и заглянул в фундамент гаража.

– Строители, заливавшие бетон. Они бы заметили ящик.

Из-за ярких фонарей над головой эта сцена напомнила ей о саде на Эджхилл-роуд, освещенном переносными полицейскими прожекторами, пока детективы просеивали каждый дюйм почвы в поисках новых улик, новых тел.

– Сколько они вырыли земли? – спросил Джош, не поворачивая головы.

– Кучу. Столько, сколько осмелились. На несколько футов вглубь. Еще немного, и случилось бы проседание.

Джош кивнул, присвистнул. Пробормотал себе под нос: «Четыре тысячи», – но Эмбер все равно его услышала. Он подобрал кусок медной трубы, которую строители не забрали с собой, и даже аккуратно разобрали, чтобы Эмбер смогла использовать ее по новой.

– Пойду я в душ, дружище.

Джош кивнул.

– Это правильно.

– Потом позвоню в город. Соберу сумку. Найду, где нам остаться. Я спущусь к ужину.

Джош смотрел в гараж и не ответил.

Эмбер так и не поняла, что случилось первым, потому что все было так неожиданно и, казалось, происходило одновременно.

Она стояла, подставив лицо горячему водопаду, чтобы смыть цементную пыль и пот с кожи и волос. И только оказавшись под рьяными плетьми горячей воды, заметила, как ненадолго померк белый электрический свет в душевой. Сначала она подумала, что в комнате с гранитными стенами моргнули светильники.

Быстрый взгляд, брошенный за плечо, убедил Эмбер, что с потолочными лампочками все было в порядке, потому что они были достаточно яркими, чтобы ненадолго высветить силуэт того, кто вошел в душевую.

За тем, кто, не издав ни звука, вошел в комнату, тянулся пар, закручиваясь, как хвост огромной змеи. Значит, затемнение было вызвано вторжением призрака или человека в душевую; стремительным движением, пресекшим свет, падавший сюда из ванной. И от осознания, что она больше не одна в тесноте комнаты, у Эмбер чуть не остановилось сердце.

Темные стены душевой едва проглядывали сквозь облака пара; дальняя стена за лейкой душа, скрывавшая большой унитаз из черного мрамора, была вовсе не видна. Та часть сознания Эмбер, что осталась свободна от паники, заполнилась образом завернутых в пленку почти невесомых костей несчастной Келли Хьюз, осторожно извлекаемых из мрака под полом ванной дома на Эджхилл-роуд.

Эмбер развернулась и скрестила руки над грудями. Горячая вода продолжала лупить ее по голове и плечам, а теперь еще и распыляла воду над лицом. Она подумала, а потом уверилась, а потом испытала облегчение из-за того, что ошиблась, а потом – снова кошмарную уверенность, что видит в клубах и завитках пара, наполнявших тесное пространство, силуэт. Он стоял не более чем в четырех футах от нее, перед дверью, куда она должна была выбежать.

– Джош, – прошептала Эмбер. Она надеялась, что это Джош, несмотря на ужасное неудобство, которое создало бы его присутствие в том маловероятном случае, если бы он вломился к ней в душ.

Фигура исчезла, словно растаяла в потоках пара, а затем из них вновь проступил контур облезлой головы. Блеснуло что-то, видевшееся ей – или казавшееся – парой очков. И даже в этом месте чистоты, свежей воды, месте, полном ароматов гелей, лосьонов и шампуней, она была поражена жарким запахом твари, которая пришла в душевую, которая не была Джошем.

Помрачение света, возможное появление мужчины в темной, заполненной паром комнате, и далекий звук ее имени внизу – она лишь позже поняла, что это Джош взывал к ее вниманию с первого этажа – все это произошло за несколько секунд.