Грэм Мастертон - Маниту

— Поющая Скала, мы можем пригрозить ему вирусом! Скажи, что если он не запрет эти ворота, то мы убьем его. Ради ран Христовых, ведь стоит хотя бы попробовать!

Поющая Скала развернулся и начал отталкивать меня от двери.

— Слишком поздно, — повторил он. — Разве ты не понимаешь, что такое эти демоны? Они сами по себе как форма вируса. Звездная Бестия посмеется над твоим вирусом и наградит тебя наихудшей смертью, какую ты только можешь себе представить.

— Но Мисквамакус…

Мисквамакуса можно перепугать, Гарри. Но поскольку он вызвал демонов, уже слишком поздно. Убивать же его теперь еще более опасно, чем когда-либо. Если какая-нибудь из этих бестий пройдет через ворота, а Мисквамакус умрет, то не будет никакого способа отослать ее назад. Гарри, неужто ты хочешь выпустить это чудовище на Манхэттен?

Звездная Бестия дрожала и мигала ужасной флюоресценцией. Иногда она казалась жирной и прожорливой, иногда состоящей только из волнующихся туч. Она распространяла неописуемую атмосферу парализующего ужаса, как разъяренная, бешеная собака.

— Нет, Поющая Скала, — заявил я. — Я должен попробовать.

— Гарри, — попросил индеец, — будь рассудительным. Это же не имеет смысла.

Но я уже принял решение. Я взялся за холодную как лед ручку, готовый открыть дверь.

— Дай мне какие-нибудь чары или что-то еще для защиты.

— Гарри, чары — это не пистолет. Просто не ходи туда, йоти все.

Несколько секунд я раздумывал: а что, черт возьми, я вытворяю? Герой из меня никудышный. Но я располагал оружием, способным уничтожить Мисквамакуса. И мне представлялся для этого случай. Мне отчего-то казалось более легким и логичным попытаться убить его сейчас, чем позволить творить свои ужасы. Если существовало что-то хуже Звездной Бестии, то я не хотел бы этого видеть. А единственным способом сдержать дальнейшую материализацию было избавление от шамана раз и навсегда. Я сосчитал до трех и с размаха раскрыл дверь.

Я совершенно не был готов к тому, что застал внутри. Было так холодно, что я ощутил громаду темного ледника. Я’ хотел побежать вперед, но мои ноги могли двигаться только в замедленном темпе. Казалось, каждый шаг занимал целые минуты, когда, широко раскрыв глаза, я брел через липкий воздух, поднимая руку со стеклянной пробиркой.

Но хуже всего был звук. Он напоминал жестокий, холодный ветер, воющий ниспадающей нотой. Стоял глухой, монотонный гул. В комнате не было ветра, но неощутимый ураган выл и рычал, подавляя все ощущения времени и пространства.

Мисквамакус обернулся и посмотрел на меня, медленно, как фигура из кошмарного сна. Он не делал ни малейших усилий, чтобы задержать меня или защититься. Звездная Бестия преображалась, волнуясь, как тяжи жабьей икры или полосы густого дыма.

— Мисквамакус! — завизжал я. Слова стекали с моих губ, как густые капли растапливающегося воска, и, казалось, застывали в воздухе. — Мисквамакус…

Я остановился не далее чем в метре от него. Я должен был прикрыть рукой ухо, чтобы уменьшить оглушающий визг ветра, которого не было. В другой руке я сжимал пробирку с вирусом гриппа, вздымая ее вверх, как святое причастие.

— Мисквамакус! Вот невидимый дух, который поражал твой народ! Он у меня здесь, в этой бутылке. Закрой ворота, отошли Звездную Бестию… Иначе я выпущу его!

Какой-то фрагмент моего мозга регистрировал крик Поющей Скалы: «Гарри, вернись!» Но ураган ревел слишком громко, а мои надпочечники выделяли адреналин слишком быстро. И к тому же я знал, что если мы сейчас не прижмем Мисквамакуса к стене, то мы, возможно, никогда уже не избавимся ни от него, ни от демонов, ни от некоторой части ужасного населения магического прошлого.

Однако я ясновидец, а не шаман, и я не смог справиться с тем, что случилось потом. Я почувствовал в руке что-то холодное и шевелящееся — пробирка превратилась в черную извивающуюся пиявку. Еще немного, и я бы выбросил ее с омерзением, но в моем мозгу отозвалось предостережение: это мираж, еще один фокус Мисквамакуса. Поэтому я только плотнее сжал пробирку в ладони. Но все же чернокнижник перехитрил меня. Пиявка взорвалась огнем, а мой мозг работал недостаточно быстро, чтобы понять, что это тоже мираж, и вовремя сдержать инстинктивное движение. Я отбросил ее. Пробирка медленно поплыла к полу — неестественно медленно, как камень, тонущий в прозрачном масле.

Перепуганный, я попытался обернуться и побежать к двери. Но воздух стал густым, и каждый шаг требовал огромных усилий. Я заметил в дверях Поющую Скалу, протягивающего ко мне руки, но он, казалось, находится в сотне миль — спаситель, стоящий на берегу, до которого я не мог доплыть.

Изменчивый, прозрачный силуэт Звездной Бестии притягивал меня с непобедимой силой. Я чувствовал, что, несмотря на мое сопротивление, какая-то мощь влечет меня все дальше от двери, все ближе к центру магических ворот. Я увидел, как пробирка с вирусом гриппа изменяет направление полета и плывет к демону, крутясь и вращаясь, как удаляющийся в пространство спутник.

Меня пронизывал ужасающий холод. Среди погребального стона неподвижного урагана я видел тучи пара, создаваемого моим дыханием, и звездочки инея, оседающего на моей одежде. Пробирка с вирусом превратилась в кристалл льда и стекла. Для Мисквамакуса она теперь была так же опасна, как пистолет без обоймы.

Я оглянулся — я не мог сдержаться, — чтобы посмотреть на Звездную Бестию за своей спиной. Хотя я и шел с усилием в сторону, противоположную воротам, я ничуть не приблизился к двери. Лишь несколько сантиметров отделяли мои ноги от начерченного мелом круга, в центре которого вращался страшный водоворот взбешенного воздуха, которым стала притягивающая меня все ближе Звездная Бестия. Мисквамакус опустил голову и, протянув левую руку вперед, оглушительно громко начал напевать длинное заклятие, которое, наверное, взбесило демона еще больше. Чудовище напоминало теперь рентгеновское изображение желудка, дергающегося от перистальтики пищеварения.

Я боролся, но холод был настолько неприятен, что было трудно сосредоточить мысли на чем-то, кроме того, как бы согреться. Мышцы цепенели от мороза, двигаться сквозь густой как масло воздух, среди воя вихря было почти свыше моих сил. Я знал, что наверняка в конце концов сдамся и приму все, что уготовил для меня Мисквамакус. Я упал на колени.

— Гарри! — кричал от двери Поющая Скала. — Гарри, не сдавайся!

Я пытался поднять голову, чтобы посмотреть на него, но мышцы шеи будто окаменели. Да и я мало что мог видеть сквозь толстый слой инея, наросший на ресницах и бровях. От снега мои волосы слиплись, лес ледяных иголок-волос вырос вокруг моего носа и губ, где замирало дыхание. Я чувствовал обессиливающий мороз, слышал ужасающий шум вихря.