Янгцзе Чу - Невеста призрака [litres]

Я едва пробормотала что-то, смутившись от подобного напора, а пожилой дух тем временем открыл дверцу и выбрался наружу.

– Недавно скончались, верно? – спросил он. От возраста он иссох и сгорбился. Голова болталась на тощей шее, точно рыболовное грузило. Однако двигался он на удивление расторопно и обошел вокруг меня, проявляя любопытство.

– Хорошая лошадь, – заметил он. – Теперь-то они не делают их такими. Теперь – только дешевая бумага, даже не картон!

– Прошу прощения, – ответила я. – Просто хотела спросить дорогу.

– А куда вы хотите пойти?

– Я пыталась попасть в Стадтхейс.

Он фыркнул:

– Стадтхейс! Его здесь нет. – Заметив мое удивление, он разразился смехом. – Вы можете его видеть, потому что он существует в коллективной памяти. Все мы, жившие и умершие в Малакке, ожидаем увидеть Стадтхейс и ратушу, но вам не удастся приблизиться к ним, ибо никто не удосужился сжечь их бумажную копию. Хе! Надо было попросить внука сделать это, тогда бы я стал единственным владельцем. Но вы, юная леди… Что вы делаете здесь без слуг? Из какой вы семьи? И где живете?

Несмотря на его чудаковатое поведение, я хотела узнать у него хоть что-то полезное и сказала:

– Ох, дедушка, я просто искала, что здесь и где находится. Я тут совсем новичок, видите ли.

– Спрашивайте! Но взамен вы расскажете мне что-нибудь о себе. Будет справедливо, что я немного повеселюсь.

– Что ж… здешние районы соответствуют тем, что находятся в настоящей Малакке?

– Конечно! Или почти. Однако расстояния тут обманчивы. – Он лукаво усмехнулся. – Можно провести дни в попытках попасть куда-либо или наоборот – справиться за минуты. Все зависит от того, как вещи связаны друг с другом. Здесь все относительно. Ваш дом, слуги, одежда – все зависит от чьего-либо родственного почтения. Поглядите-ка на меня! Когда я умер, то ни в чем не нуждался. Некоторые из моих потомков даже ходили в храм и молились, чтобы я провел тут много времени и успел насладиться всеми богатствами. Но видите, что произошло?

Его голос повысился до визга, и я подпрыгнула. Несколько прохожих вдалеке ускорили шаг, чтобы избежать столкновения с нами. Гадая, не безумец ли передо мной, я отступила назад.

– Я застрял здесь на годы! – Он испустил гневный вопль. – Можете представить, что даже мои правнуки уже умерли и прошли через Адские судилища? – Он вновь уставился на меня. – Итак, почему вы хотите попасть в Стадтхейс?

– Просто любопытно, – ответила я. – При жизни мне не дозволялось одной выходить из дома. – Он вроде бы удовлетворился этим пояснением, и я продолжила расспросы: – Так вы сказали, что семейные особняки располагаются примерно в тех же районах, что и в мире живых?

– А? О да, в большинстве случаев. Хотя находятся люди, которые при жизни были бедными, но позаботились о похоронных подношениях, так что в загробном мире стали богатыми. Но как только кто-то уезжает на судилища, их имущество тут же пропадает. Вы хотели кого-то навестить?

Я не удержалась от соблазна.

– У меня есть подруга, которая вышла замуж в семью Пан и родила дочь, но почти сразу умерла.

– Хм, старинный торговый род. Не припоминаю, чтобы видел кого-то из них за последнее время.

На моем лице отразилось огорчение, и старик сдержанно хмыкнул.

– Не теряйте надежды, женщин частенько запирают. Может, она еще там. Кажется, у них пока есть один или два дома в торговом квартале.

Я опустила глаза, чтобы скрыть внезапное возбуждение. Возможно ли, что мама до сих пор здесь? От пробежавшего по телу трепета я перестала слышать брюзжание старика.

– Так я спросил, как вы умерли? – повторил он. – Хочется знать все о вас, такой юной и милой. – Отвисшая кожа на его горле тряслась, как индюшачий зоб.

– Упала, – торопливо ответила я. – Было темно, поскользнулась на лестнице.

Он выглядел разочарованным.

– Вас кто-нибудь толкнул?

– Возможно. Моя кузина была очень завистливая. Мы обе интересовались одним юношей. – Я поспешно продолжила, описывая девицу с лошадиным лицом и пароксизмы ревности, охватившие нас обеих из-за неназванного красавца. По крайней мере, эта часть рассказа содержала достаточно правды. Где-то на середине я смолкла. – А все ли старинные малаккские семьи здесь представлены?

– Да, и даже те, чьи линии давно прервались. – Он назвал несколько, а я внимательно выслушала, испытав удовольствие при упоминании Лим. Значит, будет довольно легко отыскать жилище Лим Тиан Чина.

– Продолжайте, – промолвил старик, плотоядно глядя на меня. – Расскажите о кузине. Вы с ней дрались?

Я быстро все обдумала:

– О, однажды мы и вправду сцепились. Мы катались по кровати и рвали зубами одежду друг друга в клочья. Но скажите-ка, здесь, на Равнинах мертвых, у кого-то есть особый эскорт? Я слышала, некоторым удается подкупить чиновников пограничья. – Голос дрогнул – я испугалась, что задала слишком много вопросов.

– Чушь! Никто не преуспел в этом. – Теперь старик взирал на меня с большим подозрением, так что пришлось поспешно уйти. И даже тогда он преследовал меня по всей улице, пока не удалось сбить со следа это похотливое создание.

Старик выглядел безобидным, почти безумным, однако я со страхом размышляла, не играл ли он со мной на самом деле. В любом случае не стоило расстраиваться из-за этого. Я хотя бы получила отличную подсказку о возможном местонахождении Лим Тиан Чина.

Пропетляв по улицам некоторое время, чтобы наверняка избавиться от слежки, я направилась в торговый квартал.

Именно там располагался особняк Лим и, вероятно, какое-то подобие моего родного дома. Я спорила сама с собой. Времени оставалось мало, нужно было еще отыскать цель путешествия, и все-таки я колебалась, думая о мамином лице – том, о котором часто грезила, но ни разу не смогла вспомнить. При жизни никто не написал ее портрет. Мама так давно покинула меня, что я больше не знала – истинны ли воспоминания о ней или составлены из рассказов няни.

Я повернула Чендану по направлению к собственному дому. Проеду мимо и посмотрю, на что похоже это жилье. Я убеждала себя: это не займет много времени. Всего несколько минут, не больше.

Странным образом улицы казались невероятно знакомыми. Некоторые из них выглядели совсем не так, как я запомнила, однако срабатывало пространственное распознавание, некие особенности пропорций, которые взывали ко мне. В иных местах, где должны были находиться здания, не осталось ничего, кроме старых деревьев и камней, в других один клочок земли занимали сразу три или четыре прекрасных дома. И разумеется, все было гораздо дальше, будто исходные улицы растянули вдвое или даже втрое в ширину и в высоту.

За величественными воротами слышались слабые звуки женского смеха и болтовни. Проходя мимо, я вздрогнула. Несмотря на веселье, я вспомнила, как выглядел этот дом в мире живых: провалившаяся крыша и дикая трава, пробившаяся сквозь растрескавшийся каменный пол.