Янгцзе Чу - Невеста призрака [litres]

– Ваши превосходительства, – молвила она. – Надеюсь, угощение пришлось вам по вкусу.

Поняв это как приказ убираться вон, я попятилась, однако тонкая цепкая рука обхватила мое запястье.

– Не так быстро, – молвил господин Оуян. В душе я прокляла несчастный случай, толкнувший меня ему навстречу ранее. – Всего лишь несколько дней назад я разговаривал с этой девушкой. Она задавала вопросы о демонах и коррупции среди чиновников пограничья.

– Откуда вам это известно? – полюбопытствовал старый хозяин.

– Я расположился у входа в город, так как обычно проверяю всех новоприбывших. Она скормила мне сказочку о том, что ищет подругу, а теперь оказалась здесь. Это не совпадение. Она наверняка шпионка.

Я побледнела. Дура, дура! Я посчитала его безумным стариком. Теперь же оставалось в ярости кусать губы и смотреть в пол.

– Если позволите, сэр, – мой голос дрожал, – тут какая-то ошибка.

– Возьмите ее и заприте, – приказал старый господин. – Допросим потом. – Он взглянул на демона, и тот согласно буркнул. Мажордом сделал непроизвольное движение, на его лице отразился ужас, однако хозяин жестом подозвал марионетку в темной ливрее, облокотившуюся о стену. Видно, это был один из его личных охранников. Сжав мои руки железной хваткой, он поволок меня вон из комнаты. Я кинула отчаянный взгляд на мать, но та с помощью палочек из слоновой кости подносила к восхитительно алым губам кусочек и даже не повернула головы, провожая меня взглядом.

Охранник чуть ли не волоком тащил меня по нескончаемым тусклым коридорам. Позади остались ряды прелестных комнат, великолепные холлы. Это было место, куда я раньше никогда не попадала – вдали от кухни и всего привычного.

Как только мы оказались вне поля зрения хозяев, я начала бороться за свободу, но все попытки наталкивались лишь на усиление клещеподобной хватки. Марионетка, вне всяких сомнений, могла раздавить мои кости без колебаний. И что же произойдет со мной потом? Моя призрачная оболочка получит рану, как получила ожог третья тетушка. От мысли я содрогнулась и перестала сопротивляться.

Наконец мы остановились перед простой дверью. Слуга одной рукой открыл ее, а другой бесцеремонно впихнул меня внутрь.

– Стой! – завопила я. – Оставь мне свет!

Но разговаривать с этим созданием было бессмысленно. Дверь со стуком захлопнулась, и я услышала быстрые бесстрастные шаги, мало-помалу затихшие вдали. В отчаянии я опустилась на пол.

Спустя какое-то время глаза привыкли к темноте. Темная зарешеченная конструкция превратилась в запертое окно. Слабые лучи света просачивались сквозь перекладины, но они так плотно прилегали друг к другу, что разделить их не представлялось возможным. Сама комната была не более десяти шагов в ширину и пахла плесенью. Зато никакой сырости, к тому же первый этаж. По всей видимости, раньше тут располагалась кладовка, а это куда лучше, чем подземелье. Хотя кто знает – вдруг они посадили меня сюда временно. Я вспомнила предложение демона по поводу допроса и снова запаниковала. Если монстру не понравятся мои ответы, он без промедления снесет мне голову, и что тогда случится с моей душой?

До этого я плакала из жалости к себе, но теперь по моим щекам катились слезы чистейшего ужаса. Однако немного погодя я дала самой себе жесткую оплеуху. Если я здесь умру, на самом деле погибну без малейшей надежды на загробную жизнь или реинкарнацию, – это будет целиком и полностью моя вина. Сама в это влезла – сама должна выпутываться. Несколько раз я исследовала комнату, спотыкаясь в темноте.

Дверь была прочной и не поддавалась моим усилиям. Никакой мебели, никакого оружия. Я тяжело осела на пол и почувствовала знакомые очертания чешуйки Эрлана в кармане. Я вынула ее дрожащими пальцами, и она тут же замерцала жемчужным блеском.

Я внимательно изучила дар Эрлана заново. Он сказал, что я сумею призвать его, подув на рифленый край, но при этом оговорился, что не сможет приехать на Равнины мертвых. И все-таки я подняла чешуйку и нежно подула на краешек, как другой бы дул на горлышко пустой бутылки. Послышался слабый красивый звук – словно ветер доигрывал последние ноты где-то на дальнем холме. Ничего не произошло. Я подула еще несколько раз, потом провела по ней пальцами. Край был бритвенно-острым, и с возрастающей надеждой я вонзила чешуйку в дверной косяк. Достаточно острая, чтобы вгрызться в дерево, – однако процесс шел чудовищно медленно. Работая, я начала задумываться о том, придет ли кто-то сюда вообще. Банкет, должно быть, давно закончился. Может, они забыли обо мне. Сердце нелепо подпрыгнуло от такого предположения, потом снова упало. Я услышала отдаленный звук шагов.

Я быстро сунула чешуйку в карман и заколебалась. А вдруг меня обыщут? В конце концов я спрятала ее за поясом брюк сзади. Шаги зазвучали громче. Приближались по меньшей мере двое или трое, но, хоть я и прислушивалась изо всех сил, никто не ступал так тяжело, как демон. Раздался какой-то металлический лязг, затем голос старого хозяина:

– Ты посадил ее сюда?

Ответа не было, и я предположила, что марионетка просто кивнула. Я никогда не слышала, как они говорят, и сама мысль о голосе, исходящем от столь безжизненной пародии на человека, заставила содрогнуться от омерзения.

Господин Оуян спросил:

– Вы надежно ее заперли?

Я-то надеялась, что он уйдет после банкета, но, очевидно, его мнение высоко ценилось на семейном совете Лим. Ну зачем я вообще с ним заговорила?

– Никуда она не денется. – Ледяной серебристый голос принадлежал моей матери.

Затем дверь открылась.

Слуги принесли с собой масляные лампы. Поскольку мои глаза привыкли к темноте, свет ослеплял.

– Встань! – велел старый хозяин. – Кто ты, девушка? И что делаешь в моем доме?

Марионетка схватила меня за руки. Было нетрудно изобразить страх, уронить голову и промямлить:

– Прошу вас, сэр. Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Из какой ты семьи?

– Из Негри-Сембилан. Мы переехали в Малакку незадолго до моей смерти.

– А что со сказочкой, которую вы рассказали мне о кузине? – вмешался господин Оуян.

– Она отчасти правдива. Но я боялась открыться вам, потому что вы – незнакомец.

– Врет, – презрительно произнес старик, пока владелец дома приблизился ко мне, чтобы рассмотреть, и холодными костлявыми руками повернул мое лицо к свету лампы.

– Хм, это может быть и правдой, – кисло промолвил он. – Могу понять, отчего юная девица не пожелала рассказать вам все.

– Чушь! Она что-то знает, уверен в этом.

– Плохо, что нашим гостям пришлось уйти. – С момента, когда она вошла в комнату, мать заговорила в первый раз. Она отошла назад, наблюдая за происходящим со скучающим видом. – Они бы живо выбили из нее истину.