Анна Гале - Ненагляда

– Мало кто… Пока что мало кто, – торопливо поправился он. – Так, нравится?

– Пожалуй, да, – с улыбкой протянула незнакомка. – Хотя в ином исполнении твоя пьеса звучала бы более эффектно. Не хочешь переложить её для голоса?

Начинающий композитор невольно хмыкнул. Девчонка нахваталась откуда-то умных слов, но ничего не соображает в музыке.

– Не получится, – снисходительно объяснил он. – Обычный человеческий голос не сможет охватить и низкие, и высокие ноты. Особенно такие высокие, понимаешь?

– Да, диапазон у человеческого голоса маловат, – задумчиво проговорила девушка.

Одно слово – блондинка. Корчит из себя знатока, пытается делать умное лицо… Только что бы она понимала? Такие, как эта девица, только и умеют, что строить глазки.

Он более внимательно посмотрел на блондинку. В конце концов, уезжать только через четыре дня, и заниматься с утра до ночи он не будет – так и руки переиграть недолго. Почему бы не провести пару вечеров в компании скучающей красавицы с глазами цвета моря?

– Ты здесь живёшь, или в гости приехала? – спросил он.

– Можно сказать, в гости.

– Может сходим куда-нибудь вечером? Как тебя зовут?

– Ты играй, не отвлекайся, – с усмешкой посоветовала блондинка.

Странная девушка!

Он раздражённо отвернулся и снова вскинул смычок. Вместо баркаролы скрипка разразилась каприсом Паганини. Теперь музыкант, как мог, пытался выжать из инструмента звук, напоминающий об охотничьих рогах. Получалось неубедительно.

– М-да, исполнитель много значит, – пробормотала блондинка.

Обернувшись, музыкант уже не увидел девушку с глазами цвета моря. Ну и ладно, тем лучше. Он снова наедине с солнечными бликами на серо-голубых волнах. Скрипач пристроил смычок к струнам. Чего же всё-таки не хватает его "Баркароле"?

***

Следующие два дня он по утрам и вечерам оглашал скрипучими звуками побережье в попытке найти ответ. Несколько раз музыканту казалось, что из глубины вод выглядывает странная девица. Наверное он принимал за светлые волосы играющие на волнах блики солнца.

Перед отъездом погода испортилась: всю ночь лил дождь, и море билось с землёй, обрушивая всю свою мощь на пологий берег. К утру дождь прекратился, но море продолжало бушевать, его союзник-ветер гнул молодые деревья, ломая ветки, да носил по пляжу оторванные листья и сорванное ночью с верёвок бельё.

Музыкант складывал в сумку вещи, когда с улицы донёсся шум. К избиваемой волнами гальке спешили несколько вечно пьяных субъектов, целые дни просиживавших у сельского магазина. Пошатываясь, отталкивая друг друга и громко ругаясь, они шли прямо в бушующее море. С чьей-то ноги соскользнул дешёвый резиновый шлёпанец, и волна понесла его назад, отшвырнула подальше на гальку.

Музыкант с недоумением смотрел из окна на групповое помешательство. Допились они, что ли, окончательно? Так не все же одновременно! Да и протрезветь должны были бы сразу, от холодных-то волн. А местные алкоголики медленно, но упорно заходили всё глубже, протягивая руки вперёд, будто в религиозном экстазе.

Музыкант прошёл мимо комнаты, где бабушка смотрела телевизор, и выбежал на улицу. Даже умей он плавать – не испытал бы желания вытаскивать из разбушевавшегося моря четверых пьяных, но не давать же им утонуть! Надо позвать кого-нибудь на помощь. Вон один уже зашатался под натиском моря, разъярённая волна совсем скоро собьёт его с ног.

И тут музыкант услышал звуки – проникающие в самую душу, волшебные, манящие. Далёкий голос, прекрасный, как само море, выпевал восхитительную мелодию. Скрипачу хотелось плакать, смеяться, упасть на колени перед божественными звуками, и ползти туда, к голосу, слиться с морем, откуда неслась смутно знакомая песня.

Ноги сами понесли к берегу. Музыкант забыл о сбиваемых волнами пьяных, о бабушке с её телевизором, об автобусе, который по расписанию отходит через… Да какая разница, когда он отходит!

Нужно идти туда, к голосу, плавно меняющему регистры. Только что он звучал мягко, низко, как виолончель, а теперь плавно скользит по высочайшим, едва слышным нотам. Крики чаек и шум накатывающих на берег волн гармонично сливаются с мелодией в фантастической морской симфонии.

Кто-то оттолкнул музыканта и ринулся вперёд, в воду, за ним другой, третий… Что же он-то медлит? Ведь эти люди доберутся до голоса раньше!

Скрипач шагнул в воду. Волна пыталась оттолкнуть его к берегу, холод свёл судорогой ногу, но музыкант упорно двигался вперёд. Через боль, вопреки сопротивлению моря – туда, откуда звучит манящий голос. К невероятному оркестру постепенно присоединялись новые инструменты, новые звуки. За спиной кто-то закричал, и отчаянный вопль дополнил великолепную кульминацию морской симфонии.

Что-то твёрдое, неживое вцепилось в ногу, рвануло назад, и музыкант опрокинулся на гальку. Подрагивающие руки рывками вытянули его на берег, что-то навалилось сверху. Гармония была окончательно разрушена резким диссонансом – крикливым старческим голосом над головой.

– С ума вы, что ли, посходили?! Жить надоело?!

Глухой сосед – отставной военный – сидел на музыканте верхом, прижимая его к земле. По камням стукнула брошенная стариком деревянная самодельная палка, которой он так вовремя успел подцепить за ногу обезумевшего скрипача. Какая-то женщина истерически кричала рядом. И лишь один звук на берегу гармонировал с чудесной музыкой моря. У самой воды обнималась молодая пара, парень с тоской смотрел на волны, а девушка с испуганными синими глазами мягко повторяла:

– Давай отойдём, ну, пожалуйста…

Симфония моря закончилась на долго истаивающей в воздухе высочайшей ноте. Музыкант, наконец, понял, что за мелодия так манила его в морскую пучину. Не может быть! Баркарола, его баркарола…

– Божественно! – выдохнул он. – Божественно!

***

Вечером в местных "Новостях" говорили о девяти пропавших без вести, которые зачем-то отправились купаться во время шторма. Их тела так и не были найдены.

***

Уплывая всё дальше от маленького приморского поселка, ундина с глазами цвета моря играла с волнами и переговаривалась с ветром. Она немного посмотрела мир, а теперь пора возвращаться в любимый Рейн. Солёная вода пришлась ундине не по вкусу, слишком уж раздражает нежную кожу.

Ундина улыбнулась, вспомнив встречу на берегу. Мелодия самонадеянного юноши оказалась не так уж плоха. Хотя, конечно, музыка скрипача ни в какое сравнение не идёт с тем, что много-много лун назад на берегу родной реки напевал ей забавный маленький человечек по имени Рихард. В тот вечер они вспоминали старинную легенду о золоте Рейна.

Впрочем, иногда даже самые прекрасные песни надоедают, мелодию скрипача можно оставить для таких случаев.