Анна Гале - Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды

Долго это ещё будет продолжаться? Сколько я здесь нахожусь? Голова кружится, ноги подкашиваются, я не чувствую даже земли, на которой стою. Или уже не стою, а лежу? Или я парю в воздухе? "Печальный демон, дух изгнанья летал над грешною землёй…" Может, когда Герберт читал "Демона" у Синички, он вспоминал именно это ощущение?

Перед глазами, как в кино, проходили самые тревожные, грустные, а потом и страшные моменты жизни: вот я в первом классе схватила двойку по математике и замечание в дневник и боюсь, что меня накажут… Вот в пятом классе чуть не попала под автобус… Десятый класс, Синичка на спор заезжает и съезжает со скользкой глинистой горки после дождя на чьём-то мопеде, а я стою внизу и истерически кричу, чтобы она остановилась… Вот Танюша рыдает у меня на плече после похорон бабушки… Ко мне подходят на дискотеке трое парней и говорят, что я должна поехать с ними… Я боюсь, что свидание с Гербертом не состоится… Известие о самоубийстве Юли… Мама едет в больницу… Герберт ломает шеи двум парням на этой самой поляне. Теперь я вижу, что на это ушла всего пара секунд… Как же быстро он, оказывается, двигался!..

От нехватки воздуха всё сильнее кружится голова. Неужели вместо вечной жизни с любимым мне суждено задохнуться здесь, глядя на всё это? Нет, надо бороться! Я слышала свой хрип и судорожно пыталась вдохнуть ртом. А картины плыли и плыли перед глазами…

Любимый появляется около церкви после венчания Синички с рыцарем… Лиля советует не возвращаться домой… Я боюсь, что она чем-то навредит Синичке… Лиля рассказывает, как будет проходить ритуал посвящения… Полное боли лицо Иоганна растворяется в темноте… Вот и всё, у меня больше нет сил…

Свежий воздух наполнил лёгкие, ветер пошевелил распущенные волосы. Я пришла в себя от стона: "Иоганн, мне очень жаль", – и поняла, что разговариваю вслух, а по щекам снова катятся слезы. Яркий свет превратился в призрачное мерцание. Я, скорчившись, лежала на земле в центре круга с открытыми глазами. Пожухшая осенняя трава и опавшие с деревьев листья в кругу были выжжены. Когда это произошло? Разве здесь был огонь? Я помню резкий свет, потом полный мрак, воду, тишину, но пламени, кажется, не было.

Герберт сидел рядом. Увидев, что я открыла глаза, любимый взял меня за руку, а другой рукой приподнял и прижал к себе. Лиля всё ещё стояла на коленях у границы светящегося пространства, опустив голову. Длинные рыжие волосы красиво выделялись на фоне чёрной мантии.

– Всё закончилось, малыш, – мягко сказал любимый. – Как ты?

– Н-не знаю…

Я не узнала свой голос, таким он стал слабым и безжизненным.

Герберт легко поднялся со мной на руках.

– Когда придёшь в себя, обряд продолжится. Потерпи, звёздочка, осталось совсем немного. Ты уже в Грарге, но ещё не моя жена.

– Что это было? Эти видения?

– Самые напряженные моменты твоей прошлой жизни, – помедлив, ответил он.

– Ты тоже их видел?

– Нет, только окутавший тебя чёрный дым. Ты описывала видения вслух.

Любимый коснулся губами моих губ. Первый поцелуй после посвящения получился долгим, страстным. Голова снова закружилась, на этот раз от желания.

– Вы не забыли, зачем мы здесь? – смешок Лили вернул меня к реальности. – Великий Грарг скоро явится снова, и счастливый жених должен позаботиться о том, что нужно для продолжения обряда.

Герберт осторожно поставил меня на ноги, продолжая обнимать.

– Герб, я всё принесла, тебе осталось только это взять. Я пока не могу войти в круг.

Герберт отпустил меня. Удивительно, я уже без труда смогла стоять на ногах! Дышу легко, глаза не болят… Как будто посвящение было всего лишь страшным сном!

На границе круга Герберт забрал у Лили небольшую картонную коробку, чёрную мантию и бутылку вина. Бутылка и коробка нашли место в центре круга, Герберт протянул мне мантию.

– Это твоя, звёздочка. Теперь ты в ордене, и во время следующего обряда должна быть в ритуальной одежде.

Пока я соображала, как это надеть, Герберт открыл коробку. В ней оказался начищенный до блеска большой старинный кубок, похоже, серебряный, с необычным узором. На чаше был выбит кит с широко раскрытой пастью, он подплывал к берегу, на котором прямо у воды росли высокие деревья. В кубке лежали два золотых кольца – уже знакомое, с чёрным камнем (почему-то оно стало гораздо шире), и ещё одно, поменьше, с серым. Рядом с кубком стоит рукояткой вверх кинжал в простых ножнах из чёрной кожи. Я вздрогнула: для второго обряда нужна кровь.

Где-то неподалеку послышалось покашливание Иоганна, испуганный визг какой-то девушки, ругань парня. Кого несёт на поляну в такой час?

– Ребят, заворачивайте, там уже занято, – голос Иоганна прозвучал непривычно насмешливо, даже нагло.

– А ты кто такой? – возмутился парень.

Голос был совсем мальчишеский.

Герберт бросил на Лилю красноречивый взгляд. Оба настороженно замерли. Только не это! Если Иоганн потеряет силы, Герберт и Лиля могут убить рыцаря. Душевной боли такая мысль почему-то не вызвала, хотя Иоганна было бы очень жаль.

– Тебе какая разница? – огрызнулся он. – Куда ты девушку тащишь? Ночью, в такой холод? Получше места не нашёл?.

– Вам-то что? – визгливо вступила девчонка. – Там никого нет, ничего не видно и не слышно. Пойдём, посмотрим.

Герберт молча достал из коробки кинжал. Лунный свет словно притянулся к стали, заставляя её блестеть. Я с восхищением смотрела, как треугольное остриё бесшумно выходит из ножен. Раньше не интересовалась ничем подобным, теперь же рука так и тянется прикоснуться к холодной стали.

Странно! Я заметила, что не испытываю ни малейших терзаний из-за того, что здесь могут погибнуть двое ни в чём не повинных ребят. Однако при этом парочку жалко, хотелось бы, чтобы они остались живы. Иоганн обязательно вмешается. Его тоже могут убить, стоит ребятам настойчиво спросить, кто он такой… А ведь они спросят, уже начали спрашивать. Нет, этого нельзя допустить.

– Что за чёрт! – заорала я. – Вам же сказали, занято! Вы что, рядом собрались устроиться?

– Ой! – хихикнула девушка.

Удаляющиеся шаги, шелест листьев и треск веток под ногами спасённой парочки, – и всё стихло.

– Откуда они только взялись? – с досадой пробормотала я.

– Рядом деревня, – ответила Лиля. – Видимо, оттуда и явились.

– По-моему, ты пришла в себя, Викуля, – засмеялся Герберт. – Надеюсь, в обморок от вида крови не упадёшь?

– Не должна, – с опаской сказала я. – Что-то во мне изменилось, как будто чувства пропали…

– Все? – игриво приподнял бровь Герберт.

– Нет, – я с улыбкой обняла любимого. – Те, от которых неприятно.

– Об этих чувствах не стоит жалеть, милая. Пропали душевные терзания, муки совести, называй, как хочешь, смысл один, – Герберт зарылся лицом в мои волосы. – Они перестали тебя тревожить.