Дмитрий Ахметшин - Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём [СИ]

Я открыл везде, где мог, воду, в раковине заткнул слив губкой для посуды, которая от жара съежилась и стала похожа на диковинное морское животное. В ванной нашлось жестяное ведро. В общем, через пятнадцать минут моя кухня была похожа на вышедшую из берегов Амазонку со своими водопадами и ручьями, а я… всё, на что я был способен, это добрести до залы и рухнуть на стул перед монитором. Последствия будут оценены позже.

Не сомневаюсь, что меня ждёт наказание. В чём оно будет заключаться? Кто приведёт его в исполнение? Мышка взбунтовалась в клетке, перевернула колесо и чуть не расшибла себе лоб об прутья. Возможно, стоит ограничить ей свободу передвижения?..

Темнота простиралась вперёд и вверх, намекая на огромную пещеру. Алёна забилась в безмолвном крике… и тут обнаружила, что может двигаться. Более того, она стоит, а мышцы напряжены до предела, как бывает, когда отмахаешь с рюкзаком за спиной пяток-другой километров. Она качнулась, восстанавливая утраченное равновесие. Наклонившись, растёрла икры. Ноги, обутые в удобные кроссовки для бега (они остались дома, в Питере), прочно стояли на чём-то, напоминающем скалистую почву. Было холодно, но не по-октябрьски, запах сырости и звук капающей тут и там воды составляли странную, вкрадчивую мелодию. Кроссовки оказались единственным знакомым предметом одежды. Алёна облачена в незнакомые джинсы, пожалуй, слишком большие в бёдрах, и водолазку без рисунка или каких бы то ни было отличительных знаков, свободную в талии. Руки саднили, словно девушка только что одолела крутой подъём.

Алёна огляделась и пошла вперёд, туда, где привыкающие к новой обстановке глаза различили искорку естественного света, заключённую в полукруг. Если это пещера, то там, несомненно, выход. Почва неровная и каменистая. Я не должна здесь находиться, — сказала она себе, но вопрос, где она быть должна , так и остался без ответа. Будто несколько страниц из тетради жизни скомкали и выбросили вон. Запах сырости то усиливался, то ослабевал, пока вдруг не стал густым, как масло. Девушка остановилась, в замешательстве глядя вниз. Дороги дальше не было. Обрыв высотой около полутора метров, где торопилась нести свои воды подземная речка. Алёна собрала в пучок и отпустила волосы, пожала плечами и пошла вдоль крутого берега, не теряя из виду светлое пятно. Почему я одна? — подумала она. — Куда делся Юра? Он остался снаружи?

Она всё ещё не видела своды пещеры, однако ощущала их давление, а также ветер, который возникал, когда над головой проносились летучие мыши. Они хохотали тонкими, писклявыми голосами, а иногда, чересчур увлекаясь, сталкивались друг с другом за её спиной. Странное поведение перепончатокрылых не вызывало у девушки никакого неприятия. Пусть себе смеются, — решила она. — Рано или поздно я отсюда выберусь.

Она двинулась было дальше, когда громкий звук чуть не загнал её сердце в пятки. «Вжух» — такой, будто в трубах заброшенного дома зашумела вода. Или падает, потеряв связь с корнями, дерево. Или… какой-то гигант только что перенёс вес непослушного тела, напоминающего куль с мукой, с одной ноги на другую — пугающе медленно, за это время можно было уничтожить нехитрый завтрак и собраться на работу.

К Алёне толчком вернулись воспоминания. Она… что, спит? Видит сон, а тем временем настоящее её тело лежит на кровати, стиснутое объятьями матраса? Кто-то сейчас войдёт в комнату девочек, и вряд ли есть на свете чудо, которое сможет обернуть время вспять или совсем остановить его.

Алёна Хорь вонзила в ладони ногти, пытаясь хоть немного пошатнуть монументальность сна, но боли не почувствовала. Пещера насмешливо показала ей свой огромный, влажный язык. Сделав шаг, девушка потеряла равновесие и, поскользнувшись на одном из больших красных листьев, рухнула вверх тормашками в холодный поток.

Она с головой ушла под воду. Несмотря на то, что расстояние между берегами едва ли составляло четыре метра, речка казалась бездонной. Течение подхватило её и понесло в противоположную от выхода сторону. Склоны поросли скользким мхом и какой-то мясистой растительностью, странной разновидностью плюща, листья которого мелко вздрагивали, имитируя движение стенок желудка. Было совершенно не за что уцепиться, а всё, до чего дотягивались коченеющие пальцы, выскальзывало из них так же легко, как горсть влажных вишнёвых косточек.

— Помогите! — закричала Алёна, хлебнула воды и, перевернувшись на живот, попыталась плыть. О том, что это всё не настоящее, она и думать забыла. Говорят, если ты осознаешь себя во сне, то либо обретаешь над ним власть, получая возможность менять по своему усмотрению любую деталь, либо выскальзываешь, как виноградная косточка из сведённой спазмом глотки, прямиком в реальность, в мокрую от пота постель. С Алёной не произошло ни того, ни другого.

«Вжух»… ещё один шаг гиганта, эхо его прокатилось где-то высоко под сводами пещеры, вызвав настоящую панику среди летучих мышей.

Откуда-то возник холодный голубоватый свет, выпуклые предметы в его свете казались простыми, как наброски в журнале художника. Что-то заставило девушку бросить взгляд вниз (мокрые волосы обвили её шею и залепили рот) и вновь хлебнуть противной, затхловатой воды: во власти потока она была не одна, но она единственная всё ещё держалась на плаву. В паре метров ниже, у самого дна, которое Алёна теперь едва-едва, но различала, скользили человеческие тела. Безвольные, как набитые ватой куклы, они касались друг друга конечностями. Белые лица с провалами глазниц вращались в столкновениях течений и водоворотах. Они выглядели как поголовно запившие рабочие тяжёлого машинного производства, свалившиеся на конвейер и проехавшие по нему от начала до конца. Остатки одежды трепетали, как ресницы кокеток, которым со скоростью света делают комплименты.

Алёна сделала мощный рывок влево, туда, где берег был ближе, и вцепилась в растительность, которая с мягким хлюпаньем, различимым даже сквозь шум потока, отлепилась от стены. Ещё немного, и её снова сбросит в воду… Вот оно! Совсем рядом девушка увидела выступ; установив на него голую ступню (кроссовка соскользнула и потерялась), она прижалась к скале и добрых десять секунд слушала, как бьётся сердце. За десять секунд оно сделало всего два удара. Это вернуло ей самообладание. В это нелегко поверить, но она… она-настоящая продолжает спать. Это несмотря на то, что штанины очень натурально облепили икры, а податливость и прочность плюща, зажатого в ладонях, не вызывает сомнений.

Алёна нашла ещё один уступ, переместилась чуть выше. Услышав громкий гул, похожий на шум водопада, бросила взгляд вправо, дальше по течению. Пол пещеры там уходил вниз, а потом и вовсе обрывался, и вода, раскинув холодно поблёскивающие щупальца по многочисленным трещинам и впадинам, низвергалась вниз. Тела, похожие издали на манекены, скользили по десятку русел, словно по желобкам в аквапарке, исчезая во тьме. Одно тело зацепилось за плющ и повисло у самого обрыва. Лишь спустя какое-то время Алёна осознала, что это вовсе не растения, а собственные внутренности бедняги, торчащие из разорванного живота. Должно быть, труп напоролся на какой-то острый выступ.