Рейчел Бердж - Корявое дерево [litres]

– Слава богу, они дома! – кричит Стиг. Мы улыбаемся друг другу и немного ускоряем шаг. Когда мы окажемся в их доме, нам придется объясняться, но я уже не имею ничего против. Мой нос и пальцы на ногах онемели от холода, и мне сейчас хочется одного – поскорее оказаться в тепле.

Гэндальф вдруг лает и резко бросается в сторону, вырвав поводок из руки Стига. Я, топая снегоступами, бегу за псом, а Стиг шумно пыхтит и размахивает руками от досады. Гэндальф зигзагами бежит по снегу, направляясь туда, откуда мы только что пришли. Чей бы след он ни почуял, он никак не желает оставить его. – Не сейчас, Гэндальф! Иди сюда! – До дома Олафа и Иши всего пятнадцать минут ходьбы, и даже меньше, если мы будем спешить.

Из тени деревьев появляется какая-то темная фигура, и мое тело напрягается. Но это всего лишь Гэндальф. Я вздыхаю с облегчением и неуклюже спешу за ним. Он что-то держит в зубах – светлую стеганую перчатку. Я беру ее у него, и в моем мозгу вспыхивает образ Мормор: она хватает Ишу за руку, затянутую в эту перчатку, и умоляет поливать дерево. У меня в горле встает ком, когда мне передается душевная боль, которую она испытывала тогда. Но тут материал, из которого сделана перчатка, начинает показывать мне что-то еще. Что-то ужасное… раздирающие тело черные когти и…

Стиг берет перчатку из моей руки, и видение обрывается.

– Что это? – Он переворачивает перчатку, и я вижу на ее манжете темное пятно.

Совсем недалеко Гэндальф, скуля, роет лапами снег, пытаясь что-то откопать. Стиг бросает на меня тревожный взгляд, потом вытаскивает из кармана посудное полотенце. Оно падает на землю, и в лунном свете становится виден блестящий клинок ножа. Держа его перед собой, Стиг идет к Гэндальфу. Я с колотящимся сердцем спешу за ним. Гэндальф стоит над темной фигурой, лежащей на снегу. Она похожа на фигуру человека, но этого просто не может быть.

– Faen! – Стиг хватает меня и пытается прижать мое лицо к своему плечу, но я вырываюсь. Седая борода Олафа заледенела, рот открыт. Его окоченевшие руки лежат на теле, в них зажато ружье. Мой желудок сводит, и мне кажется, что сейчас меня стошнит.

Стиг подходит к телу Олафа ближе и бормочет что-то по-норвежски, затем шепчет по-английски:

– У него разорвано горло. – Я отвожу взгляд, во рту у меня стоит горький вкус желчи, и тут я вижу еще одну фигуру, лежащую в снегу. Всего в десяти шагах справа. У меня падает сердце. Пожалуйста, нет, нет! Этого не может быть!..

Стиг хватает меня за руку и крепко стискивает ее. Мы подходим к телу вместе. Огромная дубленка Иши покрыта инеем, на ее окоченелом лице запеклась кровь. С одной щеки свисает лоскут кожи. Я прижимаю руку ко рту. Рукава у нее порваны в клочья и пропитаны кровью. Снег под ее телом потемнел.

У меня вырывается всхлип:

– Стиг, что же нам делать?

Какое-то время он тупо смотрит на тело Иши, потом машет рукой в сторону ее дома:

– У Олафа есть машина. Пошли, это недалеко!

Вытирая слезы, я неуклюже бреду за ним.

Тишину ночи разрывает вой, доносящийся из дома Олафа и Иши.

Лицо Стига искажает панический ужас:

– Мы должны сейчас же вернуться ! Беги !

Стиг торопливо спускается по склону холма обратно к лесу. Снегоступы невыносимо громоздки и тяжелы – я просто не могу бежать. Один из них цепляется за другой, и я падаю в сугроб.

– Стиг, подожди!

Я пытаюсь встать, но одна моя нога в снегоступе ударяется о другую, и я снова валюсь в снег. Мое сердце так и колотится в груди. Я делаю глубокий вдох и совсем уже было готовлюсь завопить опять, когда в мою шею тычется волосатая морда. Гэндальф лижет мой нос, и у меня вырывается вздох облегчения. Опираясь на его спину, я кое-как встаю, затем неуклюже спускаюсь по склону холма.

Стиг стоит у опушки леса и ждет.

– Ты как, в порядке?

Я бросаюсь под сень деревьев.

– Да. Пошли! – Но в лесу стало так темно, что я не вижу тропы. Я выхватываю из кармана фонарик и непослушными пальцами пытаюсь нажать на кнопку. Стиг зубами сдергивает с руки одну из перчаток и включает его сам. Я вожу лучом из стороны в сторону, но вижу только тесно стоящие стволы деревьев. Вот, наконец, я нашла тропу.

– Сюда! – кричу я.

Даже при свете фонарика и луны я лишь с трудом различаю деревья. Я мчусь вперед, и одна из острых сухих веток глубоко оцарапывает мне щеку. Я взвизгиваю и поднимаю руку к лицу.

Стиг несется следом, тяжело дыша.

Вдалеке снова слышится вой.

– Скорее, Марта!

Я подавляю всхлип. Как бы мне хотелось сейчас побежать, но в этих дурацких снегоступах это невозможно. Олаф и Иша были жутко исполосованы когтями, но не съедены, так что, что бы это ни было, это существо убивает не для того, чтобы поесть. Каждая хрустнувшая под нашими ногами ветка вызывает у меня очередной приступ страха. А вдруг оно уже взяло наш след? Тогда нам ни за что от него не убежать!

Когда мы наконец выбираемся из леса, то оба тяжело дышим. Домик Мормор ярко сияет в темноте.

– Быстрей! – подгоняет меня Стиг.

Я несколько раз глубоко вздыхаю, затем неуклюже спешу к дому.

Мы уже почти добрались до сада, когда Гэндальф поворачивается и лает.

Что-то движется через лес, с треском ломая ветки.

Я несусь вслед за Стигом, скорость моим ногам придает ужас. Гэндальф мог бы без труда обогнать нас и убежать вперед, но он остается рядом. Я слышу, как он рычит на темноту за моей спиной, но не останавливаюсь, даже для того, чтобы перевести дух.

Стиг взбегает на крыльцо и рывком распахивает дверь дома. Я взбираюсь по ступенькам, не останавливаясь даже для того, чтобы снять с ног снегоступы, и ничком падаю внутрь, а сразу за мной вваливается Гэндальф. Лежа на полу, я глотаю воздух, отчаянно пытаясь отдышаться.

Стиг закрывает дверь на засов, затем встает на колени и обнимает меня. От его пальто исходит такая мука и такой страх! Я прижимаюсь лицом к его горлу.

– Что это было? – Мои плечи судорожно вздымаются от рыданий. – Бедный Олаф! Бедная Иша!

– Теперь мы в безопасности, Марта. Все хорошо, все хорошо.

Он помогает мне добраться до дивана, и я обессиленно падаю на него; мои руки и ноги окоченели и болят. Он снимает снегоступы с себя, затем стаскивает мою пару с меня. Перед моим внутренним взором все стоят и стоят их тела – тела Иши и Олафа. Нечто располосовало тело Иши когтями. Я поднимаю глаза и вижу, что Стигу так же муторно, как и мне.

– Мы должны кому-то об этом сообщить – полиции или… – Он достает из кармана телефон, сердито бормочет что-то по-норвежски и сует его обратно в карман. Я проверяю свой телефон, но никаких сообщений на нем больше нет, как нет и сигнала.

Стиг подходит к окну и рывком задергивает занавеску. Минуту он молча стоит спиной ко мне, а когда начинает говорить, голос его звучит сипло, но до странности спокойно: