Рейчел Бердж - Корявое дерево [litres]

– Что? Как? – Стиг слегка толкает куклу ногой, и она переворачивается на спину. Когда я вижу, как она зашевелилась опять, мне становится не по себе, но Карина, конечно же, не хотела меня напугать.

Мормор предупреждала никогда не оставлять горящей свечи, потому что она может привлечь драге . У меня вырывается невольный вскрик. Что мы наделали? Я хотела прекратить появление призрачных лиц, но из-за этого мы зажгли маяк для этой твари – мы привлекли ее к себе!

Я поворачиваюсь к Стигу:

– Скорее! Надо задуть все свечи.

Он устремляет на меня раздраженный взгляд:

– Но ты же говорила, что им легче образовываться в темноте.

– Я знаю, но свет привлекает к нам драге !

От мысли о том, чтобы остаться в темноте в обществе усопших, меня мороз продирает по коже, но какой у нас выбор? Хорошо, что есть Стиг и я здесь не одна. То, что находится в доме, не причинило нам никакого вреда, но если сюда явится драге … Встав на ноги, я слегка шатаюсь.

Сделав глубокий вдох, я задуваю ближайшую свечу.

Глаза Стига недоуменно округляются. Я обхожу комнату, задувая все новые и новые свечи. И сразу же тени становятся темнее. Слева от меня возникают размытые очертания головы и плеч. Я поворачиваюсь и ахаю, когда надо мной нависает еще одна призрачная фигура.

Стиг хватает меня за руку у плеча и разворачивает к себе. Его лицо полно страха и смятения.

– Марта, перестань.

– Просто доверься мне, Стиг. Пожалуйста.

Гэндальф рычит, глядя на входную дверь. Наклонившись, я беру его голову в ладони и смотрю ему в глаза:

– Я знаю, что тебе страшно, но мы должны сидеть тихо и не шуметь. Мы не должны издавать ни звука.

Пес лижет мою руку, и на мгновение у меня возникает убежденность в том, что он все понимает. Он запрыгивает на диван и сворачивается в клубок, а я глажу его по голове:

– Хороший мальчик. Я люблю тебя, Гэндальф.

Выпрямившись, я вижу Стига, стоящего посреди кухни в окружении призрачных фигур. Мое тело напрягается. На одно ужасное мгновение мне кажется, будто он похож на одного из них. На одного из мертвых.

На столе мерцают две масляные лампы. Я показываю ему на них:

– Стиг, пожалуйста.

Он только качает головой, отказываясь сдвинуться с места.

Я гашу лампы, погружая нас во все более глубокую темноту. Осталась только одна горящая свеча – на полке над печкой. Я открываю дверцу печи, и Стиг хватает меня за плечо. Его джемпер касается моей кожи, и я чувствую то, что сейчас чувствует он: страх и сознание собственного бессилия. Бедный Стиг не может видеть призрачных фигур; он не может ни помочь мне, ни защитить меня. Я должна быть сильной за нас обоих.

Я стискиваю его руку, и он устремляет на меня умоляющий взгляд.

– Это выглядит дико, но я знаю, что делаю.

Стиг отступает, чуть заметно кивнув. Я засыпаю раскаленные угли золой, затем беру последнюю горящую свечу и прохожу на середину комнаты. Воздух стал ледяным, и он полон теней. Мои уши наполняет шум, похожий на журчание текущей воды, и из темноты выступают части фигур: пара босых ног без голеней, чьи-то широкие плечи. Звук вибрирует, все быстрее и быстрее, и в воздухе всего в нескольких дюймах от моего лица вдруг возникает кисть руки. Я отскакиваю назад, боясь, что она коснется меня. Тени тянутся ко мне со всех сторон. Становится трудно дышать.

– Что тут происходит? – кричит Стиг.

Я смотрю на колышущееся пламя свечи в моей руке. Не бойся темноты, Марта. Не бойся темноты. Не бойся…

Пламя гаснет, потушенное какой-то незримой силой. Я роняю свечу, и комната погружается в кромешную тьму. Стиг тянет меня за руку и усаживает на диван, мы сидим, прижавшись друг к другу. Я не могу не дрожать – холод пробирает меня до костей.

Я утыкаюсь лицом в волосы Стига, затем украдкой поднимаю взгляд и ахаю. Воздух над нашими головами светится и пульсирует. Вокруг нас стоит группа женщин, они оберегают нас, образуя пузырь света. Я сразу же узнаю длинные волнистые волосы Карины. Рядом с нею стоит та миниатюрная дама, которую я видела на фото, – Герд в ее сшитом из перьев плаще, а с другой стороны – Трина. Не все их лица мне знакомы, но я понимаю – это женщины моей крови, которые жили до меня. Моя семья.

Десяток голосов тихо поет колыбельную. Я не понимаю значения ее слов, но тон, с которым они их поют, успокаивает. Это моя семья. Они хотят помочь.

Ikke vœr redd.

Familien din er her.

Vi er her for å hjelpe.

– Что происходит? – шепчет Стиг. – В этой комнате что-то есть?

У меня слишком пересохло во рту, чтобы говорить. Исходящий от женщин свет начинает тускнеть – мне бы очень хотелось видеть сейчас лицо Стига, но я могу разглядеть только очертания его головы и блеск глаз.

Карина прикладывает палец к губам.

– Тсс, – шепчу я Стигу.

В доме царит тишина. Ветер полностью стих, и впечатление такое, будто мир вообще перестал существовать. Даже тьма словно затаила дыхание.

Снаружи доносится шарканье. Потом тихое, хриплое храпение.

Стиг обнимает меня еще крепче.

Бух!

Звук тяжелых шагов.

Бух!

Он поднимается по ступенькам крыльца!

Пузырь света вокруг нас переливается разными цветами, меняет свой вид и частично скрывает очертания остальной части комнаты.

Призраки женщин все еще здесь, но их лица утратили все черты.

Слышится сильный удар в дверь.

Я подавляю всхлип.

Кастрюли и сковороды дребезжат, когда что-то с силой ударяется снаружи о стену кухни.

Он движется быстро. Движется вокруг дома, пытаясь отыскать какой-нибудь путь внутрь.

Бум. Бум. Бум. На сей раз звуки доносятся сверху.

Услышав оглушительный грохот прямо над моей головой, я истошно кричу. Буханье становится все громче, все чаще, как будто эта тварь топочет пятками по крыше.

Ужасный шум все продолжается и продолжается. Я больше не могу его выносить. Я зажимаю руками уши, и мне кажется, что сердце мое сейчас разорвется.

Стиг кричит:

– Kjœre Gud, få det til å stoppe!

И грохот прекращается. Может быть, эта тварь услышала его. Кажется, он просил остановиться.

Гэндальф скулит, и я кладу руку ему на спину, чувствуя, что каждая мышца в моем теле напряжена. Моя грудь судорожно вздымается. Раздается скрип дерева – мертвец отрывает кусок нижней части двери. Я уставляюсь на серебристый лунный свет, льющийся в комнату через образовавшуюся дыру.

Внезапно в ней появляются почерневшие пальцы.

Я зажимаю рукой рот и с трудом подавляю крик.

Цок. Цок. Цок.

По дереву стучат загнутые черные когти, меж тем как пальцы шарят по полу. С них свисают клочья сгнившей плоти, а кости тускло белеют в свете луны. Стиг крепко сжимает меня в объятиях, как будто он видит все это тоже.

Пузырь света вокруг нас переливается и расширяется. Я больше не вижу женщин, а только вихрящийся свет. Воздух за пределами пузыря превращается в прозрачную жидкость с металлическим отливом, и она наполняет собой всю комнату.