Мэгги Стивотер - Призови сокола [litres]

Ронан сказал – уважительно, а не как обычно:

– Gratias tibi ago.

– Что ты говоришь? – спросила Хеннесси, к которой вернулся дар речи, только когда маленький огонек на ресницах наконец растаял.

– «Спасибо» на латыни, – ответил Ронан. – Вежливость, знаешь ли, требует это сказать, если тебе что-то нравится. Опал!!! Иди сюда немедленно.

Это напоминало сделку с дьяволом или волшебный танец. Ронан Линч стоял в лесу, сплошь в черном, только его глаза переливались цветом, и протягивал Хеннесси руку, а вокруг кружились сверкающие огни. «Уходи». Он ничего не говорил, но Линденмер запомнил эти слова и передал ей, как если бы Ронан их сказал.

– Не думай, Хеннесси, – предупредил Ронан. – Просто будь.

И она позволила вести себя.

Они шли по жестокому полю, где росли только мечи – лезвиями вниз, рукояткой вверх. Они миновали вход в пещеру, который охранял огромный белый олень – концы рогов у него были окрашены кровью. Они прошли мимо луга, который вообще-то был озером, и мимо озера, который на самом деле был цветочной поляной.

Линденмер был прекрасен и сложен – в отличие от обычного мира. Воздух и музыка в обычном мире были двумя разными вещами, а в Линденмере – не всегда. Сходным образом здесь соединялись вода и цветы. Хеннесси чувствовала суть этого леса, пока они шли. Здесь обитали существа, с которыми она не хотела бы встретиться, не будь рядом Ронана Линча. Были места, где она могла застрять навечно, не будь рядом Ронана Линча. Лес казался запутанным и мрачным, но, в конце концов, он следовал одному правилу: Ронан Линч. Его безопасность, его желания, его мысли. Единственный ориентир Линденмера.

Хеннесси чувствовала это: Линденмер любил Ронана.

– Керау!

– Опал, ну наконец-то, мелкая поганка, – сказал Ронан.

Какое-то создание поскакало к ним из-за деревьев – щуплая большеглазая девочка. На ней были огромный свитер грубой вязки и шапочка, низко натянутая на коротко стриженные светлые волосы. Хеннесси приняла бы ее за обыкновенного ребенка, если бы не ножки, покрытые густым мехом и заканчивавшиеся копытцами.

– Я же сказал тебе, не повторяй за Бензопилой. У тебя есть губы. Зови меня Ронан, – велел он.

Маленькое существо обвило его колени руками, а потом бурно запрыгало вокруг, оставляя копытцами выбоины в земле. Ронан выругался.

– Это была моя нога! Хватит.

Хеннесси с размаху села. Она смотрела на мохнатые ножки Опал и на мерцающие огоньки, которые продолжали сыпаться вокруг. Всю ее напускную храбрость как ветром сдуло.

Это сразу привлекло внимание Опал, и она в страхе спряталась за спину Ронана.

– Спокойно, дурочка, – сказал Ронан и большим пальцем стер с щеки девочки грязь. – Это Хеннесси.

– Крак? – переспросила Опал.

– Я же сказал тебе, перестань говорить как Бензопила. Ты знаешь английский. Хеннесси сновидец, как и я.

Нет, подумала Хеннесси, чувствуя себя как пьяная. Не как ты. Вовсе нет.

Девочка осторожно подошла к Хеннесси, которая сидела неподвижно. Она опустилась рядом с ней на колени, совершенно не в человеческой позе, поскольку ее козьи ножки гнулись в обратную сторону. От Опал пахло зверем. Она забормотала на каком-то неизвестном языке.

Ронан заметил:

– Могла бы и поздороваться.

Опал спросила:

– Ты ешь мясо?

Ронан явно терял терпение.

– Она не собирается тебя есть. Не бойся.

– Я не боюсь, – сказала Опал, но угрюмо – очевидно, боялась.

Хеннесси, которой тоже было страшно, щелкнула зубами. Опал шарахнулась, упав на руки, и села обратно, когда Хеннесси улыбнулась ей.

– Хорошо, – почему-то решила Опал, с хитрым видом придвинулась ближе и попыталась поковырять одну из татуировок. Она так и напрашивалась на неприятности.

– Шлепни ее, – посоветовал Ронан.

Хеннесси не стала, но Опал ускакала прочь, как будто чувствовала, что ей может влететь.

– Она психопомп, как и Бензопила. Помогает сосредоточиться, не позволяет сну пойти наперекосяк.

– Это как?

– Ну, обычная сонная хрень, – ответил Ронан, словно это было нечто самоочевидное. – Опал, у нас сегодня важное дело – ты поможешь, или мне придется просить Бензопилу?

Опал бросила подозрительный взгляд на него и торопливо затрясла головой.

– Нет-нет-нет!

– Ладно, – сказал Ронан. – Хеннесси, ты готова?

Та моргнула. Она была ошеломлена так, что не хватало никаких слов.

– К чему?

Ронан ответил:

– Ко сну.

Рамси приехал.

Фарух-Лейн не спала всю ночь, она только что затащила в машину один труп и добавила к нему один полутруп – и вот приехал Рамси. Именно Рамси.

Фарух-Лейн испытывала к Дж. Дж. Рамси сложные чувства. Она его ненавидела. Ей казалось, что он вел себя как студент-переросток. У всех Модераторов были свои непростые причины сотрудничать с Локом, но Рамси абсолютно не ассоциировался с чем-либо непростым. Фарух-Лейн изрядно смутилась, узнав, что у него есть настоящая престижная работа. Когда Рамси не возился с дронами и мертвыми телами, он консультировал финансовые корпорации, которые влезли в неприятности. Если верить LinkedIn, он вел себя как студент-переросток на пяти языках, самых распространенных на мировом рынке. Фарух-Лейн тоже умела говорить на пяти языках, самых распространенных на мировом рынке, но подозревала, что у нее и у Рамси это звучало очень по-разному.

– Слу-ушай, ну, типа, не я это придумал, – сказал в трубку Рамси – типичный Рамси. Даже Лилиана, новообретенный Провидец, слегка нахмурилась. Придурки – это универсальная проблема. Фарух-Лейн уже начала жалеть, что предпочла телефон блютусу. – Решает Лок.

Он сообщил Фарух-Лейн, что приземлился и она должна его встретить. Приказ Лока. «Сейчас? – спросила Фарух-Лейн, так крепко сжимая руль, что пальцы у нее онемели. – У меня тут новый Провидец». Она не добавила: «И я не спала всю ночь, и видела, как умирает человек, и проехала через весь немаленький округ Колумбия, гонясь за тем, кто мог перескочить в другой возраст и убить меня в мгновение ока».

Но она об этом подумала.

– Время – деньги, – заметил Рамси. – Короче, приезжай. И я слышал, у тебя там тело, от которого надо избавиться, так что я тебе в любом случае понадоблюсь.

Он положил трубку.

Пока они ехали на юг, в сторону Спрингфилда, Фарух-Лейн потратила некоторое время на то, чтобы восстановить образ Кармен Фарух-Лейн, которая некогда присоединилась к Модераторам. Эта молодая женщина никогда не теряла спокойствия. Она стояла живописной статуей в аэропорту, в то время как вокруг клокотал хаос. На совещаниях она изящно сидела в дальнем конце стола, прислушиваясь к чужим возгласам и наблюдая, как другие заламывали руки, – а потом тихо изрекала свое взвешенное суждение.

В детстве она видела перышко, которое упало на поверхность пруда. Оно не утонуло, даже не заставило воду дрогнуть. Оно приземлилось легко, как бабочка, и лежало, слегка дрожа и медленно поворачиваясь от ветерка. В подростковом возрасте Фарух-Лейн вновь и вновь вспоминала эту картинку. Она сама была таким перышком.