Мэгги Стивотер - Призови сокола [litres]

Она была перышком.

Была. Перышком.

А потом Фарух-Лейн попыталась все объяснить бесплотной старой Провидице на пассажирском сиденье.

– Мы – оперативная группа. Он – член оперативной группы. Мы…

– Я кое-что помню, – сказала Лилиана.

Она во многом была противоположностью Парцифаля, и не только из-за возраста, хотя и поэтому тоже. Когда она выбралась из холодильника, Фарух-Лейн поняла, что Лилиана даже старше, чем казалась. У нее как будто вообще не было возраста. Длинные волосы, теперь заплетенные в две косы, молодили Лилиану, но глубокие морщины вокруг глаз и рта свидетельствовали о многих прожитых годах. Она сидела с каким-то отстраненным видом, как будто за машинами и домами могла разглядеть нечто гораздо более важное. Фарух-Лейн немедленно купила ей жареную курицу с рисом и чай. Лилиана вполголоса поблагодарила мясо за то, что оно насыщает ее, а потом тихо и аккуратно съела все, без единого комментария. Совсем не как Парцифаль.

«Я – перышко», – сказала себе Фарух-Лейн.

– Помните – что? – уточнила она. – Видение?

– Нет, просто воспоминание, – ответила Лилиана. – Это было давно, поэтому помню плохо. Вы охотитесь на сновидцев?

– На Зетов. Да.

– Верно, – сказала Лилиана. – Вы – Маркеры. Нет. Модераторы. Так? Видите, память возвращается. Вы хотите остановить огонь.

Фарух-Лейн ощутила прилив адреналина, услышав это. Да, огонь. Огонь, который поглотит мир. Она мельком взглянула на Лилиану.

– Как это вообще работает? Сколько вам сейчас на самом деле лет?

Лилиана откинула голову назад и рассеянно погладила кончик косы.

– В своем нынешнем возрасте я знаю, что это бессмысленный вопрос. Мне очень нравится мой возраст, он такой мирный.

Она догадалась, что Фарух-Лейн не удовлетворена, и добавила:

– Наверное, мне нужно стать помладше, потому что теперь воспоминания у меня смутные. Но я хорошо помню, как мы встретились. Я знала, что вы придете.

Она ласково положила руку поверх руки Фарух-Лейн, и их пальцы сплелись с таким знакомым ощущением, что та вздрогнула.

– Я забыла, – сказала Лилиана и снова принялась теребить косы. – Вы еще очень молоды. Я благодарна вам за то, что вы меня спасли.

Это выходило за рамки представлений Фарух-Лейн о времени и не укладывалось в голове. Несколько миль она следила за дорогой и думала, а потом проговорила:

– То есть сейчас вы знаете будущее.

– Можно и так сказать. Я помню прошлое, которое включает часть вашего будущего. Впрочем, сейчас я, кажется, очень стара, так что этим воспоминаниям десятки лет.

– Если им столько лет, – сказала Фарух-Лейн, – то, очевидно, мы справились. Предотвратили конец света. Разве нет? Если вы видите сегодняшний день глазами человека, который стал старше на несколько десятков лет, значит, вы остались живы.

Лилиана нахмурилась, и впервые на ее лице мелькнуло нечто вроде тревоги.

– Пожалуй, меня убить труднее, чем обычного человека.

В машине воцарилось молчание. До знакомства с Парцифалем Фарух-Лейн не удивилась бы, услышав это. Она была совершенно согласна с тем, что Провидцы имеют человеческий облик, но сами по себе не вполне люди. Их способности, в конце концов, перечеркивали представление о жизни в том виде, как ее понимали все остальные; слово «люди» казалось для них таким же неподходящим определением, как и для Зетов. Но потом она встретилась с Парцифалем, неудобным, ныне покойным Парцифалем, и он походил на обычного мальчишку, который родился под несчастливой звездой. Фарух-Лейн начала думать, что Модераторы ставили под сомнение человечность Провидцев, чтобы меньше мучиться угрызениями совести, когда те умирали.

Но слова Лилианы все перевернули вверх дном.

Лилиана негромко произнесла:

– И меня по-прежнему беспокоит, какие вы хрупкие.

– Тадам, папам, – сказал Дж. Дж. Рамси, застегнув футляр дрона; он говорил громко, чтобы перекрыть ревущую музыку, грохочущие первобытные ритмы. – Молодец, малыш.

Фарух-Лейн должна была спросить адрес, но она подозревала, что во время последнего визита добиралась совершенно иным маршрутом. Рамси и Фарух-Лейн стояли в знакомом домике в Спрингфилде, в окружении цветных чайников и ковриков.

– Ты не стал дожидаться остальных, – сказала Фарух-Лейн.

Между ними лежало тело старушки, угостившей Парцифаля печеньем, которое ему внезапно понравилось. Рамси застрелил ее до прибытия Фарух-Лейн. Тело лежало самым непафосным образом – на животе, руки сбоку, голова повернута, словно женщина решила вздремнуть прямо на полу. Единственным признаком того, что она сделала это недобровольно, была слетевшая балетка. Ну и отсутствие половины черепа.

– Ждать остальных? – переспросил он. – Ты и есть остальные.

Фарух-Лейн пересекла комнату, чтобы выключить дешевый динамик. Он тоже был ярко раскрашен, как будто хозяйка брызгала краской на все, что видела.

– Ты сделал это еще до того, как я доехала. Зачем ты вообще мне звонил?

Рамси не услышал досады в ее голосе. Обычно он не улавливал тонкостей жизни.

– Хотел получить подтверждение. Чтобы Лок ко мне не цеплялся.

– Ты даже не убедился, что она Зет? – поинтересовалась Фарух-Лейн.

ЭТО он услышал. Зацепив большие пальцы за ремень брюк, Рамси развернулся к ней, сначала – тазом.

– Зря ты мне не доверяешь, Кармен…

– Мисс Фарух-Лейн.

Он ухмыльнулся.

– …не доверяешь, Кармен. Мы с моим другом дроном застали ее, когда она спала, ну а потом я зашел. Ты мне нужна, чтоб занести это в каталог и всякое такое. Лок сказал, ты нашла другого Провидца? Блин, вовремя. Где он?

– Она в машине.

– Не боишься, что сбежит?

– Она заинтересована в нашей миссии, – сказала Фарух-Лейн, хотя она еще даже не пыталась завербовать Лилиану. – В спасении мира.

Она хотела напомнить Рамси, что их миссия – спасение мира, а не радостный отстрел людей.

– Спасем прекра-а-асный мир! – пропел Рамси на мотив, который она, очевидно, должна была знать. – Кармен, ты супер.

Больше всего Фарух-Лейн бесило в Рамси то, что он знал, как ее раздражали его манеры, но не удосуживался что-то с этим сделать. Казалось бы, для человека, который ведет себя как тупой студент-переросток, обожающий доставлять людям проблемы, должны наступить какие-то последствия, но, тем не менее, они не наступали. Несколько секунд Рамси и Фарух-Лейн смотрели друг на друга поверх безжизненного тела, а потом Фарух-Лейн сказала себе: «Просто делай свое дело – найди для Лилианы какое-нибудь безопасное место».

Она молча переписала все сонные предметы в доме Зета. Они напоминали поделки в гостиной и ту цветную штуку, которую она в прошлый раз видела сквозь кухонную дверь. Ослепительно-яркие, непонятные, текучие. Их было немного. Они стояли на крышке унитаза, на подоконнике рядом с кактусом, на тумбочке у кровати – так, как ставят слепленные в кружке керамические изделия, которыми гордятся.