Мэгги Стивотер - Призови сокола [litres]

Он вытянул руку, чтобы включить огромную, как статуя, стальную лампу в виде жестокого ангела (ар деко). Лампа была высотой с Джордан.

– Что за… – и Диклан увидел, как она усиленно задумалась. – Штубенраух? Да?

– Рейнхард Штубенраух.

Ему было до нелепого приятно, что она это знала. Ему было до нелепого приятно, что она тут, с ним. Ему просто было до нелепого приятно. Весь день, вся неделя, сплошные проблемы… но Диклану было приятно.

Джордан, наклонив голову, рассматривала один из рисунков, прикрепленных к стене клейкой лентой, чтобы не повредить поверхность. С обеих сторон цвела тьма. Еще более темные полосы рассекали рисунок одновременно жестоко и осторожно, напоминая бамбуковые листья, или чей-то почерк, или раны.

– Господи, это оригинал, Диклан. Я думала, репродукция. Кто это?

– Чжу Дэцюнь, – сказал Диклан. – Я знаю, что она заслуживает лучшего – можешь не говорить.

– Я и не собиралась, – ответила Джордан. – А это кто?

Снова черные чернила, разбрызганные и закручивающиеся в виде приятных архитектурных форм. Нечто вроде летящего существа и фразы, которую она не могла прочитать. Джордан снова прикоснулась к голове.

– Роберт Мазеруэлл.

Она посмотрела на другую абстрактную картину. На ней были зазубренные красные и черные восклицательные знаки, как будто холст лизало пламя. Она предположила:

– Стилл? Клиффорд Стилл?

«Блин, – сказал себе Диклан. – Не влюбляйся в эту девушку».

– Почему эти картины не висят внизу? – поинтересовалась она. – Почему ты устроил там номер отеля и держишь настоящего Диклана на чердаке, как сумасшедшую женщину?

Он парировал:

– А почему ты рисуешь под других и держишь Джордан запертой в голове, как сумасшедшую женщину?

Она снова прикоснулась к виску. К горлу. Джордан долго смотрела на Стилла, ничего не видя перед собой. Она поставила кофе на пол, стараясь сохранять небрежный вид, но по ее неловким движениям Диклан догадался, что она боялась его разлить.

У него внутри возникло сосущее ощущение, которое подступало темными полосами и зазубренными мазками, как на картинах вокруг.

– Зачем ты украла «Темную леди»? – спросил он.

Джордан закрыла глаза. Ее голос звучал сонно и зачарованно.

– Мы решили… мы решили, что не будем говорить об этом… и о твоем отце-сновидце…

«Нет, – подумал он. – Пожалуйста, нет».

– Кажется, – сказал Диклан, – я не произносил слова «сновидец».

Глаза Джордан были по-прежнему закрыты. Она отчаянно боролась. Лучше Мэтью. Но Диклан понял, в чем дело. Джордан пробормотала:

– Наверное, нет… блин… хватит.

Но последнее относилось к себе, а не к Диклану.

Он встал и положил ладонь ей на лоб. Не горячий. Впрочем, он так и знал. И, раз он уже всё равно прикасался к ней, Диклан воспользовался этим, чтобы заправить прядь волос за ухо. Джордан открыла глаза.

– У тебя такой грустный вид, – шепнула она.

– Ты сон.

– Если бы я получала в подарок щенка каждый раз, когда мужчина говорит мне это… – заметила Джордан.

Диклан не улыбнулся.

– Как давно?

– Десять лет, плюс-минус.

– Где твой сновидец?

Ему так не хотелось это говорить. Ему вообще ничего не хотелось. Он больше не мог этого вынести. Диклану недоставало сил любить очередной сон. Было слишком больно. Больно любить хоть что-то.

Ниалл Линч был тут ни при чем, но Диклан все равно мысленно обругал его, просто по привычке.

– М-м. Не знаю. Где-то пьянствует. А как ты догадался?

– Ты не первый сон, который вот так ведет себя у меня на глазах, – ответил Диклан.

А потом он сказал ей правду, много правды, потому что был слишком измучен, чтобы удержаться.

– Дело не только в этом. Я вырос, окруженный снами. Я их… просто чувствую.

Диклан закрыл глаза и покачал головой.

– Ноги все время несут меня обратно, – признал он.

Джордан покачнулась. Ей было так же плохо, как и Мэтью в худшие времена. На чердаке хватало воздуха, но не того, в котором она нуждалась.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Диклан. – Машину можешь забрать потом. Ладно? Согласна?

Трудно было сказать, о чем она думает. Глаза у нее остекленели. Она ушла далеко, в другое место, предназначенное для сновидцев и снов, а не для таких, как Диклан.

Джордан кивнула.

– Дальше, – сказала Лилиана. – Там домá.

Фарух-Лейн и Лилиана уже некоторое время неслись по шоссе. Лилиана смотрела в окно, на огни домов, разбросанных по просторным полям. Отеля нигде поблизости не было. Когда они оставили Рамси, Фарух-Лейн сказала Лилиане, что снимет ей номер в отеле, пока они не подыщут какое-нибудь более уютное жилище. Это только до утра – пообещала Фарух-Лейн – а потом она все уладит. У нее есть время до утра?

Нет.

Лилиана еще не научилась обращать свои видения внутрь, чтобы сделать их безопасными для окружающих, но она поклялась Фарух-Лейн, что приступ будет, в любом случае, продуктивный, лишь бы она оказалась подальше от людей.

Поэтому они ехали, и у Фарух-Лейн звонил и звонил телефон. Или гудел, когда приходили голосовые сообщения. Необязательно было их прослушивать, чтобы понять, о чем речь: Фарух-Лейн нашла нового Провидца, и Модераторы по всему миру спешно собирались в дорогу. Они ждали нового видения и готовились к мобилизации.

Необязательно было отвечать на звонки, чтобы сказать им, куда ехать, или дать сигнал к выступлению. Они и так знали, где она. Они в любом случае приехали бы.

Лилиана ко всему относилась очень спокойно, несмотря на то, что наверняка не выспалась и изнервничалась не меньше, чем Фарух-Лейн. Несмотря на то, что ей пришлось пережить общение с Рамси, несмотря на трупы в прошлом и, вероятно, в будущем. Несмотря на то, что она собиралась вскоре воплотиться в совершенно ином возрасте, возможно отправив на тот свет Фарух-Лейн.

Фарух-Лейн сама не знала, какой вариант предпочла бы – чтобы Лилиана волновалась или нет. Казалось, кто-то ДОЛЖЕН волноваться – если не Лилиана, то, значит, Фарух-Лейн.

– Не терпите слишком долго, – сказала она.

– Уже скоро, – ответила Лилиана.

– Скоро мы окажемся там, где можно будет остановиться, или скоро вам будет НУЖНО остановиться по-любому?

Лилиана улыбнулась, как будто тревога Фарух-Лейн ее забавляла.

– То и другое.

Это звучало пугающе.

– Что вы ищете?

– То, что помню, – сказала Лилиана и задумчиво постучала пальцами одной руки по ногтям другой.

Летели мили. Дома попадались все реже. Ночь сгущалась. Фарух-Лейн задумалась, в какой мере стоит доверять этой незнакомке.

Лилиана сказала:

– Там. Вон там.

«Там» была грунтовая дорога, которая вела к металлическим воротам фермы и исчезала на поле. Дощатый забор по обе стороны ворот не позволял выйти нескольким сонным коровам.