Вера Гришина - Эмма из Прованса [litres]

– Как же так, отец, как же так… – говорила вслух.

Собрала все документы, доказывающие мошенничество и вину Франческо, в одну стопку, потом взяла дневник и написала:

«Мой дорогой дневник! Неужели этот день знаменует новое начало! Неужели есть справедливость и Бог на свете? Рози, моя милая Рози, я так соскучилась по тебе. Побыстрее бы вернуться домой!»

Наивная… если бы я поняла с самого начала, что Бог здесь совсем ни при чём.

Свеча, стоящая рядом, догорала. Я закончила писать и отложила дневник в сторону, задув свечу. Другие свечи, расставленные в кабинете, ещё горели, не стала их задувать, так как не хотела спать. Я пошла в трапезный зал немного перекусить и попросила Лео разогнать всех слуг, которые придут рано утром. Чтобы не приходили на этой неделе. Дала ему мешочек золотых дукатов, для слуг предназначенный, что лежал в кабинете у Франческо в ящике.

Всё-таки под утро сон настиг, я легла в чьей-то спаленке. Она была большая, просторная и светлая и не имела посторонних предметов и мебели.

«Хотя бы часок подремлю, я так измотана», – говорила себе и заснула. А проснулась от крика и шума.

В комнату Лео занёс лекаря, которому разорвал шею клыками. Столько крови было… Мне стало дурно, чуть испугалась Лео: притаившись, лежала в кровати и дрожала.

Лео бросил его на пол и подошёл. Стало ещё страшнее, потому что я не знала, что он хочет сделать со мной. Он сел на кровать, я закрыла глаза и произнесла, словно птичка в клетке:

– Не трогай меня!

– Не бойся, – прохрипел он и дотронулся до лица, я, открыв глаза, посмотрела на него, на его грязные, все в крови руки, он же смотрел на меня трепетным взглядом.

– Отнеси его в подвал, – попросила, будто не замечала ни труп, ни кровь, ни взгляд Лео.

Я была холодна, и мой взгляд был стеклянным, словно сама живой труп:

– Вот видишь, я же говорила, что у тебя будет много еды.

Лео забрал труп и пошёл выполнять мою просьбу. Я легла на кровать, щека была запачкана кровью. Уже не могла закрыть глаза, сон ушёл, просто лежала, повернувшись на бок.

«Уже утро. Значит, Франческо скоро приедет», – мысленно говорила себе, полежав ещё немного.

Потом встала и пошла в трапезный зал, съев яблоко, взяла ведро, набрав в него воду из кувшина, и, захватив большое полотенце, вернулась в спальню. Мне не хотелось видеть кровь в комнате, где спала, крови было и так достаточно. Стала тереть грязные места, вымачивая полотенце в ведре.

И думала о Франческо и о ненависти, которая рождалась, как только произносила это имя в своём сознании. Мной двигал только гнев. Я понимала, что изменилась, что всегда очень хотела выйти из той темницы, где провела недели, не видя свет. А теперь я не могу его видеть, он обжигает, будто напоминает о том, что было.

Хотелось спрятаться под покрывало и просто тихо проводить дни, не хотела ни с кем разговаривать, пока не совершится возмездие, и только тогда могла бы отпустить все свои страхи. Все навсегда…

Я так думала, но не знала, что уже не выйти из тьмы, которая во мне, я выпустила её на волю, перешла черту, которую нельзя было переходить, теперь могу идти дальше, только не на свет, а глубоко во тьме.

Отмыла паркет, потом отнесла ведро, оставив полотенце в трапезном зале, там же ополоснула лицо и пошла в кабинет Франческо. Сидела за столом и ждала его приезда. Ничего не хотелось делать, я гнала плохие мысли прочь, не желая думать о трупе в подвале и о Руфио, но не могла их забыть.

«Что буду делать дальше? Я теперь убийца. Меня покарают за это. Но ведь Лео убил его! Он может сказать, что это я ему приказала, и буду выглядеть соучастницей. Боже, что мне делать? Надо потом сжечь или закапать трупы в лесу. Обязательно надо это сделать. До чего я докатилась!»

Но больше всего мне нужен Франческо. Я хотела посмотреть в его глаза, когда он узнает, что его план провалился. Причинить ему боль, заставить почувствовать и узнать, что значит предавать любимых.

Я стучала по столу, будто забивая гвоздь, но в мыслях забивала этим гвоздём Франческо. Я больше не та Эмма, которая радуется первым лучам солнца. Во мне нет ни капли радости, лишь ощущаю пустоту, и потерялась в этой пустоте. Так невыносимо ощущать её, потому забиваю мыслями о возмездии. Если хоть капельку почувствую опять эту разрозненную и невыносимую боль живущей во мне пустоты, то не смогу это выдержать больше, не смогу. В той проклятой темнице ежедневно меня так измотали, так убивали, так иссушили, что не в силах, что-либо изменить одна. Я не смогу ничего изменить. Я просто хочу, чтобы всё закончилось навсегда. Будто дьявол прознал о моих секретах и вынул из меня всё дорогое когда-либо, опустошил навеки, открыв дверь перед тьмой, а я уже в этой темноте потерялась и не могу выбраться.

Я не могу спокойно сидеть и ждать. Проникает страх, и дрожь от этого страха вселяет отчаяние. Не слышу себя, ничего не слышу, только беспорядочные мысли бродят в голове. А моё состояние? Словно превратилась в мумию, которая застыла навеки, но безжизненное и худое тело ещё хочет жить, в нём ещё бьётся сердце.

Лео зашёл в комнату.

– Подъезжает, – прохрипел и занял свою позицию за дверями.

– Хорошо. Приготовься, – сказала я, сделав большой вздох. И ждала Франческо в кабинете, боялась и ненавидела, и взгляд был направлен к двери.

– Руфио, ты где? – послышались отголоски из дальней комнаты, Франческо прибыл. – Ты должен выполнять мои приказы! – разъярённо повысил тон.

Слышала, как приближаются его шаги, всё ближе и ближе. Я нервничала, постукивала правая нога, нервный тик, наверное. Франческо зашёл в кабинет и остановился, он был очень удивлён. Выражение его лица говорило о том, что мне точно был не рад, потом ехидно улыбнулся.

– Ах, любимая, ну что же тебе не сидится в тихом уголке! – говорил Франческо и медленно шёл в мою сторону. Перепуганная, как при встрече с дьяволом, резко встала и громко сказала:

– Лео! – тот ударил сзади Франческо по голове, Франческо сразу же упал, потеряв сознание.

– Лео, давай быстрее, утащи его в подвал, – попросила, подбегая к Франческо и разглядывая его лицо. Лео взял его, не задумываясь, и потащил вниз, а я шла за ним. Мне ни капельки не было жалко Франческо, заковали его в цепи. Руфио уже был в сознании и звал Франческо, чтобы тот очнулся, но это было бесполезно.

– Франческо! Франческо! Очнись! – кричал Руфио, нервничая. – Ты знаешь, что я отсюда выберусь, Эмма, тебе недолго осталось прохлаждаться наверху!

– Хм… Лео, ты можешь покушать. Я оставлю тебя на несколько минут, скоро спущусь, – сказала, уходя, и слышала крики Руфио.

«Разделяй и властвуй», – сказала себе.

Прошла в трапезный зал. Дрожала и одновременно злорадствовала, что Франческо теперь сам стал пленником. Взяла кухонный нож и кувшин с водой и опять спустилась вниз. Лео сидел на моей кровати, шея Руфио была в крови, но он был ещё в сознании, Франческо ещё к нам не вернулся. Я подошла к нему и вылила на лицо воду. Через секунду он очнулся, не понимая, что происходит.