Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

Дверь слегка скрипнула, и Бортовский замер на пороге, ошеломлённый признанием самому себе. Да! Я ХОТЕЛ ЭТО СДЕЛАТЬ! И СДЕЛАЮ, ДОННЕРВЕТТЕР!

– ЭТО ЖЕ СМЕШНО, – возразил внутренний голос, – ТЫ ВЕДЁШЬ СЕБЯ, КАК ТОТ ЗАСРАНЕЦ, ЧТО ПОБЕЖАЛ ЗА ВОДКОЙ!

– Jede Ihre Nachteile, – вслух по-немецки прошептал Иван, прогоняя навязчивый голос и объясняя ему, что у каждого человека свои недостатки. Это помогло.

С сейфом пришлось повозиться, тем паче управляться приходилось одной рукой. Наконец, железная дверца распахнулась, обнажая чрево металлического ящика. Взломщик чиркнул зажигалкой и сразу увидел то, что искал. ЭТО было единственным стоящим предметом в сейфе, если не брать в расчёт никому не нужные бланки и круглую печать главврача, которую Иван предусмотрительно, (чтобы не упала, когда будет забирать) положил на письменный стол. А ЭТО перекочевало в карман пижамы. Сейф был закрыт, оставалось только выйти из тёмного кабинета, защёлкнуть замок и незаметно пробраться в свою комнату.

Вспыхнул свет, и в первые секунды после темноты он оказался настолько ярким, что Иван со стоном закрыл глаза… ЕГО ОБНАРУЖИЛИ! ЗАСТУКАЛИ, КАК МАЛЬЧИШКУ ТАЙКОМ ЖРАВШЕГО МАЛИНОВАОЕ ВАРЕНЬЕ ПОД ОДЕЯЛОМ! Рука непроизвольно дёрнулась подмышку и почему-то натолкнулась на туго спеленатый бинт вместо привычной кобуры.

– Вы? – зазвенел неуверенный голосок. – Что вы здесь делаете?

Иван осторожно приподнял веки, глаза постепенно привыкали к освещению, и узнал миловидную медсестру, приставленную к нему… Для чего? УЛУЧШЕННОГО ПРОТЕКАНИЯ БОЛЕЗНИ? ХА-ХА! Он, не узнав своего голоса, прохрипел:

– А вам что здесь понадобилось?

– Я вас искала. Я обязана удостовериться, что вам не стало хуже, – она как будто оправдывалась. – В комнате никого не было. Увидела приоткрытый кабинет и вроде бы какой-то тусклый свет.

ЧЁРТОВА ЗАЖИГАЛКА! ОБЯЗАНА УДОСТ… ЧТО? ПРОСЛЕДИТЬ!

– Вам плохо? – казалось, медсестра расстроилась.

– Да. Мне плохо. Я искал таблетки.

– Но есть же кнопка экстренного вызова, и… дверь была закрыта?

К ЛЕШЕМУ КНОПКУ! ЗАСУНЬ ЕЕ! Я НЕ ХОЧУ НИКАКИХ КНОПОК! МНЕ БЫЛО ПЛОХО! Я ИСКАЛ… ТАБЛЕТКИ! ПОВЕРЬ ЭТОМУ… ТВАРЬ!

– Дверь? Кажется, открытой… была…

– Что вы здесь делаете?! – голос пробивался в сознание через яркий свет, и в нём послышалась… угроза?

– Дверь была открыта, – чётко ответил Иван и шагнул в бездну её испуганных глаз, обрамлённых длинными влажными ресницами, – открыта… открыта…

Через полминуты свет погас, и кабинет погрузился во мрак, посланный ночными, беспокойными кедрами…

Ночью дождя не было. Небо по-прежнему нависало тёмно-серой бесформенной массой, и даже первые проблески рассвета не смогли пробить брешь в гнетущем атмосферном навесе. Марусе казалось, что некий гигантский пресс медленно, но неотвратимо давит сверху, утрамбовывая пространство, уплотняя и сгущая воздух так, что даже жёлтая листва с берёз падала как-то вяло. Трасса была сухой, и высушенные комки грязи летели из-под колёс в разные стороны: скатывались в покрытые густым кустарником и крапивой обрывы над рекой или застревали во мху у подножия горы, что резко устремилась вверх вместе с обильной порослью берёз, пихт, кедрача, сосен, пахучей ивы, всевозможными кустиками и кустищами, через которые пробраться могут лишь белка да бурундук. С трассой повезло, хотя Маруся точно знала: стоит пойти редкому, захудалому дождю, дорога превратится в липкое месиво непролазной грязи. И тогда здесь не пробуксуют никакие колёса. Стрелка спидометра слегка подпрыгивала от тряски и не убегала с отметки 60. Розовый краешек просыпающегося солнца с завистью заглядывался на ладные ярко-красные упругие бёдра «Хонды», на вызывающе выпятившуюся грудь бензобака и яростно вращающиеся колёса, из-под которых летели ошмётки раздробленных сгустков глины. Должно быть, один из комочков прилетел солнцу прямо в глаз, потому что оно ещё больше поблёкло. Подумав об этом, Марус расхохоталась.

Было достаточно прохладно, и она надела практически все свои тёплые вещи, включая оба свитера и купленную у Вальки-раздатчицы куртку из кожзаменителя. Но самое главное – помимо болтающихся за спиной двустволки и рюкзака, лежало во внутреннем кармане куртки – толстые пачки купюр. И это только аванс! Маруся никогда не видела столько денег сразу и поэтому чувствовала себя несколько неуютно. Временами в грудь врывалось обжигающее чувство свободы. Заполняющий лёгкие ветер с удивлением ловил торжествующие порывы смеха. Но иногда накатывала безысходность – она лишь пешка в чьей-то игре. Если мир ещё не сошёл с ума, то невозможно чтобы за мизерную работу платили такие деньги! Понятно: пожар, риск, но всё же… Беспокойство щемило сознание, она отмахнулась от неприятного чувства, думая о рюкзаке, где слегка побрякивала дюжина бутылок с «огненной водой». Но рассудок стоял на своём – зачем? Зачем торговать водкой, если в кармане денег в двадцать раз больше, чем можно вытянуть с шорцев? Программа? Она просто давно собирались в посёлок, надо повидать Анчола, дядю Колю… И, в конце концов, от неё ждут, что она станет продавать водку – следовательно, так и будет! Зачем? Для маскировки! Бог с тобой, девочка, от кого ты прячешься? Для чего? Внезапно мозг буквально взорвался болью:

– ПРОВАЛИВАЙ! ГОНИ СВОЙ ДРАНДУЛЕТ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ! У ТЕБЯ ЕСТЬ ДЕНЬГИ! У ТЕБЯ ЕСТЬ «ХОНДА»! У ТЕБЯ ЕСТЬ ТЫ! БРОСАЙ ВСЁ, ПРОВАЛИВАЙ!

Она резко сбавила скорость, «Хонда» недовольно зафыркала. Что это? Откуда?

– ПРОВАЛИВАЙ! ГОНИ СВОЮ РАЗВАЛЮХУ! УБИРАЙСЯ!

Это тайга, тайга шумит. А в ней бродят злые духи узют-каны [2] Узют-каны (шор.) – блуждающие по тайге души умерших. . Прогони их, Ульген! [3] Ульген (шор.) – добрый дух тайги. Это только волнение, беспокойство… А почему нет? Eй хватит денег надолго, плюс счёт в «Сбербанке». Но если… слушать узют-канов, то «Сбербанка» не видать, как собственные ушей. Её найдут, всё перевернув. Маруся знала, кто давал деньги – полковник, менты. А с мусорами… Даже родственные отношения не помогут. Да и приедут завтра люди, спасатели, и что?

– НИЧЕГО. ОНИ САМИ ДОГОВОРЯТСЯ!

И поиск отсрочится на сутки? Но там же три человека и огонь! Возможно, они ранены и нужна помощь! Да не будь этих денег, она всё равно бы, просто так…

– ОНИ СДОХЛИ! ТЫ НЕ НУЖНА ИМ! ПРОВАЛИВАЙ!

Дорога каждая минута. И отсрочка может обернуться для них гибелью. Взять на себя три человеческие жизни и кражу Маруся не могла, поэтому прибавила газ. И потом: дали только аванс, через несколько дней полковник заплатит в два раза больше, плюс реализованная водка. Она разбогатеет, купит гараж. А живы те трое или нет – неважно, договорились? Это надо просто выяснить. Надо пойти в тайгу. Это же так… привычно…