Энни Уорд - Прекрасное зло

Снова прийти в норму. Потрясающая, прекрасная и немыслимая мечта.

– Мама, не нужно этого делать. У меня есть деньги.

– Знаю. Но мне хочется это сделать. Возьми. Тебе нужно развлечься. Побалуй себя. Ты раньше любила заглядывать в тамошний «Тэлботс». У них была очень хорошая одежда малых размеров.

– Не спеши возвращаться, – сказал папа. – Ближе к вечеру мы с Чарли пойдем на рыбалку. Верно, малыш?

– Да, не спеши возвращаться. Найди хорошее кафе под открытым небом. Посиди в нем, выпей бокал вина. Вдохни в себя хоть немного жизни.

Произнеся это, мама коснулась моих волос. Не челки, а волос, спадающих на плечи. Мне было жаль мою маму. Похоже, для нее моя травма была тяжелее, чем для меня.

Я села в машину. До неврологической консультации при больнице Святого Луки ехать сорок пять минут. У них был филиал недалеко от моего дома, но там мне пришлось бы ждать своей очереди полтора месяца, а я, разумеется, очень хотела покончить со всем этим до возвращения Иэна из Африки.

Консультация располагалась совсем рядом с больницей и, как верно заметила моя мама, всего в нескольких минутах от «Плазы». Именно на этом островке роскоши посреди Канзас-Сити моя бабушка Одри спустила доставшиеся ей в наследство от владевшего газодобывающей компанией мужа деньги на благотворительность и частные клубы, в которых она проводила время в окружении почитателей и лицемерных прихлебателей. Проезжая мимо бутиков, фонтанов, цветочных клумб и кафе, я поняла, как давно не была в настоящем ресторане для взрослых. Я решила, что, возможно, пройдусь здесь после приема у врача. Поглазею на витрины. Перекушу чего-нибудь. Но ни в коем случае не стану снимать шляпу и солнечные очки.

Как мне и было сказано, я прибыла на прием к неврологу, доктору Стивену Робертсу, на полчаса раньше назначенного и теперь заполняла бумаги в окружении других пациентов, среди которых, казалось, не было никого младше семидесяти пяти. Мне вспомнились дни, проведенные мной в нью- йоркском баре «Тракия», посетители которого выглядели даже чуть менее потасканными, чем эти несчастные пациенты с открытыми ртами и пустыми глазами, и я внезапно почувствовала огромное облегчение. У меня не было болезни Паркинсона. Меня не хватил удар. Я не знала, что со мной не так, но ощутила уверенность, что в моей жизни все будет хорошо.

Доктор Робертс оказался очень худым красивым африканцем с мягкими манерами и говорил с заметным акцентом. На нем были широкие темно-серые брюки, дорогого вида очки и кожаные туфли. Он пожал мою руку, и я вдруг мельком подумала, что у него были самые длинные и мягкие пальцы, какие я только видела в жизни. Мне сразу понравилась его улыбка во все тридцать два зуба. Глаза доктора Робертса были шоколадными, как у Чарли, хоть и не с такими чудесными ресницами.

– Прошу, садитесь на кушетку, Мадлен, – произнес он.

Я зашагала к кушетке, с шуршанием надевая на себя бумажную больничную сорочку в крапинку.

Пододвинув свой стул поближе, доктор Робертс сложил руки.

– Это может показаться немного странным, но обычно я начинаю осмотр, задавая вопрос, знаете ли вы, какой сегодня день недели.

– Вторник.

– А что вы ели сегодня утром на завтрак?

Этот вопрос заставил меня на минуту задуматься.

– Кофе. Пару вафель и две фиговины с плавленым сыром. Мы ели вместе с моим сыном.

Он рассмеялся.

– Завтрак спешащей мамы. Моя жена тоже ест всякую дрянь. Ладно. Не подождете минуту?

Доктор Робертс довольно долго изучал мою историю болезни. Наконец, подняв взгляд, он произнес:

– Значит, у вас недавно была травма головы?

Он неопределенно указал на мой шрам.

– Да.

– Как я вижу, в прошлом вы очень редко болели. Вас госпитализировали только из-за аппендицита в восемнадцатилетнем возрасте и еще раз – после того как вы перевернулись на лодке, когда вам было десять?

– Да.

– Здесь говорится, что вы провели шесть дней в реанимации.

– Я чуть не умерла.

– Но вы полностью восстановились.

– Восстановилась.

– А тогда у вас черепно-мозговая травма была?

– Нет.

– И приступы паники тоже начались только сейчас?

– Да.

– Расскажите, что стало причиной вашей травмы.

– Я упала. Как я понимаю, упала очень сильно… м-м… под углом, несколько раз ударившись о камни. С довольно большой высоты, потому что у дороги, по которой я шла от нашей палатки, был, очевидно, где-то трехфутовый обрыв. Было темно, и я споткнулась.

– Ясно. А потом?

– Думаю, какое-то время я была в полубессознательном состоянии. Но не в полной отключке, потому что я бродила вокруг нашего лагеря. Я даже не знала, что травмирована. Я собиралась пойти в туалет, однако, полагаю, заблудилась, но в итоге нашла дорогу и вернулась в лагерь к мужу. Он увидел, что я возвращаюсь и что моя голова вся в крови.

– Но вы сама этого не помните?

– Честно говоря, я не помню даже, как упала. До приезда скорой все было как в тумане. Вы должны знать, что это – не амнезия. Я действительно сильно ударилась головой, но, кроме того, я еще перебрала вина. Выпила, наверное, целую бутылку, но точно сказать не могу, потому что оно было в пакете.

– Что было в пакете?

– Вино.

– Знаете, я слышал о таком. Вино в пакете. Очень забавно. – Он сделал паузу. – Сам-то я редко пью.

Пожав плечами, я улыбнулась.

– Ладно. Перейдем к осмотру, окей?

Доктор Робертс начал меня осматривать, и этот осмотр нельзя было назвать никак иначе, как ласковым. Он брал меня за руки и предлагал мне сжать их. По очереди щекотал мне руки, спрашивая, чувствую ли я это. Мы корчили друг другу забавные рожицы, и он смотрел, как я хожу по комнате. Когда доктор Робертс выключил свет и наклонился надо мной, чтобы проверить мои глаза, я почувствовала запах его геля после бритья. Этот запах напомнил мне об апельсине, который я, будучи скаутом, вместе с сушеной гвоздикой повесила у себя в шкафчике, чтобы моя одежда хорошо пахла. Этот тридцатиминутный осмотр оказался более чувственным и наполненным эмоциями, чем несколько романов, которые я прочла в двадцатилетнем возрасте.

Закончив меня осматривать, доктор Робертс скрестил руки на груди. Выражение его лица стало суровым.

– Я хочу убедиться, что все правильно понял. Вы пришли к доктору Джонс из-за внезапных приступов сильной тревоги, начавшихся после перенесенной вами травмы головы.

– Верно.

– И в процессе работы с вами она наблюдала нечто, что сочла частичным припадком.

– Честно говоря, я не знаю, что она увидела. Полагаю, я начала что-то твердить. Я подумала, что у меня просто началась паника.

– Но вы не обратились в неотложку?

– Нет.

– Вам следовало это сделать.

– Кэми Джей тоже так сказала.