Энни Уорд - Прекрасное зло

Иэн превратился в заядлого туриста. Он отнесся к своему новому хобби очень серьезно и потратил в «Товарах для отдыха» небольшое состояние на самую лучшую туристическую экипировку. «Я и представить себе не мог, что отдых в лесу позволяет почувствовать себя таким свободным», – говорил он. Он часами просматривал фотографии американских национальных парков на интернет-сайтах. Погрузив вещи в машину, мы отправлялись в путь каждый раз, когда у Иэна было соответствующее настроение. А оно у него было часто. Мы не работали и не имели детей. Наша жизнь была похожа на сказку.

И эта сказка закончилась одной весенней ночью, когда меня разбудили вой ветра и гром. Это был один из тех долгих дней, которым лучше бы никогда не начинаться. Одна моя старая школьная подруга пригласила нас на поздний завтрак; стол ломился от деликатесов и был уставлен бокалами с «Кровавой Мэри» и «Мимозой». Иэн начал смешивать водку с апельсиновым соком уже в одиннадцать. Мне удалось убедить его вернуться домой в районе четырех, однако когда я предложила ему прогуляться с собаками, надеясь, что это поможет ему протрезветь, Иэн от меня просто отмахнулся и налил себе еще.

Я смотрела, как он жизнерадостно танцует на кухне под песню, звучавшую лишь в его голове, и думала о том, что мне точно не захочется оказаться рядом с ним, когда веселье закончится. В последние месяцы он начал периодически поддразнивать меня по поводу того, что я выросла в таком надежном, уединенном, привилегированном месте. Иэн словно злился на меня за то, что я выросла там, где мечтал вырасти он сам. Иногда, напившись, он насмехался над моей избалованностью и наивностью.

Когда буря разбудила меня, я обнаружила, что заснула в кресле, читая книгу. Взглянув на часы, я увидела, что был уже одиннадцатый час. Встав и пройдя по коридору, я спустилась по лестнице. Иэн рылся в кухонном чулане. Тихо подойдя к нему, я наблюдала за тем, как он боролся с упаковкой конфет с таким остервенением, словно она была его злейшим врагом.

– Привет, детка, – тихо произнесла я, надеясь заманить его в постель.

Но когда Иэн обернулся, я поняла по его взгляду, что этого не случится. У меня возникло явственное ощущение, что он смотрел на меня так, словно меня вообще здесь не было.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Я думал, ты уже давным-давно ушла спать.

Он произнес это таким тоном, словно я стала старой скучной пуританкой, портящей вечеринки.

– Забудь, – сказала я. – Я вижу, что ты не в себе.

– Почему? Потому что я не захотел лечь пораньше вместе с тобой и собаками?

– Мне просто захотелось побыть с тобой, – ответила я, отступая назад. – Соседи никогда не видят нас вместе. Они никогда не видят тебя.

– Да какая разница? Вот ведь привязалась со своими треклятыми прогулками! Ты ничего не понимаешь. Я не могу просто гулять. Не могу просто болтать с соседями. Я не могу смотреть на то, как мои ноги делают один шаг за другим, если я не иду в какое-то конкретное место. Я слышу, как под моими подошвами хрустят кости. Несчастные люди. У них была дерьмовая жизнь, а потом их всех на хрен перерезали. А что сделал я? Я топтался по их костям. Вместе с Хеленой.

– Ты это о чем?

– О Руанде. О церкви, которую нам сказали посетить.

– Что там произошло? – с испугом спросила я.

Я смутно помнила, как он начал рассказывать мне эту историю в Скопье. Начал – и не сумел закончить.

– Мы решили срезать дорогу через лес и поняли, что идем по костям, лишь на середине луга. Мы стояли на телах целой семьи. Среди них был ребенок. В пижамке и с детским стаканчиком. – Утративший фокус взгляд Иэна блуждал где-то далеко. – Вот по этой причине Хелена покончила с собой, а я, к чертям, не сплю по ночам! Ты не можешь себе этого даже представить! Откуда ты можешь об этом знать?

– Иэн. – Пятясь назад, я путалась в своих фланелевых пижамных штанах. – Прошу, успокойся. Все в порядке.

– Не в порядке. И не говори мне, чтобы я успокоился. Успокоиться? Успокоиться! Надо было сказать это людям в Белфасте, Боснии, Руанде и Ираке! – Он орал, разгибая пальцы. – За мгновение до того, как их перережут! Полагаю, о Второй мировой ты тоже не слышала? Думаешь, здесь такое невозможно? Это везде возможно! Это может произойти с кем угодно! Даже с тобой, принцесса! На хрен прогулки, на хрен соседей и на хрен тебя!

Кроме Уэйна и его ведшей затворнический образ жизни жены-инвалидки, нашими соседями были овдовевшая мать одного из моих одноклассников и молодожены с котом. Я пыталась сдержаться, но ничего не могла с собой поделать.

– Нужно было послушать Джоанну.

– Что? – Взгляд Иэна перестал блуждать и впился в меня.

Дрожащим голосом я произнесла:

– Возможно… Возможно, Джоанна была права насчет тебя.

– Права? И в чем же?

– Она сказала, что ты не такой, как мы. Что ты когда-нибудь сделаешь мне больно.

– Я хочу сделать тебе больно прямо сейчас.

Расплакавшись, я двинулась обратно к ступеням, произнеся напоследок:

– Она назвала тебя сумасшедшим и бессердечным.

Обычно Иэн был непробиваем, однако сейчас это задело его за живое.

– Бессердечным? – повторил он, очевидно, пропустив слово «сумасшедшим» мимо ушей. – Что? Она назвала меня бессердечным?

– Да.

– Вот сука! Нужно было дать ее котятам умереть.

– Что? – Прекратив плакать, я остановилась как вкопанная.

– Я спас этих гребаных котят. Отнес их к девушке Джейсона. К тому моменту Джоанна уже пыталась добиться моего увольнения, и все же я забрал детенышей ее умершей кошки, чтобы ей не пришлось смотреть, как они умирают, после того, через что она прошла. И я бессердечный!

До меня начало доходить.

– И через что она прошла?

– О! Она тебе не сказала? Своей лучшей подруге во всем огромном мире? Я думал, она обо всем тебе рассказывала.

– Просто скажи мне. Через что она прошла?

– Там, в Скопье, Джоанна потеряла ребенка. У нее был выкидыш.

Я заскрипела зубами.

– И она сказала тебе. Не мне.

Мне показалось, что Иэн отвел свои пьяные глаза. Выражение его лица внезапно стало встревоженным.

– К тому моменту ты уже вернулась домой, – невнятно произнес он и отвернулся.

Вероятно, он понял, что перегнул палку.

– Нет, не вернулась.

Я была в этом уверена. Теперь я поняла, откуда тогда взялось окровавленное полотенце под ее умывальником. Поняла, почему в тот единственный раз она не смогла встретить меня на автовокзале. Из-за своего состояния она несколько дней не выходила из дому. О боже! Джоанна.

Иэн пытался думать.

– Ладно. Может быть, и не вернулась. В таком случае, полагаю, ты работала в Софии.

– И все же мне сложно поверить, что из всех людей она доверилась именно тебе.

– Не забывай, что когда-то мы с Джоанной были близки. Да к тому же у нее было не так много людей, к которым она могла обратиться. Она там была практически одна. К тому моменту вы с ней уже разругались.