Сергей Арьков - Подземелье ужасов

Цента снедало нетерпение. Скорее бы увидеть сокровище – тысячи банок с тушенкой, и все они его, только его. О, он славно устроится здесь. Бункер старый, но просторный. Если провести здесь генеральную уборку, кое-что подкрасить, наклеить обои с веселенькими цветочками, завезти мебель, бытовую технику и генераторы, можно жить и горя не знать. Он бы стал властелином тушеночного подземелья, восседающим на троне, отлитом из пустых консервных банок, а Владик его страдающим от карательного недоедания рабом.

За дверью протянулся длинный и широкий коридор. Цент заметил на потолке полусферические колпаки ламп, и пришел к выводу, что где-то в бункере есть источник электроэнергии. Он, вероятно, давно вышел из строя, да и топливо для него едва ли сохранилось. Но когда-то все здесь заливал свет электрических ламп. В их свете эти рукотворные пещеры определенно выглядели уютнее, чем теперь.

Коридор вывел их в следующее помещение. Это было то самое распутье, с тремя дверьми на выбор.

– Сюда, – сказал дядя Гена, указав на одну из дверей. – За ней склад с тушенкой. Я могу….

Он не успел договорить. Цент оттолкнул его с дороги, и сам бросился к двери. Когда речь заходила о консервах, посредники ему не требовались.

– Здравствуйте, мои дорогие! – пропел он, распахивая дверь. – Я так по вам….

Он успел увидеть главное – никаких консервов внутри нет. Совсем. А в следующее мгновение кто-то мощно лягнул его ногой в зад, и Цент с криком полетел вперед. Перед ним возник старый фанерный стол. Цент врезался в него, опрокинул, и сам кувыркнулся через него, больно врезавшись плечом в холодную бетонную стену. Не успел опомниться, как услышал возмущенные крики Машки и скулеж Владика. Тех схватили, и впихнули следом за ним. А затем дверь с грохотом захлопнулась, и Цент прекрасно расслышал, как лязгнул запорный механизм замка.

– Вот и верь после этого людям, – мрачно произнес он, поднимаясь на ноги.

Они очутились в небольшой комнате, где, помимо стола, вдоль стен выстроились старые желтые шкафы, на полках которых громоздились папки, пухлые от набитых в них бумаг. На стене висел большой портрет, запечатлевший какого-то нерусского пожилого мужика с усами. Рядом с ним красовался плакат, на котором жизнерадостные рабочие вкалывали за еду, а сияющие счастьем крестьяне ишачили за трудодни. Была и надпись, зовущая вперед, к победе чего-то там над чем-то этим. Цент даже читать не стал.

Машка и Владик в четыре хилых кулачка барабанили в запертую железную дверь, и хором просили выпустить их.

– За что вы так с нами? – искренне возмущалась Машка, демонстрируя эталонную девичью память. – Мы ничего плохого вам не сделали.

– Простите нас! – выл Владик, разбрызгивая слезы на метр перед собой. – Мы больше не будем!

– Замолчите! – негромко приказал им Цент.

Спутники повернулись к нему. На их лицах он прочел боль и отчаяние. А конкретно на лице Владика еще и глупую надежду на то, что все это какая-то шутка, и сейчас их новые друзья отопрут дверь, после чего все они дружно посмеются над этим.

– Почему они это сделали? – спросила Машка.

Цент испустил тяжкий вздох, и вымолвил горькие слова:

– Нас кинули. Как лохов.

– Что они хотят сделать с нами? – дрожащим голосом спросил Владик.

– Ничего, – пожал плечами Цент. – Просто оставят здесь.

– Надолго?

Цент посмотрел на программиста, и невесело усмехнулся.

– Навсегда, Владик, навсегда.

– Как это – навсегда? – вздрогнул тот. – Но ведь…. Ведь если они бросят нас здесь навсегда, мы….

– Умрем, – закончил за него Цент. – Все верно. В этом и заключается их гнусный план.

– А как же наш уговор? – простонала Машка. – Мы же с ними договорились.

– Увы, они оказались бесчестными людьми, – вынужден был признать Цент. – Не захотели играть по правилам.

– И что же с нами будет? – спросила Машка. – Что? Неужели….

Тут она обхватила голову руками и горько заплакала. Спустя секунду к ней присоединился Владик. Цент заткнул пальцами уши, чтобы не слышать хоровую истерику двух малодушных девок.

А в это время, по другую строну двери, люди торжествовали победу. Все поздравляли друг друга и хвалили дядю Гену за ловко придуманный им план.

– Я думал, ты и вправду отведешь их к бункеру с консервами, – смеясь, сказал Саша.

– Будь такой бункер, и знай я о нем, мы бы уже давно были там, – ответил дядя Гена.

– А это место? – спросила Таня. – Что оно такое?

– Да какой-то заброшенный секретный объект. Мне о нем давным-давно рассказал приятель. Наплел об этом месте каких-то небылиц, чисто страшилок пионерских. Ну, он тогда пьян был, вот и врал всякое. А, не важно. Самое главное, избавились от этих отморозков.

– И как мы с ними поступим? – спросила Катя. – Мы что, просто оставим их здесь?

– Они обошлись бы с нами не лучше, – вздохнув, ответил дядя Гена.

– Они это заслужили! – отчеканил Саша. – Тетю Лену убили. Козлы!

– Но не все они плохие, – возразила Таня. – Эта девчонка, Машка, она не злая.

– Она-то Ленку и шлепнула, – мрачно напомнил дядя Гена.

– Случайно ведь. Ну, она так сказала.

– Не важно, случайно или нет, – отмахнулся Саша. – Мы не можем их отпустить. Особенно этого Цента. Да он ведь нас пытать собирался. Пытать, а затем убить. Господи!

– Боюсь, это так, – согласился с Сашей дядя Гена. – Придется оставить их здесь. Это жестоко, знаю. Но и времена сейчас жестокие.

– Ну, хорошо, – согласилась Таня, а Катя молча кивнула головой.

Вова не принимал участия в обсуждении судьбы пойманных в ловушку злодеев. Он был немного обижен на своих друзей за то, что они высмеяли его, когда он стал жертвой внезапного кишечного спазма.

Пока остальные вели оживленную дискуссию, Вова подошел к одной из дверей, и осмотрел ее. Эта дверь несколько отличалась от остальных. Поперек нее шли две красные полосы, а между ними крупные буквы того же цвета – «Не входить!».

Вова пожал плечами и протянул ладонь к дверной ручке. Тут она была не в виде колеса, а в виде рычага. Достаточно нажать, и дверь откроется. На предупреждающую надпись Вова внимания не обратил. Если в этом подземелье и было что-то опасное, то очень давно. Опасаться нечего. А узнать, что там, за дверью, было бы любопытно. Вдруг и вправду склад с консервами?

Рычаг легко скользнул вниз, едва Вова надавил на него рукой. Он услышал лязг запоров, и в тот же миг услышал испуганный крик дяди Гены:

– Ничего не трогай! Ничего….

И в этот момент в подземелье взвыла сирена. Напуганные ее воем, люди метались, как бараны, натыкаясь друг на друга, падая, медленно скатываясь в панику.

– На выход! – закричал дядя Гена. – Скорее! За мной!

Он первым бросился по коридору, и увидел, как массивный люк, сквозь который они проникли сюда, и за которым виднелась винтовая лестница, ведущая на поверхность, стремительно закрывается. Дядя Гена ускорился, надеясь проскочить, но не успел. Тяжелая бронированная крышка захлопнулась, перекрыв единственный выход, лязгнули автоматические запоры, и сирена, взвыв в последний раз, смолкла.