Сергей Арьков - Подземелье ужасов

– И почему дверь закрылась? – спросил Цент. – Не сама же по себе.

– Это все моя вина, – признался Вова, которому кто-то когда-то сказал, что настоящий мужчина должен признавать свои ошибки. Дескать, подобным поведением можно снискать всеобщее уважение.

Цент шагнул к настоящему мужчине, и наотмашь оформил ему такую звонкую затрещину, что Вова как стоял, так и присел.

– Эй, что ты делаешь? – возмущенно закричала Катя. – Прекрати распускать руки!

– Это ему за дело, – пояснил Цент. – Данный недоумок запер нас в чертовом бункере, и, возможно, запер навсегда. Мне что же, расцеловать его за это?

– Он же не нарочно.

– Какая разница? Результат-то налицо.

– Давайте не будем искать крайнего, – потребовал дядя Гена. – У нас всех есть общая проблема, и мы должны решать ее сообща.

– Ну, как хотите, – пожал плечами Цент. – Я бы, конечно, этого Вову наказал, но если вы такие добренькие, то пусть живет. В конце концов, вам его терпеть, а не мне. Будь он в моей шайке, я бы его….

И Цент сжал кулаки, скорчив при этом зверскую гримасу. Несчастному Вове оставалось только порадоваться, что он не в одной группе с этим ужасным человеком.

А вот у Владика не было причин для радости. Он-то, как раз, был в группе Цента, и его истерзанный зад красноречиво говорил о том, что в жизни ему крупно не повезло. Едва дверь за ними захлопнулась, как изверг из девяностых сразу же привязал его к шкафу и принялся сечь металлической линейкой. Машка пыталась остановить истязание, но Цент предложил ей на выбор или не лезть под руку, или занять место программиста. Машка быстро выбрала первое, отошла в сторонку и больше не пыталась остановить истязание страдальца.

– Итак, все убедились, что здесь нам не пройти, – сказал дядя Гена. – Теперь мы можем отправляться на поиски пульта?

– Можем, можем, – согласился Цент. – А кто-нибудь знает, где его искать?

Все отрицательно замотали головами.

– Ну, а кто-нибудь знает, как велик этот бункер?

Опять никакого ответа.

– Ладно, понятно. То, что тушенки тут нет, я уже понял. А что тут есть?

– Мы не знаем, – ответил дядя Гена. – Мы ничего не знаем. Нам придется выяснить это самим.

– С этого и надо было начинать, – пожал плечами Цент. – Что, идем, да?

– А мы не расскажем им об экспериментах? – тихо спросила Таня.

– Каких экспериментах? – испугалась Машка.

– Да, каких? – простонал Владик, прижав свой многострадальный зад к холодной бетонной стене, дабы немного остудить разожженный Центом пожар боли.

– Да никаких, – раздраженно ответил дядя Гена. – Это все байки. Мы ничего наверняка не знаем. Может, никто и не проводил здесь никаких ужасных экспериментов.

– Но это не значит, что не проведут в ближайшем будущем, – заметил Цент, кровожадно глядя на Вову. Тот в ужасе съежился, страшно жалея о том, что они решились выпустить на свободу эту троицу. Точнее, одного из них – кошмарного человека, склонного к изощренному садизму.

Убедившись, что выход заблокирован, они вернулись в комнату с дверьми. За одной из них находилась та комнатка, где Владик изведал на своих ягодицах горький вкус неистовой порки. Вторую открыть не удалось. Оставалась третья, та самая, которую Вова отпер своей неосторожной рукой.

– Значит, идем сюда, – решил Цент, после чего схватил Вову за плечо и толкнул его в направлении двери. – Ты первый.

– Почему я? – захныкал Вова.

– Потому что из-за тебя, дебила, мы все тут заперты, – привел ему неоспоримый довод Цент.

А потом подумал, и привел второй неоспоримый довод:

– И еще потому, что если ты не пойдешь первым, ты вообще никуда не пойдешь. И никогда. Ну, разве что под себя успеешь сходить, пока я буду вытряхивать душу из твоей мясной оболочки.

Оба аргумента были железобетонного свойства, и Вова, уронив голову, покорно поплелся к двери. Приоткрыл ее, с ужасом ожидая, что на него оттуда бросится ужасный монстр, но ничего не произошло. За дверью протянулся темный длинный коридор.

– Вперед! – скомандовал ему Цент.

И Вова пошел.

Подземный объект оказался весьма велик. Он состоял из целого лабиринта коридоров, комнат, развилок. В помещениях сохранилась мебель, на полках пылились толстые, набитые бумагами, папки. Вообще же создавалось впечатление, что объект покинули в спешке, бросив все на своих местах. Это подозрение лишь окрепло, когда они достигли помещения, являвшегося казармой. В большом длинном зале выстроились в ряд двухъярусные койки. Постельное белье на них пребывало в беспорядке, будто спавшие здесь люди были подняты по тревоге, и им некогда было заправлять кровати. Возле одной из коек валялась пара пыльных кирзовых сапог, а рядом с ними раскинулись серые портянки. Похоже, какой-то боец так спешил отдать долг родине, что убежал в атаку босиком.

В прикроватных тумбочках обнаружились личные вещи, в том числе письма и фотографии. Все это бросили здесь, словно торопились убраться прочь.

Продолжив исследование подземелья, они вскоре уперлись в запертую дверь. Та была самой обычной, филенчатой, а потому недолго сопротивлялась натиску Цента. Едва не сорвав ее с петель, изверг из девяностых выломал дверь, после чего схватил Вову, и закинул его внутрь с целью посмотреть, опасно там или нет. Оказавшись внутри, Вова истошно завизжал и выбежал в коридор. Его широко распахнутые глаза были полны ужаса.

– Там мертвец! – вопил он. – Там мертвец!

Все, разумеется, перепугались, решив, что в помещении притаился зомби. Но когда Цент осторожно заглянул внутрь и осветил комнату фонариком, он тут же успокоился. Бояться было нечего. Мертвец, который так напугал слабонервного Вову, не представлял никакой опасности.

За массивным письменным столом, с горкой заваленным бумагами, сидел покойник в форме НКВД. Точнее, даже не покойник, а настоящая мумия. В сухом однообразном климате бункера тело успешно мумифицировалось.

– Кто это? – пропищала Катя, со страхом взирая на мертвеца. – Что с ним случилось?

Цент подошел ближе и изучил место преступления. Причину смерти установил тотчас же – пулевое отверстие в височной части черепа сразу бросалось в глаза. Опустив фонарь вниз, Цент увидел на пыльном полу пистолет, и поднял его. Картина происшествия сложилась сама собой: чекист сидел за столом и перебирал бумаги, затем у него внезапно проснулась совесть, он вспомнил обо всех невинных людях, умученных и расстрелянных им, выхватил из кобуры ствол и вышиб себе мозги.

– Почему он застрелился? – шепотом спросил Саша, будто боялся потревожить вечный сон покойника.

Цент бесцеремонно толкнул ногой стул с мертвецом, и мощи ссыпались на пол. Народ вздрогнул. Все испугались, что сейчас мертвый чекист восстанет и набросится на вандалов, столь неласково обошедшихся с его останками.