Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

— Отлично сработано! — выкрикнула крыса с человеческим лицом. Тварь, к которой она обращалась, самодовольно пискнула.

Антон поднялся на колени, не отпуская Лену. Она шептала ему в ухо беспорядочные слова, но он их не слышал. Всё его внимание было переключено на то, что происходило вокруг них: из тумана появлялись всё новые и новые крысы, которые смыкали кольцо вокруг них. Десятки. Потом сотни. Одни были пухлыми и дородными, а другие — облезлыми, истощенными. Но все глазки-бусинки были обращены на них.

«Вот и закончен побег». Из-за горечи, которая отозвалась болью в ушах, Антон даже всхлипнул вслух. Он смотрел, как крысы расступаются, давая дорогу своему предводителю — исхудалому грызуну, который носил краденое лицо.

— Отдай нам её, — сказала крыса. Ухмылка пропала с лица, и теперь оно вновь стало тем, чем являлось на самом деле — посмертной маской покойника. — Ты не должен был освобождать её.

— Нет, — хрипло сказал Антон. Лена зашевелилась в его руках, и он крепче сжал её в объятиях.

— Мы её всё равно возьмём.

— Попробуйте.

Сверху раздался хищный клич, напоминающий рев льва. Лену словно пробило молнией: Антон почувствовал, как её кожа мгновенно покрылась пупырышками. Она знала этот звук.

Из-за фиолетовой дымки вылетела ещё одна крыса — только крупнее раз в пять, чем остальные, и толстая, как бочка. За её спиной трепыхались тонкие перепончатые крылья. Казалось удивительным, как такая нежная конструкция удерживает всю эту бесформенную серую массу на лету. Задние лапы у существа почти атрофировались, зато на мощных передних были птичьи когти. В когтях летучая крыса сжимала глаз, заплывший кровью.

Крыса с человеческим лицом вскинула голову и противно пискнула. Его писк подхватили остальные; Антон едва не оглох. Летучая крыса подлетела к толпе подпрыгивающих серых тварей и выпустила глаз из когтей.

— Нет! — закричали Антон и Лена одновременно.

Глаз исчез в мятущейся толпе. Раздались отвратительные хлюпающие звуки, а потом — треск, будто рядом раздирали платье на куски. Но всем удовольствия отведать глаз не выпало, и всего через десяток секунд крысы разочарованно подались назад. Немногие из них удовлетворённо облизывали усики тонкими язычками. Глаз пропал, будто его и не было.

Крыса-предводитель не принимала участие в этом недолгом пире — она не отводила взгляд от Антона, который оцепенел от ужаса.

— А ведь то же мы можем сделать с тобой, — с угрозой выговорила она. — И намного, намного медленнее. Ты видел, как это бывает.

У Антона потемнело в глазах. Всё вокруг расплылось в одном синем пятне, за исключением мёртвого лица, которое смотрело прямо на него.

— Нет, — сказал он. — Не отдам.

Лена попыталась отстраниться от него, упираясь культями в грудь:

— Антон, я…

— Не отдам! — страшно закричал он. По рядам крыс прошло волнение.

«Это конец. Сейчас тварь даст им знак, и они все набросятся…». Он даже перестал дышать.

— Эта женщина не твоя, — сказала крыса, наклонив голову вбок. — Она рабыня Фолэма. Ты не можешь этого изменить. Нам не нужны мужчины — во всяком случае, сейчас. Просто отдай её, и ты вернёшься в свой мир. Такое мы позволяем редко.

Он молчал. По вискам покатился пот, зубы стучали так, что болели дёсны. Лена подняла голову и прошептала ему в ухо:

— Антон, отдай им меня. Их слишком много, мы ничего не можем сделать. А так ты хотя бы вернешься домой…

На кратчайший миг он почувствовал, как лёгкие набирают воздух, чтобы исторгнуть из горла слово согласия. Но наваждение прошло, и из него вышло совсем другое слово, столь же короткое:

— Нет.

Лена печально вздохнула. Её губы снова коснулись её, но вместо протеста, которого он ждал, она коротко, но нежно поцеловала его в мочку уха.

Обернувшись к своей бессчётной армии, крыса с человеческим лицом издала решительный писк, и твари бросились вперёд, как спущенные с цепи овчарки. Антон начал подниматься с колен, чтобы отшвыривать их от себя ногами, но не успел: они налетели, как серая вонючая волна, и опрокинули его вместе с Леной. Миг — и его отделили от неё, облепили все конечности, как полипы, пригвоздили к полу. Он услышал крик Лены и закричал сам, но рот тоже тут же забила тёплая шевелящаяся живая масса, и крик захлебнулся. Теряя сознание, он последним безумным усилием раздавил зубами крысу, залезшую ему в рот, но вместо крови в горло потекла вязкая склизкая масса, отдающая приторной сладостью. Он не успел удивиться этому, ибо сознание покинуло тело.

Но даже в беспамятстве крысы не оставили его в покое. Они роились в пустоте, в которой он парил. Иногда они тащили за собой Лену за волосы. Серые крысы, чёрные крысы, коричневые, фиолетовые; они заполонили Вселенную, заняв весь доступный вакуум. Он не мог избавиться от них. Когда Антона охватывала горечь, он тянулся к ним, чтобы раздавить. Иногда даже получалось, но твари, которых он убивал, осыпались вниз фиолетовым порошком, и там возрождались снова, как ни в чём не бывало.

Наконец, ему удалось выкарабкаться из этого тягучего пространства. Он пытался шевелить руками и ногами, но ему это не удалось, как и во время прошлого пробуждения. На этот раз дело было не в холоде: он чувствовал свои конечности, но они стали тяжелыми, будто налитыми ртутью. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги, и как бы ни пытался дёргаться, всё было тщетно. «Как препарируемая лягушка», — с отвращением подумал он.

— Очнулся? — спросил знакомый тонкий голосок. Антон скосил глаза влево. Крыса с человеческим лицом сидела в двух шагах и ковырялась передними лапками в зубах.

Справа раздался писк. Там была ещё одна крыса, больше первой и более упитанная, с обычной крысиной мордой. Она с любопытством разглядывала Антона, сжимая в лапке кончик собственного хвоста.

— Ему не терпится приступить, — сообщила первая крыса и одним прыжком вскочила на живот Антона. Когти царапали кожу у пупка сквозь рубашку. — Я его понимаю. Когда я отдирал лицо от того беловолосого, то просто горел от возбуждения.

— Что с Леной? — сипло спросил Антон.

Крыса переместилась ему на грудь, касаясь своим лицом его подбородка. С такой близи было видно, что мёртвая содранная кожа начинает отслаиваться и шелушиться. Воняло просто ужасно.

— Ты о той женщине? — крыса принялась непринужденно тереться носом о его щеку. — Ты её больше не увидишь. Её забрал Фолэм.

— Кто такой Фолэм? — Антон пытался повернуть голову набок, чтобы хотя бы так уйти от крысиной вони, но шея превратилась в камень.

— Фолэм — это я, — крыса оскалилась. Между зубами вылез острый язык и лизнул Антона в нос.

— И он тоже Фолэм, — крыса кивнула на своего сородича. — Как и все, кого ты тут видел. Мы плоть от его плоти, дети Фолэма. Он создал нас. Он создал это место. Он здесь хозяин, и всё происходит так, как хочет Фолэм.