Александр Лебедев - Рассказы. Выпуск 1

За следующие полчаса Лена узнала, что:

– В бутылке у Валентины Павловны святая вода.

– Андрюша и его дружки поганые снюхались с нечистым.

– АНДРЮША И ЕГО ДРУЖКИ ПОГАНЫЕ СНЮХАЛИСЬ С НЕЧИСТЫМ!

– Безопасностью души и тела Андрюши уже занимаются сведущие люди, но грех ему до конца дней отмаливать.

– И нечистый может по родную кровь прийти и по жену мужнюю, поэтому Валентина Павловна и батюшка Петр Ефимович, точно Чип и Дейл, поспешили на помощь.

– И никуда они отсюда не уйдут!

– И Лена никуда не пойдет, ни в кафе за обедом, ни в магазин за сигаретами, ни в интернет.

– Потому что Петр Ефимыч перерезал кабель и разбил роутер.

– Рукояткой пистолета.

Последнее обстоятельство огорчало чрезвычайно.

– Ма-а-ам… – довершил безумие Даня. – А мне папка на Хэллоуин говорил, когда мы с ним приколы делали, чтоб я со штуками всякими страшными, ну, там, осторожнее игрался… Потому что он когда-то с друзьями вот так колдовал понарошку, а демон возьми да приди, страа-а-ашный… Я думал, папка меня пугает! Он чего, не шутил, ма?

– Когда он вернется, мы это у него обязательно спросим, – только и сумела ответить Лена, пряча в карманах трясущиеся руки.

Полчаса назад она собиралась сходить пообедать. А теперь они с сыном оказались в заложниках. Это было слишком нелепо и слишком страшно, чтобы быть правдой – но кошмар и не думал заканчиваться; и хорошо еще, если это была вся правда…

Утешительное «конечно, шутил, милый» не шло на язык. До сегодняшнего дня Лена никакие разговоры о демонах всерьез не воспринимала. Однако прежде она и свекровиных святош не воспринимала всерьез.

Ладно тетя Валя, но мужик с пистолетом, не очень-то с виду дикий, понимающий в технике, и его подельники? Сектанты они или кто – Лена не сомневалась, что серьезным людям для действия нужны серьезные причины. Которых не было. Если только не… Если только не – что?

– Кто вы такие и что вам от нас надо? – без обиняков спросила Лена, скрепя сердце оставив сына под присмотром свекрови и выйдя на кухню покурить: Петр Ефимович любезно поделился синим «Ротмансом».

– Я не черный риелтор, если вы об этом. – В отсутствие Валентины «батюшка» говорил без ядовитого елея в голосе и вообще почти походил на нормального человека; и очень по-человечески, ничуть не смущаясь отсутствием закуски, достал из холодильника водку. – Вам и вашему сыну ничего не грозит. Если Андрей сделает правильный выбор.

– Он просто поехал в гости к другу!

Петр Ефимович принюхался к стопке и, раздосадовано крякнув, выплеснул содержимое в раковину.

– Дрянь у вас друзья, – с неподдельным сожалением заметил он. – Сами вы непьющие, да? Вот и дарят с подменой; и не лень же сволоте переливать!

– ?!..

– Да вода там, вода вместо водки, – объяснил он недоумевающей Лене.

– Что вам нужно от моего мужа? – повторила Лена. – На самом деле, – с нажимом добавила она. Сигарета чуть успокоила.

– Однажды он взял то, что ему не принадлежало. – Взгляд Петра Ефимовича сделался остр. – Но не использовал. Пришло время вернуть. Многие знания – многие печали, сестрица Аленушка! Меньше знаешь – крепче спишь: не спрашивай лишнего.

Он резким движением затушил в пепельнице бычок и вышел с кухни.

– Сам ты дрянь! – прошептала Лена. Понюхала бутылку и с досадой швырнула в мусорку.

Там и правда была вода.

Нужно было найти способ как-то связаться с мужем – уповая на то, что еще не поздно, что Андрей не впутался во что-то… во что-то невозможное и что он что-нибудь придумает.

«Если он еще жив. – Лену передернуло. – Но мы должны надеяться на лучшее, да?»

Андрей с удовольствием прошелся по утоптанной тропе через лес. Воздух чист, вокруг бело и зелено – хорошо! Летом вдоль тропы наверняка валялись пивные бутылки, сигаретные пачки и прочее человеческое – но снег скрыл все безобразия до весны. Рядом тянулась лыжня, кое-где на высоких пеньках, будто скульптуры, красовались снеговики: где побольше, где поменьше, где с морковкой, где с веточками вместо носа и глаз. Но всегда с прочерченной улыбкой.

А хорошо бы жить вот так, за городом, полувсерьез подумал Андрей: с сыном гулять не в парке, а в настоящем лесу; зимой – лыжи, летом – велик, работать на удаленке… Огород копать, как тетя Валя, презрительно поплевывая в сторону цивилизации.

Впрочем, в Поддубниках если кто и огородничал, то за двухметровыми заборами, из-за которых побрехивали цепные собаки: село давно превратилось в элитный коттеджный поселок. Последние триста метров Андрей прошел по хорошо расчищенной асфальтовой дороге. Охранник из окна бытовки у шлагбаума покосился на берцы и камуфляжный рюкзак Андрея с подозрением, но вылезать на холод не стал.

У Звягинцева тоже забор оказался что надо – добротный, кирпичный; и коттедж за забором – ему под стать. Только неуютный даже с виду.

И внутри кто-то кричал.

Кричали со стоном и подвываниями, тоскливо, безнадежно; голос был так искажен болью и долгим напряжением связок, что невозможно было с уверенностью сказать, кому он вообще принадлежит, мужчине или женщине, взрослому или подростку.

Андрей замер в замешательстве.

В памяти возникли десятки раз виденные картины криминальных сводок; поплыли перед глазами видения освещенной свечами комнаты – и темноты в ее углах. Темноты, которая смотрела, видела, знала . Иван давал слово, но что есть слово? Прах, как сказал Тот, что в темноте. Слово есть прах.

– Иди к черту! – Андрей со всей силы вдавил на калитке кнопку звонка, другой рукой нашаривая рукоятку припрятанного под курткой ножа. Ему было стыдно за свой страх, и оттого как будто делалось еще страшнее: словно он сам от стыда становился младше, глупее, уязвимей – двадцатилетний пацан, больше задумавшийся о сиюминутных удовольствиях, чем о последствиях.

Тот, что в темноте сказал – однажды они вновь встретятся. Слово есть прах, но не всякое слово.

Секунды еле ползли; вскоре со двора послышались шаги, а еще через несколько мгновений Иван отпер калитку. В распахнутой старой дубленке и высоких меховых унтах он напоминал разбуженного медведя, облезлого и осунувшегося, но при этом вид имел обрадованный.

– Андрюха! Спасибо, что откликнулся. – Он крепко пожал Андрею руку. – Мог бы ведь и забить.

– Не мог. – Андрей смотрел на старого товарища и едва узнавал его. За время, что они не виделись, Иван облысел, обрюзг и постарел по меньшей мере на дюжину лет. – Что за дела, Вань?

– Отчет за пятилетку долгий будет, Андрюх. – Иван, посмеиваясь, потихоньку увлекал его вглубь двора, словно не слыша криков.

Андрей остановился и, ухватив друга за плечо, развернул к себе: