Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

Аленка перевела дух и с горечью уставилась опухшими глазами на Ромку.

– А когда я ревела в коридоре, подошла такая, отвела в сторонку, и – «ну что ты, Полякова, я тебе помогу. И шпаргалки не понадобятся, еще благодарить меня будешь. Об условиях договоримся, сдашь на пять». Все ясно?!

Папа открыл рот, чтобы что-то сказать, но мама его быстро оборвала:

– Сережа, поставь чайник, – она обернулась к Алене: – Пойдем умоемся.

Папа возмущенно ушел на кухню, мама со всхлипывающей Аленкой скрылись за дверью ванной.

Ромка тяжело дышал, привалившись к входной двери. Кровь толкалась в ушах, качая адреналин.

«Хладнокровие», – напомнил ему в голове голос деда.

Ромка вдохнул, задержал дыхание, медленно выпустил из легких весь воздух. Спокойно зашнуровал кроссовки, набросил ветровку с капюшоном и бесшумно выскользнул за дверь.

Где-то в отдалении грянул первый раскат.

Когда он шагнул в глухую подворотню, дождь уже лил вовсю, и булыжники под ногами сразу сделались скользкими. Ромка подставил на секунду лицо дождю и выдохнул с облегчением. Вот это было ему понятно. Долг перед семьей – то, чему его учили, то, с чем он всегда справлялся.

– Ты? Рома, кажется? – Аленкина историчка укрывалась под большим зонтом в цвет костюма. – Что ты тут делаешь? Иди под зонт.

Можно было обставить все, как в прошлый раз, подняться к ней в квартиру. Вон, как она ему улыбается.

– Алена домой пришла, – проговорил он, не двигаясь с места и глотая дождевые капли.

Гром приближался.

По лицу женщины пробежало недоумение.

– Она что-то хочет мне передать? – Ее взгляд скользнул по рукам, которые Ромка держал в карманах. – Нет такой спешки…

Он усмехнулся:

– Вы правда думаете, что она отправила вам со мной взятку?

Историчка открыла аккуратно накрашенный рот, но он ее перебил:

– Я пришел сам.

В небе полыхнула белая вспышка, и почти сразу же раздался грохот.

Ромка быстро протянул руку и схватил ее за запястье. По лицу исторички побежала судорога, как будто она силилась закричать, но не могла из себя ничего выдавить.

Пальцы у Ромки горели, но отпускать еще было рано. Щурясь от дождя, он посмотрел через плечо.

– Приди, – прошептал Ромка.

Женщина дергалась, зачарованно глядя ему в глаза. Он разжал пальцы – все равно она уже никуда не денется. Он всегда знал, что поступает правильно: он должен защищать свою семью от любой угрозы и карать тех, кто успел причинить ей вред. Но вместе с этой уверенностью внутри почему-то шевелилась усталость и что-то незнакомое, похожее на жалость.

Щеку тронуло горячее дыхание. Он пришел. По лицу исторички было видно, что она тоже его чувствует, хоть и не может увидеть. Рот, в отличие от завороженного безмятежного взгляда, свело ужасом. Может быть, она слышит его шаги или ощущает запах.

Ромка поднял голову. Волк возвышался над ним – на этот раз белый, с продолговатыми темными глазами. Он повел длинным носом, принюхиваясь, и склонил к Ромке узкую морду.

Ромка взглянул на женщину. Ее били беззвучные конвульсии, туфли терлись каблуками о камни тротуара. Волк рядом с ним улыбался в предвкушении.

– Действуй, – жестко приказал ему Ромка.

– Рома!

Этого голоса не должно было существовать в этом мире. Он принадлежал другому, параллельному, тому, где были домашние завтраки, уроки и игрушки. Уютному миру, который он и защищал сейчас.

– Стой, – одними губами выдохнул Ромка волку и обернулся.

Промокшие мама и Аленка жались друг к другу, в страхе переводя взгляд с Ромки на стеклянные глаза исторички. Волка они, конечно, видеть не могли, хотя наверняка чуяли. Он еще мог бы придумать какое-то оправдание, какую-то историю – что угодно, кроме правды.

– Рома, – мама протянула к нему руку. – Оставь ее.

В живот тяжело упал камень. Не может быть. Алена смотрела на него огромными глазами.

– Рома.

Мама звала его все настойчивее, тянула руку, но не решалась сделать к нему ни шага. Ромка закрыл глаза, тихо выдыхая. Подошвы кроссовок упирались в твердые камни, хотя казалось, что земля под ним рушится, рассыпаясь в пыль.

– Отпусти, – произнес он, и волк отступил.

Историчка деревянно повернулась к ним спиной и медленно пошла внутрь двора, глядя перед собой и ни разу не оборачиваясь. Сейчас она придет домой, проспит до утра, а завтра будет помнить только то, что ночью ей снился кошмар – смутный, непонятно о чем.

Ромка тоскливо перевел взгляд на волка. Тот уже выжидающе наклонился к нему, уставившись голодными глазами. Ромка прикрыл глаза, выдыхая:

– Возьми столько, сколько тебе нужно, – он завернул рукав куртки и протянул волку руку.

– Ты защитишь свою семью, – голос деда был хриплым и глухим. – У этого будет своя плата, но ты ведь на нее готов, мальчик мой?

Ромка отчаянно закивал, стискивая зубы. Они укрывались между стеной и тем самым огромным креслом, забаррикадировав двери и опустившись на пол. Одно из окон было разбито, и в него неслись режущие крики – Ромка уже даже не разбирал, чьи именно, – и одна за другой череда выстрелов. Дед сплюнул кровь и притянул его к себе за рубашку:

– В ящике стола. Принеси.

Ромка осторожно прислонил его к стене. Громадный письменный стол темнел через всю комнату от них. Ромка пригнулся и побежал. Подошвы липли к полу – от дверей до той стены, куда Ромка дотащил деда, тянулся размазанный кровавый след. Добравшись до стола, он выдвинул ящик. В нем лежал длинный нож. Сглотнув, Ромка осторожно вытащил его. В саду кто-то заверещал, и тут же крик заглушила стрельба. Он хлопнулся на живот и быстро пополз обратно. С того момента, как к дому подъехали незнакомые машины, Ромка успел увидеть много крови, но ее запах по-настоящему ударил по нему только сейчас. Когда он добрался до деда, тот дышал с трудом. Ромка протянул ему нож, но дед качнул головой. Взял его левую руку, ткнул липким пальцем повыше запястья:

– Вот здесь. Маленький разрез. Сам.

Ромка взял нож, перехватил дрожащими пальцами, приложил лезвие к руке. Сжал зубы покрепче и надавил. По руке побежала горячая струйка.

– Не зря назвали тебя в честь сына Марса, – дед взял его руку и приложил разрез к ране, чернеющей у него самого в груди. Их кровь смешалась. – Я всегда знал, что это будешь ты. Не думал, что так рано.

Ромка хотел спросить, кем он будет, но по руке в тело как будто побежал жидкий огонь.

– Волки вскормили нас, волки всегда придут к нам на помощь, – произнес дед, и его голос стал сильнее: – Волки насытятся кровью и никогда тебя не покинут.

Огонь достиг сердца, и Ромка вскрикнул от боли.

– Ты защитишь свою семью и все семьи, которые станут твоими в грядущей вечности, – хрипло выдохнул дед. – Поведешь своих волков в бой и накормишь их.