Кристина Генри - Алиса

– Алиса, ты чего? Проголодалась?

– Нет, – она вызывающе вскинула голову, – с меня хватит. Я больше шагу не сделаю.

– Нам же надо выбираться из этого лабиринта, – он махнул рукой вперед. Перед ними был длинный проход с несколькими боковыми коридорами.

– Мы же понятия не имеем, куда свернуть, чтобы выбраться. А Чеширский небось сидит у себя в гостиной да посмеивается над нами. Я его развлекать не буду. Я ему не игрушка, – вспылила она, вспомнив, как он ее окрестил.

– Конечно, не игрушка, – согласился он. – Но, если не возражаешь, я могу сам поискать отсюда выход.

– Зачем? – спросила Алиса. – Это тебе не Старый город, где ты вспоминал былые хоженые тропы. Здесь, как любому другому, приходится идти наугад.

Тесак подошел к ней, присел и пристально посмотрел в глаза.

– Что случилось с моей послушной доверчивой девочкой?

– Пришла в себя, – ответила Алиса, вспомнив о тех больничных порошках, что подсыпали ей в еду целых десять лет. – От дурмана.

У Тесака загорелись глаза.

– Вот именно, Алиса. Порошки!

– При чем тут они? – смутилась Алиса от такой внезапной перемены, сводящей на нет всю ее выходку.

– Порошки не давали магии проявиться, – воскликнул Тесак, хватая ее за руки и поднимая с земли. – Если бы тебя ими не пичкали столько лет, ты бы давным-давно поняла, что ты волшебница.

– Тес, прекрати, – перебила Алиса, выдергивая руки и успокаиваясь. – Я не волшебница. А если… – она потянулась к нему и зашептала на ухо неожиданно пришедшую в голову мысль. – Если и волшебница, тем более не стоит об этом кричать на каждом углу. Еще не хватало, чтобы Чеширский пронюхал. Поэтому сбавь-ка тон. Мы ведь не знаем, кто нас подслушивает. Уж Чеширский – то наверняка наблюдает за нами и слышит все, о чем мы говорим.

– Он уже решил для себя, что ты волшебница, как ни отнекивайся, – ответил Тесак. – Иначе с чего бы его так заинтересовали твои знания о Бармаглоте?

– А это еще тут при чем? – снова запуталась Алиса. Ей все никак не удавалось поспевать за его рассуждениями.

– Так он же не какую-нибудь известную басню рассказывал. Ишь как пыжился, сразу видно, был уверен, что мы об этом знать не могли. А тебе кто рассказал предание? Мама?

– Да, – ответила Алиса.

– А она от кого узнала?

Алиса пожала плечами.

– Наверное, от своих родителей.

Тесак кивнул.

– А те от своих, и так далее. А твоя семья всегда жила в Новом городе?

– Думаю, да, – ответила Алиса. – Я как-то ничего другого не слышала.

– Знаешь, Алиса, – нахмурился Тесак, – я не чувствую здесь Бармаглота.

У Алисы голова, может, и прояснилась, а все причуды Тесака остались на месте. Она со вздохом взяла его за руку, и они пошли вдоль по просеке меж кустов роз. Ее радовал даже временный разрыв связи между Тесаком и Бармаглотом.

На каждой следующей развилке Алиса осматривала проходы в надежде заметить какой-нибудь намек на путь к выходу. Но лабиринт был везде одинаков. Они решили придерживаться основной тропы.

– В конце концов, – рассуждала Алиса. – тропа должна когда-нибудь закончиться. А как дойдем до конца, можно просто прорубить через кусты дорогу.

За спиной послышался шелест. Алиса быстро обернулась, но ветра не было. Из стены лабиринта выскочили два стебля, опутали ей ноги и рванули назад, повалив ее навзничь. Не успели они с Тесаком опомниться, как Алису поволокло по траве, и она скрылась в зарослях роз.

Шипы впивались со всех сторон, кололи руки, лицо и голову, продирались сквозь куртку и штаны. Кажется, Тесак ее звал, но она уже не слышала из-за роз, которые залезали в уши, нос и глаза, пробираясь внутрь. Стоило только открыть рот, чтобы закричать, как они, забивая горло, прорывались и туда. «Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп». Жаль, что она не волшебница, отшвырнула бы эти розы, вывела их с Тесаком из лабиринта, навсегда улетела из Старого города и забыла Бармаглота, Кролика, Чеширского, Моржа, Плотника, розы – все, чего боялась, из-за чего проливала кровь и слезы. Она бы дотла спалила эти розы, чтобы они больше никому и никогда не причинили вреда.

Рукам стало горячо от крови, струящейся по израненной коже, и вдруг появился дым и будто бы раздался пронзительный визг миллионов каких-то крошечных существ. Потом шипы исчезли, цветы выползли изо рта и носа, из глаз и ушей, она ощутила резкий толчок в спину и оказалась на свободе, распластавшись на траве, крича и отплевываясь розовыми лепестками.

– Алиса, Алиса, – послышался голос Тесака, и вот она уже в его нежных, успокаивающих объятиях, потом он взял ее на руки и принялся убаюкивать, а она все заходилась в рыданиях, не в силах остановиться.

Она только-только начинала собираться с силами, но в этой схватке истратила все без остатка. Тесак гладил ее по спине, приговаривая:

– Алиса, моя Алиса, ну не плачь. От твоих слез у меня прямо сердце разрывается.

– Х-хочу д-домой, – всхлипнула она.

Во рту стоял солоноватый привкус, отдающий розами.

– Где же дом, моя Алиса? – приговаривал Тесак. – Где дом? Нет у нас с тобой дома.

– Тогда хочу назад, в больницу, – заныла она – Там не было страшно. Никто нас не мучил, не хватал, никуда не тащил.

– Кроме врачей, – напомнил Тесак, – да тех лекарств, какими нас пичкали. Или собственных воспоминаний. Какая уж там безопасность, Алиса. Так, одна видимость. К тому же, больница сгорела. Возвращаться нам некуда. Только вперед, искать выход.

Понимая, что он прав, она разрыдалась еще горше. Им некуда было деваться и негде обрести покой, а тут еще этот лабиринт, куда их отправил какой-то псих.

– Кто з-знает, есть ли отсюда вообще выход? – всхлипнула она. – А если Чеширский и не собирается нас выпускать, так и будем вечно носиться по кругу?

– Об этом нам неизвестно, – согласился Тесак. – Зато я точно знаю одно: ты волшебница, я абсолютно уверен. Как и в том, что я не в своем уме.

– Не сейчас, Тес, – устало отмахнулась она.

У нее не было ни сил, ни настроения спорить с ним.

– Смотри-ка, – взяв за подбородок, он повернул ее голову к кустам.

В одном месте изгороди зияла брешь – обугленный, дымящийся проем вместо роз.

– Это ты их поджег? – удивилась Алиса. – И они меня сразу отпустили?

– Нет, ты, – ответил Тесак. – Вряд ли розы нас теперь потревожат.

С этими словами он встал, держа ее на руках, словно ребенка. Надо же, какой он большой и сильный, она никогда об этом не задумывалась. Она сама ведь довольно высокая, а он держит ее на руках, будто перышко. Он подошел к стене лабиринта, и Алиса, прикрыв глаза, уткнулась носом ему в грудь.

– Нет, ты смотри, – попросил он.

Она чуть-чуть приоткрыла глаза, но, взглянув через узенькие щелочки, тут же вытаращилась от удивления. Розы словно прятались от нее, сворачиваясь в тугие комочки. Любопытство перевесило страх, и Алиса протянула к побегам руку.