Алексей Верт - Экзорцист [publisher: SelfPub]

− Надеюсь, совету хватит ума сохранить орден цельным, − проговорил Стен и вернулся к работе, понимая, что уже сейчас он может предложить кое-что конкретное.

Когда вечером того же дня в дверь постучали, Стен открыл ее, ожидая увидеть кого угодно, но не своего наставника Рейнхарда.

− Я могу войти? – спросил исхудавший, совсем постаревший мужчина.

− Да, конечно, − неловко отозвался Стен, спешно пропуская наставника, к которому всегда питал особое уважение. – Проходите, правда у меня тут легкий хаос.

Рейнхарду было странно видеть Стена таким. Он привык к собранному, сдержанному и всегда серьезному юноше, который следовал всем правилам и традициям, а сейчас перед ним стоял растрепанный и, мягко говоря, странный человек. Его нельзя было назвать старым и даже определение «человек в возрасте» ему не подходило.

Рейнхард с удивлением изучал Стена, словно видел впервые. Все казалось ему необычным: кожа, явно впитавшая в себя немало солнца и познавшая силу горного ветра, взгляд, полный огня, уверенности и задумчивой печали, мелкие звездочки, как метки, разрезающиеся тонкими морщинками в уголках глаз, седые локоны, подобные серебряным нитям, падающие на черную одежду, испачканную мелом. Во всем облике Стена он не находил ни одной условности, ни одного правила, напротив, он словно перечеркивал все. Даже сутана внезапно стала другой. Без золотых наград, белоснежных воротников и даже без креста она вдруг предстала строгим сдержанным нарядом человека, отдавшего себя своему делу.

− Я пришел от имени совета, − начал было Рейнхард, но войдя в гостиную и увидев происходящее в комнате, тут же умолк.

Машинально кивнув мальчику-послушнику, он осмотрел исписанные стены и бумаги, заполнившие всю комнату в сложном, трудно уловимом порядке.

− Это все оставил Ричард? – пораженно уточнил мужчина.

− Да, он чуть больше полугода писал все это. Тут много разных записей, например, это.

Стен совершенно спокойно протянул наставнику несколько листов, описывающих влияние разного рода ударов освященных мечей на энергии темных существ. Причем все это сопровождалось конкретными цифрами и примерами из истории ордена.

Только просмотрев на эти листы, Рейнхард почти потерял дар речи.

− Я…

− Не волнуйтесь, я не буду прятать эту информацию, просто в таком виде, как мы ее нашли, ее сложно предоставить, она нуждается в систематизации и переработке, − спокойно сказал Стен. – У Ричарда отвратительный почерк, впрочем, учитывая его болезнь, его сложно в этом винить.

Рейнхард прекрасно понимал, что без пометок Стена поверх сильно искаженных букв он бы очень долго разбирал некоторые слова и фразы. Он даже не догадывался, что в мелких буквах порою встречались руны древнего языка Тьмы.

− Он как будто предчувствовал…

− Нет, − уверенно покачал головой Стен. – Он просто знал, что жить ему еще несколько лет и спешил записать все, что открывалось ему в моменты прозрения. Память Керхара не всегда была ему доступна. Я думаю, что он планировал сам все это систематизировать и написал бы много больше, если бы не погиб.

− Но почему он молчал столько лет?! – пораженно воскликнул Рейнхард, в очередной раз скользя взглядом по стенам.

− А вы бы его послушали?

Вместо ответа старый боец многозначно вздохнул и отвел взгляд, все же признавая, что в столице паренька никогда не воспринимали всерьез, видя в нем только инструмент.

− Вот видите, так зачем вы пришли? – спросил Стен, наконец расчистив место на небольшом диване, чтобы усадить гостя.

Сам он устроился на подушке на полу, как и сидел до появления наставника. Артэм к тому моменту успел незаметно ускользнуть на кухню, понимая, что может помешать разговору, но старательно вслушивался в происходящее в гостиной. Пока Стен искал ответы, юный заклинатель, опасался, что в ордене испугаются перемен, отвергнут Стена и те знания, которыми так отчаянно хотел поделиться Ричард.

− Мы очень долго спорили, − заговорил Рейнхард. – Жаль, конечно, что нельзя было показать все это тем, кто не хотел верить твоим словам, но в итоге…

Мужчина выдохнул и заговорил явно официально:

− Мы просим вас – Стенет Аврелар – принять командование Орденом Креста.

Стен долго смотрел на наставника так, словно собирался отказаться от всего этого. Вместо ответа он потянул серебряную цепочку на своей шее и извлек из-под черного одеяния серебряный крест, взглянул на него, а после молча и почтительно кивнул.

− Ты согласен? – взволнованно уточнил Рейнхард.

− Я приду завтра и принесу клятву. Можете не беспокоиться.

Он улыбнулся мягко и легко, словно речь шла о простой беседе, а не о руководстве огромной организацией, нуждающейся в реформах.

С тех пор эта улыбка была с ним всегда в стенах главного отделения, но за его пределами, когда кто-то из официальных лиц становился у него на пути, Стен обращался в настоящее чудовище – уверенное, грозное и беспощадное.

Даже король, вынужденный принять все требования нового епископа, шутливо спросил:

− Он у вас точно человек?

Для Ордена ответ был очевиден.

Большинству инквизиторов нравился новый епископ. Он не выделялся внешне и часто мелькал в огромных коридорах в самой простой черной сутане. Оттого молодые ребята, еще не знавшие его в лицо, частенько попадали в неловкие ситуации, но Стен только улыбался и ускользал по своим делам. Он предлагал конкретные реформы и не принимал единоличного решения, вынося на обсуждение каждое предложение, при этом нередко оставлял совет ордена обсуждать новые проекты, а сам уходил в свой кабинет, чтобы быть и рядом и не мешать им.

Он четко обозначал свою позицию, предлагал варианты и позволял ордену выбирать. А когда решение было принято, он, покидая здание совета, надевал золотую звезду как символ своей должности. Тогда в нем что-то менялось и, защищая позицию ордена, он уже не был мягок. Он добивался, доказывал, порой стучал кулаком по столу и даже в некотором роде угрожал: он описывал такие возможные исходы, что у чиновников волосы белели от ужаса.

− Тогда нападения прошлого месяца покажутся вам раем, − говорил он страшным тихим голосом. – Так что подписывайте и не сомневайтесь в том, что это нужно.

Его слушали, боясь даже возразить.

Так за первую неделю своей работы он стал личностью, которую в лицо знали даже дворовые мальчишки. Видя его на улице, простые люди частенько кланялись, в очередной раз поражаясь отсутствию регалий. И только на окраине города ночью соседи епископа удивленно наблюдали, как на балконе человек в черном одеянии долго курил, нервно хмурясь. Он не стал переезжать в центр, заселяться на территории ордена, утверждая, что прогулки пойдут ему на пользу.