Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга вторая

Тетя Ира, видя расстроенный вид своей подруги, принялась гладить ее руку, словно успокаивая ее. Я видела, что она задумалась всерьез над всем, только что услышанным. Но эта жалость со стороны другого человека, скорее всего более слабого и менее успешного, мигом вернула ее в прежний сценический образ.

— Я не вижу смысла далее продолжать этот разговор. Я пришла за помощью, а не за унижениями, — поправляя прическу и вытаскивая ладонь из-под руки своей подруги, отстраненно заявила звездная гостья. — Вы же понимаете, что просто не можете быть единственной, к кому люди обращаются за помощью. У меня есть сведения, что в соседней деревне живет ведьма, не уступающая вам в силе. Люди поговаривают — вы начинали вместе, но ваши пути разошлись, потому что кто-то много болтает ерунды, а кто-то дело делает. Я не верю, что за все хорошее надо платить в этой жизни. Это пустая чепуха! Есть хорошее, и есть плохое. Кто-то умеет разделять эти два понятия и брать от жизни только хорошие, а кто-то застрял в своем круговороте пустых расплат, и тащит других в свою бессмысленную кабалу.

Она резко встала и, не смотря в пораженное шоком бабушкино лицо, вышла из нашего дома. Я уже догадывалась о ком идет речь, но увидев полные ужаса глаза ведуньи, тут же абсолютно убедилась в своих подозрениях.

— Бабуль, она что…к ней пойдет? — с ужасом в голосе спросила я.

— Это не женщина, а какое-то сплошное кармическое наказание! Одно радует, что она все же не вампир… — произнесла бабушка, так и не ответив на мой вопрос.

Я прекрасно помнила их историю из детства, почему они стали врагами и какой путь выбрала та, другая ведьма. Так же я отчетливо помнила наш поход в лес с вишнёвым пирогом, и великолепно понимала, на что эта особа способна. Мы сидели, отрешенно смотря в стены. Я вспоминала ужасные подробности колдовства черной ведьмы, а бабушка, скребя ногтем по нижней губе, пропадала в своих собственных воспоминаниях.

— Почему тебя это так тревожит, — вдруг заговорила я.

Мне совсем не хотелось впускать сейчас страх в себя, ведь от одной только мысли о той кошмарной ночи в лесу, меня обдавало холодными волнами ужаса с головы до самых пят.

— Каждому человеку суждено пройти испытания, даже когда он, кажется, неотступен в своей вере. Когда ему видится, будто не осталось уже ничего, что могло б его сломить, задеть или шокировать, в его дом приходит нечто, доказывающее ему обратное. Долгое время никто не мог пробить мою броню, истончить мои мысли и веру.

— Но что же случилось? Почему твоя вера пошатнулась?

— Из-за страха. Всегда знай, когда приходит страх и пробивает в тебе дыру, на нее слетается стая голодных птиц, которые так и норовят разорвать на части все, что от тебя осталось. Никогда не впускай в себя страх! Держи его на поверхности. Иначе начав свой разрушающий путь, ему будет очень сложно остановиться, не сожрав тебя изнутри.

Не скажу, что я поняла ее полностью и до конца, но, пожалуй, я как-то почувствовала то, что она хотела до меня донести. Вампиры и страх массового истребления деревни сильно подорвали бабушкин дух. Я не боялась так, как она. Мне было нечего терять. Всем нам совершенно нечего терять, пока у нас не появляются дети, внуки. Люди, которых мы матерью природой призваны оберегать больше, чем самих себя. Страх за их жизнь не сравним ни с каким другим. Именно страх за жизнь наших детей способен поднять мертвого из могилы и вогнать туда живого. Именно он, словно ржавчина, появившись однажды, не прекратит разъедать душу до дыр.

— И как ты намерена залатать эту дыру? — словно понимая и не понимая одновременно, я подыгрывала бабушкиной философии.

— Я уверена, мне придется расхлебывать все то, что черная ведьма натворит с ней и с ее жизнью, — как-то обреченно отозвалась она.

— Но ты не обязана…

Я было начала отговаривать ее, как она тут же меня прервала.

— Если человек пришел ко мне за помощью, даже оскорбив меня прежде. Даже побывав на приеме у моего злейшего врага, в любом случае я обязана!

— Но почему? — стремясь восстановить справедливость, воспротивилась я.

— Потому что начало этой воронке положил мой собственный страх.

Мне было очень жаль ее. Я растерялась, как реагировать на все услышанное и изрекла совершенную глупость:

— Возможно, не все так уж плохо? Может она и вправду поможет ей?

Бабушка подняла на меня уставший взгляд и невероятно печальным тоном произнесла:

— Ты что думаешь, это в первый раз?

Да, было совершенно ясно, что их война не закончилась. И зная способности своей бывшей лучшей подруги, она прекрасно понимала, с какой силой вскоре ей придется столкнуться.

Прошло больше месяца, и я уже успела позабыть эту историю. С каждым днем мне виделось все яснее, что бабушка просто себя накрутила. Актрисе нужны были другие методы, и она их рано или поздно получила. Вот и все. Я была спокойна и совершенно уверена, рассуждая своим подростковым умом, что больше не увижу звездную мадам в нашем доме, как в один из вечеров в дверь робко постучали.

Она была одна, какая-то уставшая и встревоженная. Ворвавшийся ветер хлопнул входной дверью, и в тот же миг бесстрашная леди вздрогнула от резкого звука. Она была другой, совсем другой. И подойдя ближе к круглому столу в свете вечернего торшера, я в этом окончательно убедилась. На уставшем от бессонных ночей лице проявилась сетка тонких морщин, а без макияжа ее глаза казались совсем маленькими и слишком глубоко посаженными. Блестящие каштановые волосы были собраны тугой резинкой, а ото лба до макушки светлела дорожка абсолютно седых волос. Мне стало ее невероятно жаль, и я даже позволила себе отодвинуть ей стул. Бабушка в ком-то веке решила всё же налить ей чаю, не преминув начать атаку первой:

— Полагаю, колдунья за лесом вам помогла, и вы пришли лишь осведомить меня об этом?

Женщина сомкнула руки полные выпуклых вен и выдохнула в стол:

— Мне на самом деле нужна ваша помощь, но теперь уже по другому вопросу, — сдержанно ответила она.

Я нахмурила брови, недоумевая какие еще у нее могут быть вопросы, тогда как бабушка, словно зная о них наперед, отчаянно закивала заварочному чайнику.

— Тот, кто посоветовал ее вам, разве не рассказал о ее методах? Или придя туда, вы не поняли, с кем решились иметь дело?

— Вы абсолютно правы, лишь только я зашла на порог того дома, мне сразу стало не по себе. Огромная темная комната была буквально заставлена массивными стеллажами до самого потолка. На этих бесконечных полках красовались сотни бутылочек из разноцветного стекла, наполненные странными жидкостями. Неподалеку плотно составленные друг к другу виднелись подписанные странными каракулями пузырьки полные сухих трав и семян. Из-под потолка на меня смотрели черные впадины пожелтевших черепов разнообразных животных. С другой стороны посреди старинных книг в дорогих переплетах стояли банки с останками жаб, ящериц, и еще невесть какой живности. Дубовый пол покрывал дорогой ковер цвета молока, на котором кровавыми пятнами растеклись бардовые узоры и, как мне показалось, даже брызги самой настоящей крови. На ковре стоял низкий резной столик, в центре которого, словно готовая в любое мгновение приступить к сеансу, лежала антикварная гадальная доска с небольшой каплевидной тарелочкой. В глубине комнаты у веранды, окна которой вопреки деревенскому стилю доходили до самого пола, располагался круглый стол, покрытый темно-красной бархатной скатертью. В центр него я увидела большой гадальный шар, отливающий фиолетовыми оттенками в том немногом свете окон. Возле стола различалось дорогое кожаное кресло, чуть дальше несколько небольших ступенчатых полок с изобилием зловещих атрибутов черной магии. Кое-где стен висели можно было заметить картины. Пройдя вперед, я с любопытством взглянула на них и вздрогнула, обнаружив вместо пейзажей распятых сушеных пауков, летучих мышей и мелких змей. Подобная обстановка буквально лишила меня дара речи, и не оставила никаких сомнений в том, что я в доме сильнейшей из ведьм, а все ее клиенты очень состоятельные люди.