Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

И вот через пять минут я шел по улице с мистером Фрицем Гультером.

Мы сели за столик в таверне и сделали заказ. Ни он, ни я не были в покое. Каким-то образом между нами была негласная тайна. Казалось, что я обвиняю его в преступном знании — я из всех людей один знаю, что за этой безукоризненно одетой фигурой три дня назад скрывался призрак. Призрак, который задолжал мне 2,39 доллара.

Мы выпили, мы оба. Призрак стал немного бледнее. Затем еще по одной. Я настоял на том, чтобы заплатить за третий круг.

— Это празднование, — сказал я.

Он рассмеялся.

— Конечно. И позволь мне сказать тебе, это только начало.

Только начало! С этого момента я собираюсь так быстро подниматься, что голова закружится. И я буду работать в том месте в течение шести месяцев. Собираюсь получить много новых оборонных заказов от правительства и развиваться.

— Минутку, — предостерег я, — запасы истощились. — Ты бежишь впереди поезда. Если бы я был на твоем месте, я все равно был бы ошеломлен тем, что случилось со мной за последние три дня.

Фриц Гультер улыбнулся.

— О, это? Я ожидал этого. Разве я не сказал тебе об этом еще в магазине? Я работаю больше года, и я знал, чего ожидать. Это неудивительно, уверяю тебя. Я все спланировал. Я был готов умереть с голоду, чтобы провести необходимые исследования, и я голодал. Могу также признать это.

— Конечно. — Когда мы выпили в четвертый раз, препятствий больше не было. — Когда ты вошел в магазин, я сказал себе: «Вот парень, который прошел через ад!»

— Точнее не скажешь, — сказал Гультер. — Я прошел через ад, совершенно буквально, но все кончено, и я не сгорел.

— Скажи, по секрету, какую магию ты использовал?

— Магию? Магию? Я совершенно ничего не знаю о магии.

— О да, конечно, Гультер, — сказал я. — Как насчет той маленькой черной книги в железной обложке, с которой ты был в магазине?

— Немецкий текст по неорганической химии, — огрызнулся он. — Довольно, вот, выпей и закажем еще.

Я выпил еще. Гультер начал говорить немного свободнее. О своей новой одежде и новой квартире, о новой машине, которую он собирался купить на следующей неделе. О том, как он заимеет все, что захочет, о Боже, он еще покажет тем глупцам, которые смеялись над ним все эти годы, он вернет все ворчливым хозяйкам и проклятым бакалейщикам, и насмехающимся крысам, которые говорили ему, что он был слишком слаб на голову, чтобы изучать то, что задумал.

Затем он стал немного любезен.

— Тебе бы понравилось работать в «Ньюсоме»? — он спросил меня. — Ты хороший фармацевт. Ты знаешь химию. К тому же ты неплохой парень, но у тебя ужасный творческий подход. Как насчет этого? Будь моим секретарем. Конечно, вот именно. Будь моим секретарем. Я все устрою завтра.

— Я буду пить, — заявил я. Перспектива просто опьянила меня.

Мысль о побеге из проклятого магазина, вырваться из окружения «коки»-лиц, «сигар»-голосов — определенно опьянила меня. Как и следующая порция горячительного.

Я начал кое-что видеть.

Мы сидели у стены, а огни таверны были тусклыми. Пары вокруг нас болтали что-то монотонно, это было немного успокаивающе. Мы сидели в тени у стены. Теперь я посмотрел на свою тень — неуклюжую, мерцающую карикатуру на себя, сгорбившуюся над столом. Какой контраст она представляла перед моей внезапно воздвигшейся массой!

Его тень, сейчас…

Его тень, сейчас…

Я видел это. Он сидел прямо через стол от меня. Но его тень на стене стояла!

— Мне больше не надо Скотча, — сказал я, когда подошел официант.

Я продолжал смотреть на его тень. Он сидел, а тень стояла.

Это была большая, чем моя тень и более темная. Ради забавы я подвигал руками вверх и вниз, создавая силуэты голов и лиц. Он не смотрел на меня, он жестом подзывал официанта.

Его тень не двигалась. Она просто стояла там. Я смотрел и наблюдал, и все пытался отвести взгляд. Его руки двигались, но черный контур стоял неподвижно и тихо, руки свисали вдоль боков. И все же я видел знакомый абрис его головы и носа — это не было ошибкой.

— Скажи, Гультер, — сказал я. — Твоя тень — там, на стене…

Я замолчал. Мои глаза были мутны.

Но я почувствовал, как его отношение ко мне меняется даже сквозь пары алкоголя.

Фриц Гультер поднялся на ноги, а затем приблизил свое мертвенно-бледное лицо ко мне. Он не смотрел на свою тень. Он смотрел на меня, как бы сквозь меня, отыскав что-то с ужасом за моим лицом, моими мыслями, моим мозгом. Он смотрел на меня и словно в какую-то свою личную преисподнюю.

— Тень, — сказал он. — Нет ничего плохого в моей тени. Ты ошибаешься. Помни, что ты ошибаешься. И если ты когда-нибудь повторишь это снова, я разобью тебе череп.

Затем Фриц Гультер встал и ушел. Я смотрел, как он идет по залу, двигаясь быстро, но немного неуверенно. Позади него, двигаясь очень медленно и явно уверенно, скользила его высокая черная тень.

Если вы можете построить лучшую мышеловку, чем ваш сосед, вы можете сами попасть в нее.

Это то, что я сделал по отношению к Гультеру. Вот я уже был готов принять его предложение о хорошей работе в качестве его секретаря, и тут же совершаю пьяную глупость!

Через два дня я все еще называл себя дураком. Тени, которые не следуют за движениями тела, ха! Что это была за тень, которую я видел той ночью? Это была не тень, это был Скотч, который я пил. Ох, прекрасно!

Поэтому я стоял в магазине и посыпал мороженое проклятиями, а также расколотыми орехами.

Я чуть не уронил орешницу второй раз за ночь, когда снова вошел Фриц Гультер.

Он поспешил к прилавку и устало улыбнулся мне.

— У тебя есть минутка?

— Конечно, — подожди немного, пока я обслужу тех людей.

Я отложил мороженое и помчался назад. Гультер сел на табурет и снял шляпу. Он обильно вспотел.

— Я хочу извиниться за то, как я повел себя той ночью.

— Ну, все в порядке, мистер Гультер.

— Я был немного взволнован, вот и все. Выпивка и успех ударили мне в голову. Без обид, я хочу, чтобы ты это понял.

Просто я нервничал. Твои подшучивания насчет моей тени, это звучало слишком похоже на то, как меня постоянно высмеивали за мои исследования в своей комнате. Владелица дома обычно обвиняла меня во всех грехах. Заявляла, что я расчленил ее кошку, что сжигаю фимиам, пачкаю пол мелом. Некоторые из молокососов, что жили внизу, начинали поднимать вой, будто я какой-то псих, погрязший в колдовстве.

Помните, я не спрашивал его автобиографию. Все это звучало немного истерично. И притом Гультер выглядел соответствующе.

Он потел, его линия рта кривилась и дрожала, как когда мы познакомились с ним.

— Но скажи, — причина, по которой я пришел, — не сможешь ли ты назначить мне успокоительное. Нет, ни бром или аспирин. Я принимал их много раз с того вечера. Мои нервы совсем расшатались. Эта работа в «Ньюсоме» просто убивает меня.