Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

Это заставило нас всех замолчать. Несколько долгих минут мы ехали молча. Я улыбнулся.

— Ладно, что-нибудь придумаем. А пока давайте немного отдохнем. Завтра настанет новый день.

Насчет отдыха я ошибся. Сомневаюсь, что кто-нибудь много спал в ту ночь. Но я был прав насчет завтрашнего дня. И что это был за день! Я провел утро в городе, изучая прессу. Большой босс дергал за каждую ниточку, которую знал, но мне пришлось много и быстро говорить, чтобы история вчерашней трагедии не попала в газеты.

Во всяком случае, слух распространился достаточно быстро. Но напечатанный в газетах, он вызовет панику во всем городе.

Возможно, по всей стране. Ужасное откровение о том, что невидимое чудовище жаждет убивать, означало бы катастрофу.

Каким-то образом историю замяли. А когда я вернулся в студию, Дик Блинн был убит. Не кем-то — Человеком-черепом. Его нашли прямо за воротами студии, лежащим на земле позади своего универсала. Он мог бы скончаться от сердечного приступа — но сердечный приступ не оставляет следов когтей вокруг горла.

— Он здесь, в студии, — сказал Сильвестро, когда я вошел в его кабинет. — Он хочет добраться до нас всех.

Я его не слушал, а попытался улыбнуться Луизе. Она сидела рядом с Монсеном, широко раскрыв глаза от ужаса.

— Здесь мы в безопасности, — заверил я ее. — Смотри, за дверью стоит полицейский охранник.

— Но они не смогут увидеть его при дневном свете, — возразил Сильвестро. Мне захотелось пнуть режиссера ногой.

— И все же есть дверь, — продолжал я. — Если это существо материально, оно не сможет пройти сквозь запертую дверь.

— Зато может проскользнуть боком, — напомнил мне Монсен. — Он просто выглядит твердым. На самом деле он двухмерно тонкий.

Оператору я бы тоже, пожалуй, отвесил пинка. Но я не сдавался.

— Послушайте, мы найдем выход из этой ситуации. Первое, что мы должны сделать, это изучить это существо — ваше творение.

Каковы его привычки? Чего он хочет?

— Нас, — сказала Луиза.

— Но почему?

— Потому что он нас ненавидит. Он любит убивать и ненавидит нас. Это персонаж из фильма. Безумие в чистом виде. И мы, все мы, были против этого. Вот почему он убил Блинна. Потому что тот был героем. А я — героиня.

Я обнял ее за плечи.

— Хорошо. Давайте остановимся на этом. Но почему он убил того человека в театре вчера вечером?

— Паника. Или, возможно, он искал нас.

— Подождите минутку. Есть один верный способ узнать несколько фактов о Человеке-черепе. Давайте поговорим с тем, кто создал его — действительно воплотил его личность.

Сильвестро, где Франц Базилов?

На мгновение Терри Сильвестро отвел взгляд. Продюсер наклонил голову и ответил:

— Ему плохо. Он потерял сознание, я же сказал. Не втягивай его в это дело, Пэт. Шок может быть слишком велик. Это убьет его, если он узнает.

— Это может убить его, если он не будет знать, — возразил я. — Немедленно приведите его в студию. Каждая минута на счету.

Сильвестро позвонил актеру. Басилов был уже в пути. Мы сидели молча. Каждый из нас наблюдал за дверью — в ожидании чего? Невидимого присутствия? Здесь, при дневном свете, все это казалось гротескным, абсурдным. Но не было ничего абсурдного в мертвеце в театре и задушенном трупе Блинна.

Еще один звонок сделал Большой босс, приказав закрыть студию и поставить полицейскую охрану возле каждого выхода. Теперь проехать сюда могла только машина Базилова. Если бы чудовище находилось в студии «Севен Артс», оно не угрожало бы никому, кроме нас самих.

Приятная мысль. Я утешался ней, пока не пришел Базилов. А потом я испытал еще один шок. До того я видел Басилова только один раз. Тогда он носил грим Человека-черепа. Теперь в кабинет вошла совсем другая фигура. Франц Базилов был высоким и худым, его плечи ссутулились, седые волосы редкими прядями спадали на выпуклый лоб. Черты его лица казались изможденными, но добрыми, и единственным проблеском в измученных глазах был блеск покорности. Этот человек не был чудовищем, ни призраком, ни дьяволом. Он был… слабовольным.

«Слабовольный». Эта фраза задела чувствительную струну в моей душе. Базилов был слабовольным. Луиза что-то говорила об этом, но Базилов не оставил меня в недоумении. Он вошел в комнату, руки по бокам туловища дрожали. Его глаза остановились на Сильвестро, а губы скривились в судороге.

— Итак, — пробормотал он. — Это случилось? Ты знал, что так и будет. Я тебя предупреждал. Нельзя было вмешиваться в разум и психику. Ты заставил меня гримироваться, все время нашептывал мне свои предположения о зле. Ты приказал мне быть монстром. Ты не оставишь меня в покое ни на мгновение, нет? День и ночь ты преследовал меня…

— У тебя истерика, Базилов! — крикнул Сильвестро. — Ты с ума сошел!

— Это ты сошел с ума.

Басилов стоял перед столом, его бледное лицо исказилось в гневе.

— Ты разговаривал со мной во сне. Заставлял меня смотреть на свет после того, как я выпивал специальный раствор, и предлагал мне вещи, вызывающие галлюцинации. Ты превращаешь мою душу во что-то злое и ужасное, что сияет на экране. Ты создаешь это из моей души. Ты говоришь со мной, когда я сплю…

«Гипноз!»

Я сел, пронзенный догадкой. Эти россказни о том, что Базилова накачали наркотиками или он сошел с ума. Рассказ Луизы о том, как она испугалась этого человека, потому что его голос доносился из могилы. Рассказы о том, что Сильвестро никогда не выпускал Базилова из виду. Базилов был слабовольным. Сильвестро загипнотизировал его, сделал монстром, воздействуя на его подсознание, пока он находился под воздействием какого-то наркотика, который высвобождал темные эмоции. Это, плюс странный макияж, плюс трехмерные приемы съемки каким-то образом сложились воедино, чтобы породить новое существо — образ Человека-черепа на экране. И он ожил, обретя личность и тело.

Осознание этого факта было всего лишь вспышкой. Базилов все еще говорил, когда я закончил свою цепочку рассуждений.

Сильвестро вызывающе сидел в кресле, на его губах играла уродливая улыбка.

— Сумасшедший, — прошипел он. — Сумасшедший лунатик.

И тут я заметил его. Краем глаза. Только тень, серебристую тень. Тонкую как карандаш на фоне темной тени стола на полу.

Внезапно я увидел, как она расширилась. Угол преломления уменьшился. Теперь гротескная продолговатая прозрачность, которая была телом существа, внезапно возвысилась. Базилов тоже это заметил, но поздно. Он издал сдавленный крик, и руки потянулись к его шее. Чудовище нанесло удар. Я подумал об Орля де Мопассана, о противостоянии между Джекилом и Хайдом. Я и сам закричал, затем выхватил пистолет из кармана и вслепую нашпиговал пулями воздух — колышущийся сгусток вокруг искривленного тела Базилова.