Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 2 [СИ]

Она еще какое-то время пыталась выпытать охранника, где можно встретить Вересова, но бугай либо притворялся, что не знает, либо до него просто не доходили вопросы, и он подвисал, словно старый компьютер.

— Девушка, освободите проход, мне не видно, кто заходит, — он презрительно махнул головой, затем сложил руки на груди.

— Пока мы стоим, еще ни один человек не пришел, и сомневаюсь, что придет.

— Не сомневайтесь, — он развернулся к своему закутку. Анна осмотрела вестибюль: кафельный пол, строгая люстра на потолке, лестница со стеклянными перилами, по бокам небольшие диваны в цвет красных плафонов на лампах. Все остальное в строгом белом окрасе. Только на полу на белом кафеле несколько красных точек, они слегка оттеняли пол, что казался окропленным кровью.

Бежать наверх нет смысла. Анна обратила внимания, что охранник уже примостился на стуле и уставился в монитор компьютера. Даже если она успеет выскочить на нужный этаж, кабинет Вересова ей все равно не найти, так что пришлось сдаться и пока вернуться в отель.

Ноги гудели, голова раскалывалась. Анна подумала, что сейчас ей нужна ванна и хороший сон. Завтра будет думать, что делать дальше. Готова даже к Корину снова пойти, больше ничего не остается.

Долго не могла уснуть. Крутилась в постели, как вьюнок, ногу стягивало, кожа чесалась, рука все время тянулась потереть укус. Анна вспомнила Лену и ее мазь: сейчас бы она пригодилась. Передернулась. Все они заодно с Разумовым. Нельзя позволять им манипулировать, ведь истинные мотивы ей были неизвестны.

Когда луна заглянула в приоткрытую штору, Анна поняла, что, наконец, получается дышать: пропали покалывания в пальцах, растворились слайды, что не давали уснуть. Она закрыла глаза и увидела приятную темноту. Так хорошо и тихо стало на душе. Даже удивительно.

Она проснулась рано. Утро было спокойным и ласковым. В окно заглянуло неяркое солнце, а горизонт тронулся легкой дымкой тумана. Анне хотелось верить, что в этот день не случится никаких происшествий. На секунду возникло желание все расследования отложить на завтра, а сегодня просто дать себе передохнуть.

Свежесть из открытой форточки придавала бодрости и сил. Анна долго лежала под одеялом и думала, что сейчас дома, и все хорошо. Но стоило присмотреться в пейзаж за окном, как она понимала, что покой и счастье — это лишь грезы: она до сих пор в Прибрежном, лекарство не найдено, а время убегало в никуда.

Что это за лекарство? Откуда оно? Какой в нем смысл? Тысячи вопросов путали мысли, и задавать их вслух Анна не осмеливалась даже себе: слишком страшно было утонуть в неизвестности и запутаться в лабиринтах ужасов. Но она чувствовала, что решение близко. Очень близко. Будто сегодняшний день все изменит. И решит.

Правда жизни залезала в память и резала душу острым ножом. Анна перевернулась на другой бок, прогоняя навязчивый мысленный поток. День рождения получался каким-то неприятным. Все равно поздравлять некому, да и ей, кроме решения проблем с лекарством, ничего и не хотелось.

Воспоминания вчерашней драки, ссоры и поцелуя врывались в голову вспышками, и вылетали наружу нервными вздохами. Сказать, что ей все равно — это обманываться. Зачем приходил Разумов, зачем искал встречи? Случайно? Мало верилось. Но о Диме он не знал, почему тогда так о нем отзывался? Знал его имя… С кулаками полез — это ладно, чувство собственности взыграло, но вот его слова о доверии нагоняли какой-то странный и непонятный страх, который колол колючкой чертополоха под ребром и не хотел отпускать.

Анна перевернулась на кровати еще раз, чтобы поменять положение и смять мысленное наваждение, но это не особо помогло — дыхание стало горьким, на глаза навернулись слезы. Укрылась с головой одеялом, словно это убережет от реальности. Зачем она согласилась на это задание?

Все сложилось ужасно: папа и Денис при смерти, она запуталась в своих чувствах, сама еле дышит, и конца этому не видно. А всего лишь нужно было тогда послушать Камаева и отказаться от этой поездки. Прогнав горькие мысли, Анна поняла, что никогда не сможет сказать Максиму, как же она ошибалась. Не сможет признать вслух, что он был прав. Ведь вспомнила о нем, когда оказалось слишком поздно.

Приподнялась. Водитель ведь знал, что ехать в Прибрежный нельзя. Точно! Значит, он был как-то связан с тем человеком, который дал Анне лекарство. И что это даст? Все равно Камаев сказать уже ничего не сможет. Или нет?

Придется идти к Корину. Пусть хоть придушит, но она обязана узнать хоть что-то. А еще это парень — Семен! Как она забыла!

Анна подорвалась так резко, что закружилась голова.

— Алло, — подняла внутренний телефон и дождалась ответа. — Подскажите, я могу позвонить на мобильный с этого номера? Да? Спасибо! Диктую.

Она ждала долго, несколько раз перезвонила. Затем походила по комнате и набрала его номер еще два или три раза. Семен не отвечал.

В задумчивости Анна прошлепала босиком по комнате. Остановилась у окна, размышляя, что делать дальше. Сидеть здесь и ждать пока все закончится плачевно она не могла. Только ради отца обязана все узнать, только ради него! Однозначно. Хотя сердце от этой мысли болезненно сжалось. Сейчас можно себя обманывать. Так легче. Легче?

Достала из дорожной сумки ноут, решила, что пока будет искать нужную информацию как раз и с родителями переговорит и, может, если повезет, папа подкинет зацепку про белокурую девушку.

Крышка компьютера так и не открылась до конца, Анна замерла от осенившей ее мысли. А ведь именно блондинку она видела в своих видениях.

Срочно нужен папа!

В дверь робко постучали. Кто это так не вовремя?

— Сейчас! — Анна прикрыла ноутбук и подошла к двери.

— Это Дима, — послышалось снаружи.

Легкая волна паники пробежала между лопатками. Только не надо вот этого на почве чьих-то слов! Разумов не станет для нее вторым Камаевым. Нет, нет и нет! Пусть Максим и был прав, все равно это ее жизнь и ее право выбирать.

Открыла резко. Дима стоял с опущенной головой, большие пальцы рук прятались в карманы черных джинсов, на фоне темной рубашки выделялась светлая, почти молочная, кожа.

Мужчина молчал какое-то время и ухмылялся. Анна рассматривала его лицо, чтобы уловить изменения. Ведь вчера ему досталось прилично, но, видимо, он отделался испугом: на нем ни царапины, ни синяка, ни гематомы.

— Ты в порядке? — спросила Савина и отошла в сторону, пропуская его в номер.

— Можно так сказать, — Дима все так же держал голову низко, смотрел из-под густых черных бровей. Странная ухмылка плавала на его лице, и Анну неосознанно бросило в дрожь.

— Ты немного выглядишь странно. Даже отеков нет… — сказать, что ей стало страшно — бросить пыль на воду. Ей было жутко. Его глаза с тонкой поволокой блеска переливались желтыми и зелеными бликами, взгляд резал сердце. Что он так смотрит?