Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 2 [СИ]

Дверь не открывалась: заклинило замок. Наконец, когда получилось высунуться из-под нависшего кресла, он увидел…

Папино сидение смялось почти до самого переключателя скоростей. Его голова безвольно висела на выгнутом руле. Все вокруг в крови бурого цвета. Окно вдавлено внутрь, стекла осыпали отца сверкающей на солнце крошкой. Ветер, залетев в салон, шевелил часть тех волос, что не слиплись от неприятного коричневого цвета жижи на его голове.

— Папа… — Денис потянул руку, ошметки кресла хрустели, как упаковка из-под булочек. Коснулся. Словно дотронулся до нагретого солнцем камня. — Мама…

Выглянул дальше, ноги все еще удерживало сидением, потому полностью выбраться не получилось. Дотянулся рукой до матери. Потрепал ей плечо. Еще потрепал.

— Мама! Мама! — и, словно в ответ, она повернула голову. Шея крутнулась безвольно, глаза не раскрылись, а светлые волосы неприятно хлестнули по руке.

И тут Денис заметил движение за окном. Там кто-то есть!

— Помогите! Помогите нам! — он никогда так не кричал, как сейчас. Но голоса совсем не было слышно, кажется, будто он попал в стеклянный капкан и все, кто снаружи, не видят и не слышат его.

Тень остановилась. Денис видел ее только размытый силуэт, полностью не мог рассмотреть: не позволяла неудобная поза. Глаза заливало потом и кровью. Смахнул рукой и размазал все по волосам. Глянул на руку. Темная жижа с пучками волос облепила пальцы. Сплюнул. На зубах скрипел металлический вкус.

— Кто там? Ответьте! Помогите! — проследил взглядом за движением за окном. Тень мелькнула и остановилась напротив его двери.

Ручка дернулась, заскрипел замок, но дверь не поддалась. Машину сильно качнуло, боковина отлетела в сторону, и Денис вывалился наружу из тесного зажатого пространства, только нога осталась в плену маминого кресла. Попытался приподняться и выбраться. Чья-то рука скользнула по лодыжке и рванула вверх смятое сидение. Денис облегченно рухнул наземь. Никогда не думал, что целовать траву так приятно.

Не успев передохнуть, он перекатился и пополз к машине, чтобы помочь родителям, но кто-то насильно оттянул его в сторону и прижал к дереву.

— Я помогу ей, если ты никогда об этом не вспомнишь, — засвистел над ухом жесткий и скрипучий голос. Денис попытался вывернуться, чтобы посмотреть на того, кто говорил, но его голова оказалась зажата в тисках. Лишь глаза уперлись в края век и видели плотные сплетения осенних деревьев. На горле сжимались холодные пальцы, в голове не прекращался свист: — Повторять не стану. Ты даешь слово молчать — я ее спасаю.

Невидимый жгут стянул сильнее трахею, от этого перехватило дыхание. Денис прикрыл от усталости глаза.

— Ты не вспомнишь ничего, что может быть связано со мной или озером, — безжизненный сталистый голос продолжал говорить.

Денис распахнул глаза и испуганно уставился на верхушку ветвистого дерева, что был в поле зрения. Снова дернулся, но тело словно связано невидимой ледяной нитью.

— Или ты даешь согласие, или я ухожу, и она умрет! Решать тебе! Жизнь за молчание! Кажется, равносильный договор. Ты же не младенец, все понимаешь, — булькающий голос говорил ровно и безэмоционально. Денис два раза хлопнул веками, показывая, что согласен. Он не сумасшедший. И говорить о том, что видели на озере с Владом они и так не собирались.

— Вот и умница! — тиски ослабились, голос отдалился. Денис рухнул набок, не успел отвернуть лицо и влепился прямо в землю. Закашлялся, наглотавшись грязи и травы. Все это прилипало к окровавленной голове и разорванной коже. В голове гудело, мысли путались, тело не слушалось. Он знал, что надо встать, но не мог. Из последних сил подтянулся руками за ствол дерева и приподнялся на четвереньки. Мутило. Мир вертелся и падал снова, карусель, не останавливаясь, затягивала его в темноту.

— Помни обещание… Иначе я вернусь и доведу начатое до конца, а еще захвачу всех, кто будет тебе дорог! И да! Другу передай!

Что-то щелкнуло возле уха, и наступила долгожданная темнота.

Наши дни.

Какое-то время Савина сидела в комнате и не могла прийти в себя. Сердце не примирялось с происходящим, колотилось в груди, как сумасшедшее. Кажется, Денис сумел вырвать последние крошки радости и теперь черный мрак застилал душу плотным покрывалом. Уже не было сил плакать, да и не привыкла Анна к жалостям, не было сил даже на то, чтобы защищаться от нападок. Она уверена, что при следующей встрече с проводником она просто вспыхнет и сгорит заживо. Анна не могла, не хотела, признаваться, что чувствует к нему что-то, ведь это было бы жестоко по отношению к себе, к Диме. Нет смысла надеяться, что причина этих сомнений в том, что их с Денисом разлучает странный эффект от камня. Причина ведь в другом. Он изначально пользовался ею, Анна пока не понимала, как и зачем, но весь этот поход к озеру, внимание и ухаживания — полный фарс. А как он сладко говорил в галерее. Где-то в глубине души хотелось думать, что это правда, что так невозможно сыграть, но Анна все больше убеждалась, что Разумов умеет играть разные роли, и ей никогда не понять его мотивов.

От неожиданной мысли, Савина подорвалась и, прихватив джинсовую куртку, выбежала из номера. Она не боялась встретить Дениса, чувствовала, что он давно ушел. Да и теперь ей плевать. Хотелось поскорей все это закончить.

Анна вышла из отеля и, не оборачиваясь, пошла в центр города. Не обращая внимание на ноющую боль в ноге, она двигалась быстро. Толпа колотила ее по ребрам, проспекты и площади резали глаза пестротой и глушили громкими сигналами.

Возле светлого высокого здания топталось несколько мужчин. Все при строгих костюмах с хорошими пивными брюшками. Анна уточнила, где может найти Вересова, и прытью бросилась в указанную сторону. Вот сейчас он ответит ей на все вопросы!

Но в дверях ее тормознул высокий крупный охранник со лбом похожим на грецкий орех, продолговатый и такой же пористый.

— Чего вам?

— Я к Вересову.

— Его нет сейчас и сегодня уже не будет. Записать на встречу? — мужчина неприятно говорил в нос, словно переносица его перебита уже не один раз.

— Меня зовут Анна Савина, я из журнала «ТИП», хочу взять интервью. Когда он будет? Это срочно. Я из другого города приехала ради этого, — Анна вытянула пропуск и показала его амбалу. Тот, не выдав ни единой эмоции, слегка щелкнул языком.

— Ничем не могу помочь. Есть журнал встреч, но он вам вряд ли поможет: там записей на пару недель вперед.

— Мне сейчас надо! — возмутилась Савина.

Мужчина вздыбился.

— Вам стоит понизить тон голоса и, вообще, лучше удалиться, — он уставился на нее так строго, что Анна даже попятилась.

В конце концов, Савина поняла, что ожидать здесь мэра бессмысленно.