Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 1 [СИ]

Мысли — это одна беда, а вот новые видения из-за черного турмалина совсем выбивали почву из-под ног Анны.

Стоило ей закрыть веки, как перед глазами запускалось слайд-шоу из странных и непонятных картинок. Они очень быстро менялись и разобрать подробности не получалось. Сетчатку царапало, как от горсти песка, брошенную ветром в лицо.

Несколько раз Анна доставала из чехла брелок и, стараясь не касаться, рассматривала камень.

Самый обычный темный минерал — турмалин, шерл. Такой можно найти не только в Прибрежном. Зачем Бережному камень именно из этого города? Или из конкретного места? Почему даже на расстоянии в несколько миллиметров от брелока у Анны заметно искрили пальцы? Магия, не иначе. Кому скажи — засмеют. Бережной не просто так искал его. Значит, редактор знает о тайне озера. Может и послал ее искать минерал намерено? Но зачем? Какой в этом смысл?

Несколько часов Анна сидела у окна и, выхватывая из мрака мелькающие фонари, смотрела в непроглядную ночь. Хотелось отдаться сну и обо всем забыть, но перед глазами то и дело всплывали образы жестокого и несправедливого Дениса, к которому непреодолимо тянуло несмотря ни на что, и преданного ею Дмитрия, который никогда ее не дождется.

А еще хуже — сумасшедшие слайды не прекращали мучить до глубокой ночи. Сердце и сознание настрадались так, что казалось Анна уже ничего не чувствует. И чем больше километров было между ней и Прибрежным, тем большая пустота разрасталась внутри и тем тяжелее было дышать.

Когда уже совсем не осталось сил, Савина скрутилась на полке калачиком и провалилась в тревожный сон, наполненный тысячами пугающих образов.

Пустынная дорога уходит в густой туман. В нем кутаются исполины-горы. Небо, словно чернильными пятнами, усыпано вороньем.

На пригорке виднеется худой мужской силуэт. Человек повернут спиной, руки по швам. Его тень черной змеей тянется по земле до Аниных ног. Кажется, хочет укусить, схватить, притянуть к себе.

Становится страшно.

Девушка отступает и упирается спиной в преграду. Резко обернувшись, она натыкается на взгляд полный мрака. Он поглощает все светлое и доброе, забирая душу. В антрацитовых зрачках пляшут яркие малахитовые сполохи и блестит ее отражение. Человек что-то шепчет. Ветер подхватывает его голос и, завывая, улетает прочь. Рывок вздергивает Анины волосы и закрывает, будто паутиной, лицо. Почему она не может разобрать его черт? Не видно шеи, контура скул, плеч — будто маска в воздухе, будто человек состоит из тумана. Серого, плотного и холодного.

Девушка отступает назад и оглядывается на первый силуэт.

Извивающаяся лента тени расширяется, раздваивается и опутывает ее ноги. Мерная тишина клокочет в груди и топит без воды. Душит, сдавливает, поглощает. Анна не может кричать. Силуэт, как мираж, тускнеет, мерцает и изгибается. Затем он внезапно дергается, и стрелой летит к ней, выставив перед собой черные руки, похожие на ленты. Анна задерживает от ужаса дыхание…

Анна резко вдохнула и подскочила, смяв на себе покрывало. Издали слышался стук колес, вагон покачивался, и по купе плавала невесомая пыль.

Мерзкий холод пробрался под одеяло. Тело покрылось липким потом, из-за чего Анну бросало в неудержимую дрожь. Она облегченно выдохнула и зажмурила глаза. Кошмар закончился. Очередной кошмар закончился! С каждым днем их все больше и больше, и они все страшней и страшней. Раньше случались раз в полгода, потом раз в месяц, а теперь каждую ночь. В Прибрежном, и подавно, кошмары приходили в любое время, стоило только прикрыть веки. Каждый такой сон — как будто чья-то соломинка в стакане Аниной жизни. Сны выпивали из нее все соки. Пили большими глотками, забирая моральные силы и физическую энергию.

Анна зажмурилась.

Наконец, пропало мельтешение перед глазами, как будто лишний песок осыпался с ресниц. Настоящее облегчение. Остался только неприятный вкус во рту.

Потянувшись за бутылкой воды, Савина сделала несколько прохладных глотков. Нагретые колючки газировки лишь больше раздразнили. Закашлявшись, Анна без сил упала на полку.

Не получалось вспомнить лицо из сна. Кто это? Что ему нужно? Душу сковывал такой жуткий страх, что ноги и руки до сих пор немели. Снова идти к психотерапевту? Чтобы взять рецепт на бессмысленные антидепрессанты?

Анна приподнялась и посмотрела в окно. Знакомые пейзажи не радовали. Крыши домов, как пачки спичек разбросанные на столе, выкрашенном в зеленый и серый. Миллионы жизней, судеб и историй любви. Каждый день — рождение и смерть. Миллиарды невидимых нитей, что связывали поколения, время и пространство. Кто-то жил, но уехал, оставив привычные вещи в уютной квартире. Кто-то приехал и заселился в пустой дом, но бросил самое дорогое в другом городе. А кто-то идет по улице и у него одна дорога — вперед. Может, его никто не ждет, а может, просто некому ждать. Хорошо, что у Анны есть любящие и хорошие родители, которые всего рады ее видеть. Иначе жизнь совсем бы потеряла смысл.

Вагон завернул в сторону и показал свою зеленую голову. Впереди пробились купола церквей и шпили Центрального вокзала. Там будет легче. Со временем Анна все забудет и попытается жить заново. Ей придется перевернуть эту страницу.

Савина, ты должна это сделать!

Квартира встретила Анну гнетущей тишиной и унылой пустотой. Хотелось завыть на знакомые стены, привычные шторы и родные лица на фото. Все, казалось бы, близкое, но такое далекое. Не волновала пыль, что осела за дни отсутствия на полки и листья фикуса, плевать на разбросанные сумки и чемоданы, не тревожило даже измотавшееся в дороге тело. Хотелось просто провалиться в сон без сновидений. Жаль, что это невозможно.

Анна села на диван и задумалась. Что дальше? Как удалить необъяснимую тоску из сердца? Ну, напишет она статью, и что? Это решит ее проблемы? Это освободит от тяжести после связи с Разумовым? От этих острых еще воспоминаний?

Достала из сумочки мобильный и набрала первый в списке номер.

— Привет, — развалившись на кровати, сказала ослабшим голосом. — Я уже дома. Как папа?

— Аня, — мама тяжело вздохнула, — он в больнице.

— Как это? — подскочила Анна так, что комната закрутилась в спираль. Сипло проговорила: — Что случилось? Почему не сообщили мне?

— Решили не беспокоить. Это было его желание, — голос мамы дрожал. — Доця, плохие прогнозы…

— Я сейчас приеду!

В коридоре было тихо. Из открытого высокого окна веяло свежестью. Легкие гардины из кристалона трепетали на сквозняке. Выдохнув тяжелое предчувствие, Анна прошла на негнущихся ногах мимо одинаковых, как близнецы, дверей. Двадцать пять, двадцать шесть, ординаторская…