Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 1 [СИ]

Оглянулась. Никакого шика — все скромно. Небольшой старый диван под стенкой, шкаф для верхней одежды, несколько полок. При входе стояла старая облупленная тумбочка, на ней разбросаны пучки ключей. Ковры — вытертые, обои — выцветшие. Ни царских хоромов или золотых канделябров. Слишком просто и скудно.

Тетя Лида возилась на кухне. Оттуда доносился шум закипающего чайника и хлопанье дверцы холодильника.

На стене возле дивана висели картины. Анна подошла ближе. На одном фото Денис с Настей, на другом — молодые мужчина и женщина — вероятно их родители.

— Мама с папой, — подтвердила Настя. Девочка говорила об этом спокойно. — Пойдем! Я тебе свою комнату покажу!

Девочка была оживленная. Без странных выражений или слов — нормальный, простой ребенок. Но Анна чувствовала в ее присутствии какой-то трепет. Все-таки их знакомство хорошо врезалось в память.

— Настя, погоди, экскурсовод ты наш. Пусть Аня передохнет. Присаживайся, дорогая. Вот печенье, чай, — тетя Лида была очень открытой. Относилась к Анне, как к другу семьи. Савина смущалась от чрезмерного внимания, но потянулась за лакомством.

— Спасибо большое.

— Денис сам их печет для Насти.

Рука замерла над тарелкой. Какой хороший. Аж противно! Но все же, чтобы не обидеть тетю Лиду, Анна взяла печенье. Это было вкусно. Савина не удивилась. Запила чаем приторное воспоминание чудо-каши и прожевала остаток печенья. Второе уже не рискнула брать. Слишком больно вспоминать.

Настя как раз убежала к себе в спальню, и Анна решилась спросить:

— Вы сказали, что случилась авария? Девочка не сильно волнуется на этот счет. Сколько времени прошло?

— У Наташи схватки были. Они как раз в больницу ехали, — давняя боль промелькнула в глазах женщины.

Анна съежилась.

— До совершеннолетия Дениса они у меня жили, а потом он работать стал и забрал сестренку сюда. В родительский дом. Тяжело было их отпускать, но племяша упертый. Сказал, что сам справится и сделал это. Но тяжело было. Ни юности, ни подростковых шалостей. Денис не знал, что это такое. И отталкивал от себя всех и вся. Хорошо хоть друзья хорошие попались. Стас и Влад — отличные ребята. Он с ними — не разлей вода. Жаль только Влад живет не здесь…

Анна вжалась в спинку кресла, почти не разбирая слова тети Лиды. Вот почему Разумов не говорил о себе — не желал теребить душу. Здесь и его чрезмерная скрытность стала понятной. Не позволял себя жалеть. В этом они даже похожи. Анна также держала все в себе и редко делилась проблемами с друзьями. Им только ее скуления не хватает.

Вот только это не объясняло его страха перед озером и запрет сделать фото дымки. Стоит ли в этом копаться?

— А как авария случилась? — поинтересовалась Анна, сделав очередной глоток чая, показавшийся слишком горьким.

— Денис никогда не рассказывал. По заключению криминалистов Андрей с управлением не справился. Это было страшно. Машина, словно обняла дерево, — Лидия приложила руку ко рту и замотала головой. С уголков глаз по щеке побежали слезы. — Денису повезло, что он сзади сидел, а Наташка — сестричка моя бедная, спереди. Основной удар на левую сторону машины пришелся. Андрей даже не понял, что случилось. Благо ребенка спасли. Намучался тогда Денис, только ради Насти и держался.

Анна сглотнула тяжелый ком, подступивший к горлу.

— А что это у девчонки за высказывания? Мы, когда первый раз встретились, я жутко испугалась, — совсем осипшим голосом пробормотала Савина.

— Денис говорит, что это — последствия ее родовой травмы. Она ведь месяца два в реанимации лежала с сотрясением. Чтобы Нату из машины достать, пришлось кузов разбирать на кусочки. Ой, жутко. Там дорога такая опасная, после них еще не раз аварии случались. А когда, в один раз несколько машин провалились под землю — вообще закрыли трассу.

— Да, об этом слышала.

— Кстати, — Лида обернулась, и убедившись, что Настя все еще в своей комнате, продолжила шепотом: — Настюшка иногда, как скажет — так оно и сбывается.

Что-то внутри хрустнуло, слово нить в сердце порвалась. Анна сжала руки до боли, чтобы протрезветь от услышанного. Неправда!

— Глупости…

— Точно тебе говорю! В прошлом году она вот так глаза закатила, — женщина изобразила гримасу, — я как раз банки закатывала. Девчонка, как ляпнет: «Зря, зря, зря… бесполезный труд». Я потом забыла. Сложила все в погреб и спокойно огород к зиме готовлю. А в начале осени рухнула моя полка с консервацией и все — сбылось. Таких случаев много, все и не припомню. Но сейчас стараюсь прислушиваться к ее бормотанию.

Анна все не могла выдохнуть. Душу скрутило в тугую веревку.

— Может просто совпадение?

— Нет. Вот еще в школе случай был. В первом классе, Настя девочку с параллельного поймала за рукав и стала трясти: «Останься дома, останься, не езди». Учительница говорила, что Настю еле отцепили от нее.

Лидия Павловна перевела дух.

— И? — не терпелось Анне. Эмоции зашкаливали, дыхание причиняло боль. Зря она поехала сюда — нужно было садиться на поезд, как задумывала. Липкое предчувствие расплывалось по венам.

— Пропала эта девочка. Уже три года прошло. С тех пор на Настю, как на прокаженную смотрят, а она не помнит этих свои «всплесков».

— А психиатр, что говорит? — с трудом выдавила Анна. Унять дрожь рук уже не получалось. Она сжала их до боли, продолжая внимательно слушать. Каждое слово, словно горячая игла, вонзалось в сердце. Нужно убираться, убегать, скрыться, испариться! Ей нельзя быть здесь.

— А! — Лидия досадно махнула рукой, — знаешь, как они — много рассуждают, а помощи никакой. Говорят, что явных нарушений психики у нее нет, но есть отклонения от нормы. Но помочь не могут.

Настя забежала в гостиную со стопкой бумаг.

— Аня, смотри, как я умею рисовать! Тетя Лена учила.

Савина стала рассматривать рисунки, но они расплывались и двоились. Невыносимо хотелось кричать. Во рту растекался такой жуткий горький привкус, что не получалось здраво мыслить. Будто напилась кипятка и опалила себе пищевод. Все горело внутри и пылало. Не надо сейчас, не надо. Как ей нужна сила!

— Ты умница. Очень красиво, — тяжело выдохнула Савина, справляясь с переживаниями. На рисунках Насти была природа, зверушки, домики… А вот эта картинка странная — она выбивалась не только своей мрачной окраской, но и тематикой и стилем исполнения: пол лица страшного существа и огромный красный глаз полный боли. Анна вспомнила свой сон и мальчика на велосипеде. Сглотнула.

— А это тоже ты рисовала?

Настя вытянула листик, пожала плечами.

— Здесь все я рисовала, но некоторые я не помню, как. У меня бывают провалы памяти. Денис говорит, что я перерасту это.

— Конечно. Обязательно перерастешь, — автоматом ответила Анна, стискивая тонкую бумагу пальцами.