Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

Важный момент во всем этом деле – возвращение Люсьена Мори в Новый Орлеан, и это будет вторым пунктом нашего расследования. Он потерял супругу в 1923-м, но после продажи крупного деревообрабатывающего предприятия, которым владел на правах собственника, прожил в Орегоне еще год. Поработав в архиве загса, напали мы и на след его брата Жан-Клода. Он был отцом семерых детей, их имена также нам известны: все дети от разных матерей. Нашли мы и свидетельство о смерти Жан-Клода, датированное 14 марта 1927 года. Я вам пришлю его в свое время вместе с прочей документацией.

А теперь вернемся к основной теме. Вначале мы думали, что Люсьен Мори вернулся в Париж: на эту мысль нас навели слова нынешнего владельца одного из особняков, старинной плантации в Батон-Руж, превращенной чуть ли не в музей, о профессиональной карьере Люсьена в этом городе и пребывании там чуть ли не с рождения. Но это не совсем верно. Есть документы, подтверждающие, что семья Тобиаса Мори жила в Новом Орлеане, пока детям не исполнилось пятнадцать и семнадцать лет, и только после этого перебралась в Париж. Это доказывает школьный аттестат Люсьена Мори.

Высылаю вам смету моего помощника. Мне пришлось нанять его для работы в архиве и с документами, которые мы раздобыли. Это настоящий профессионал. Отлично знает город и имеет полезные связи. Он проживает здесь и, уверяю вас, сделает все возможное, если вам понадобятся его услуги. Я помню, что вы просили меня не стесняться в расходах, но все же считаю необходимым ставить вас в известность о том, что касается подобных вопросов.

Надеюсь, наши расследования увенчаются успехом. Как только появятся новые данные, я вышлю их вам по электронной почте. Кроме того, по мере возможности отсканирую все документы, то есть свидетельства о рождении и смерти. Все это также вышлю вам в виде ксерокопии по обычной почте.

С уважением,

(Конфиденциальность сначала и навсегда.)

Джим закрыл ноутбук и принялся рассматривать потолочные балки. Не было еще и семи вечера, но небо хмурилось и ему пришлось зажечь на письменном столе лампу, чтобы не сидеть в кромешной тьме. Некоторое время он не двигался. Он уже не думал ни об электронной почте, ни об Элизабет и абсурдных помыслах, наводнявших его разум, пока он не вернулся домой. У него по-прежнему кружилась голова. Он поднес руку к груди, нагнулся – ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание, – и глубоко, размеренно подышал, чтобы хоть как-то прийти в чувства. Им овладел приступ необъяснимой тревоги – подобное случалось и раньше из-за работы, дедлайнов и глупых обязательств, которые он не считал важными и все же обязан был выполнять.

Где-то за пределами его маленькой гостиной, в коридоре, устланном ковром, он услышал скрип половиц и посмотрел в направлении звука. Тысячи крошечных точек, напоминающих пылинки, плясали в воздухе перед его глазами. Биение сердца успокоилось. Он снял очки, потер пальцами переносицу и прикрыл глаза. Теперь он видел ясно. Вытянутый, неподвижный силуэт стоял напротив двери, украдкой рассматривая Джима. Он напряг взгляд и на мгновение потерял его из виду. Когда же вновь обнаружил, незнакомец уже переместился в глубь гостиной. Джим сделал попытку подняться, но колесики кресла отъехали слишком далеко от стола, так что руке не на что было опереться.

– Не думал, что произведу на тебя такое скверное впечатление, chéri .

Он хотел что-то ответить, но понимал, что всего лишь открывает рот, а из горла не доносится ни звука. Он неподвижно сидел в кресле, отъехавшем на метр от письменного стола, уцепившись руками в подлокотники, и широко открытыми глазами рассматривал человека, который пристально уставился на него, чуть склонив голову. На его губах играла недобрая улыбка. Он медленно прошел к противоположной стене комнаты и встал возле окна. Затем изящным, почти манерным движением откинул со лба волосы. Джим рассматривал его брюки, костюм-тройку, тонкую рубашку с закатанными по локоть рукавами, неторопливое, тщательно выверенное движение, с которым он засовывал руки в карманы брюк. Он снова поднял взгляд на лицо человека: тот рассматривал его с любопытством и иронией.

– А ведь я чуть было не вошел в гостиную и не вырвал у тебя из рук эту нелепую штуковину, – произнес он с лукавой усмешкой. – Если ты собирался бросить мне вызов, то почти добился своего. Но я и не подозревал, что вы, современные люди, настолько невежественны. Даже эта ясновидящая… mon Dieu …

– Кстати, спасибо за видения, – не дрогнув, ответил Джим. Он был собран и готов ко всему. – Очень любезно с твоей стороны сделать меня наконец участником собственной жизни. Благодарю, Люсьен.

Призрак повернулся, оперся плечом о стену и поклонился.

– О, не стоит благодарности! Временами я бываю щедр, – пошутил он, поднял брови и улыбнулся.

– А твоя марионетка не с тобой? – Джим притворно улыбнулся. Несмотря на парализовавший его страх, он сохранял присущую ему ироничность, которая не покидала его даже в минуты крайнего напряжения.

Люсьен сжал губы, отошел от стены и приблизился к столу. Вынул правую руку из кармана и провел пальцами по столешнице с разложенными на ней бумагам и блокнотами. Его действия сбивали с толку и одновременно гипнотизировали Джима. Наконец он оперся о стол и замер, сложив на груди руки.

– Эти игрушки безобидны, если у тебя чистое сердце, Джим. Как вы все не можете этого понять. Большинство людей живут суевериями, страхами, пустыми религиозными предрассудками, собственными страстишками… Я – не более чем зеркало, в котором отражаются их собственные пороки. Не имеет смысла меня ненавидеть…

– Я тебя не ненавижу, а просто не понимаю.

– Ты веришь в Бога, Джим?

Тот отрицательно помотал головой. Люсьен в ответ мягко улыбнулся. Все его движения были деликатными, осторожными, на удивление изысканными. На миг Джим почувствовал облегчение, но призрак вновь посмотрел ему в глаза, и ощущение легкости улетучилось.

– Я тоже в него не верил, и, когда все пошло прахом, не стал ни в чем упрекать. Хотя, уверяю тебя, всей душой хотел бы во что-то верить, чтобы обвинить это что-то в своих бедах, утратах и невезении.

– У меня слишком много вопросов и мало ответов.

– Ничего удивительного.

– Понятия не имею, какая чертова роль отведена мне во всем этом деле, в которое я втянулся по собственной инициативе. И все-таки мне непонятно…

Люсьен поднял руку, призывая Джима быть терпеливым.

– Всему свое время. Я знаю, у тебя много вопросов. Но больше всего тебя интересует, с какой стати я готов ответить тебе на каждый из них. Итак, по порядку. Твое участие в этом деле не случайно, Джим. Я выбрал тебя в тот вечер в Сан-Франциско, когда ты чуть не угодил под такси… Я знаю, ты часто вспоминал тот вечер. Мой ответ – да, это был я. Присутствовал я и во многих других эпизодах твоей жизни, которые ты даже не можешь вспомнить. Именно я заставил Виктора влюбиться в твои книги, а заодно и в образ Катрины, такой совершенный, так похожий на крошку Элизабет…