Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

– Что-нибудь случилось, пока меня не было?

Томми затряс головой и тихонько засмеялся. Рана в губе затянулась, и в целом вид у него был более приятный для глаз и чуть менее брутальный. Он указал пальцем в сторону коридора.

– Она там, – прошептал он. Слова словно застревали у него в горле. – Кажется, я не назвал тебе ее имя: ее звали Амира. Она была там, в дверях. Ничего не сказала, только улыбалась несколько часов подряд, а я старался на нее не смотреть, чтобы не испугаться.

– В коридоре? Тебе что, правда померещилась какая-то девушка?

Томми коротко кивнул.

– Потом снотворное подействовало, и я уснул, – продолжал он. – Но знаю, что она ко мне подходила. Когда я уже крепко спал, к моей щеке прикасались ее длинные холодные пальцы. Она хотела, чтобы я потерял контроль. – Томми нагнул голову и снова усмехнулся. – Она пыталась…

– Скажи, она что, умерла после той ночи?

– Она исчезла, а я вернулся в Америку. Много дней пытался ее найти, но было сложно иметь дело с местными после того, что произошло в лагере. Так я никогда и неузнал, жива она или нет. Хотя сейчас получается, что вроде как умерла. Да и не важно это, честное слово, Элен. Мозги у меня натренированы для самых разных ситуаций, и хотя история с марионеткой в плане самоконтроля – полный провал, я понял, с чем столкнулся, и отныне снова могу держать себя в руках. Пусть делает что хочет: ходит за мной, преследует, выскакивает из-за угла. Доктор Фостер сделал все анализы: я чист, как стеклышко. А вы видели, в каком состоянии я был.

– Она исчезнет, Томми, – с уверенностью сказала Элен. – Мы не знаем когда, но она обязательно исчезнет.

Томми прикусил губу, и его румяная физиономия напряглась, а на скулах заиграли желваки.

– У меня в сумке револьвер. Тридцать восьмого калибра. Стреляй смело, если что-нибудь случится.

– А что может случиться? – она не понимала, что он имеет в виду. Нельзя же убить привидение!

– Если я вдруг сойду с ума и брошусь на тебя.

– Не говори глупостей, ради всего святого!

– Это как вариант. Я лишь хочу, чтобы ты стреляла без колебаний.

Элен резко встала. Даже мысль о том, что она только что услышала, заставила ее похолодеть. Она решительно подошла к Томми и наклонилась, чтобы отодвинуть со лба упавшие волосы. Глаза у него блестели. Они были переполнены болью, но решимости в них появилось еще больше.

– Пойду приготовлю ужин. Ты должен поесть и отдохнуть.

– Почему ты так добра ко мне? Почему так беспокоишься обо мне, Элен?

От такого прямого вопроса она покраснела, посмотрела на свои штаны – с некоторых пор на четыре размера больше, чем требуется, – и почувствовала себя нелепой и смешной. Он осмотрел ее с головы до ног, как будто только сейчас понял, что она ему что-то говорит.

– Ты хороший человек, к тому же коллега, – сказала она. – Я стараюсь, чтобы жизнь была наполнена смыслом. Я не могу тебя защитить, ты же видишь, какая я слабая, но могу ухаживать за тобой, разговаривать с тобой. Одиночество в таких делах – плохой союзник, сам знаешь.

– Ты изменилась.

– Да ну. Такая же неряха, как всегда.

Впервые Томми от души улыбнулся. Он откинул голову и посмотрел на нее устало и чуть насмешливо.

– У вас, женщин, представления о красоте отличаются от того, что нравится нам, мужчинам. Терпеть не могу баб, которые только и думают, что бы им съесть, во что одеться, чтобы понравиться мужикам. Стадо овец, честное слово. Куда бредет одна, туда же тянутся и остальные. А ты не такая, Эли…

«Эли», – мысленно повторила она.

Сглотнула набежавшую слюну. Сейчас она чувствовала себя не только смешной, но еще и тупой.

– Ты это говоришь, чтобы сделать мне приятное. Ты подхалим, вот что. Но ужин я все равно тебе сделаю.

Томми посмотрел в окно и вздохнул.

– Я только хотел сказать, что ты очень похудела за последние дни. У тебя классная фигура. Только смотри, обратно не растолстей. Это совет друга.

Где-то в районе лестницы скрипнули половицы, и Томми вздрогнул. Не раздумывая, поднялся с кресла и подошел к двери. Он высунул голову в коридор: деревянные ступени; глубокий сумрак уходит вверх по лестнице, закругляющейся вправо. Элен видела, как он медленно отступает. Без полицейской формы, в джинсах и белой майке он казался моложе, трогательнее и нежнее, чем обычно.

– Она вернется, – проговорил он.

– Ты хочешь сказать, что когда она снова будет здесь…

Томми прислонился к стене и сунул руки в карманы джинсов. Уставился в пол, пытаясь сообразить, на что намекает Элен. Он уже успокоился, и на лице у него больше не было выражения испуга.

– Не знаю…

Внезапно Элен стало страшно. Краем глаза она что-то увидела в окне: какая-то тень мелькнула на выложенной плиткой дорожке, которая окружала сад по периметру и вела к крыльцу. Она резко встала и откинула занавеску. Это был мужчина. Она прижалась носом к стеклу и осмотрела сад. Силуэт не двигался. Он стоял прямо напротив двери, рассматривая фасад и окна первого этажа. В этот миг ей показалось, что все как-то ускорилось. Человек в длинном черном пальто и шляпе поднял голову, посмотрел на окна и улыбнулся. Элен успела заметить его большие темные глаза, породистый, четко очерченный нос. Она хотела что-то сказать, но на верхнем этаже послышались шаги, и все волоски на ее теле встали дыбом. Она посмотрела на Томми: тот побелел и застыл.

Шаги приближались к лестнице. Томми сделал шаг назад, пятясь от двери. Он чуть не задел диван, а заодно Элен, которая все еще стояла возле дивана, держась за спинку и глядя в противоположную сторону. Ни разу в жизни сердце у нее не колотилось так быстро. Кто-то – или что-то – медленно, очень медленно, спускался по ступенькам. Она вытянула шею и еще раз посмотрела на улицу. Незнакомец исчез. Теперь все ее внимание было приковано к шагам. Вот они достигли первой лестничной площадки и остановились. Затем ступеньки скрипнули вновь. С Томми и Элен едва не случилась паническая атака.

– Уходи. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Ни за что. Этой мой дом! – крикнула Элен в полный голос, как будто это могло как-то помочь.

Шаги замерли, их сменил ужасающий звук, как будто что-то тащили по полу. По мере приближения к гостиной звук становился все громче. Элен увидела тонкую руку, державшуюся за перила, длинные бледные пальцы оперлись о стену, после чего показалось юное личико, изнуренное и печальное, с желтовато-багровыми кругами вокруг полных страдания глаз. Худенькая девушка с черными волосами, крошечная и изможденная, в разорванном платье, на котором виднелись пятна, напоминающие кровь.

– Пресвятая Дева, – проговорила Элен.

Томми стоял чуть ближе к лестнице; когда он выпрямился, она увидела его напряженную шею и плотно сжатые челюсти.