Стивен Чбоски - Воображаемый друг [litres]

Женщина пробила тесты и сложила их в пакетик. Мэри Кэтрин высыпала на прилавок монеты и мятые долларовые бумажки. Сдачи ждать не стала.

Когда она выходила из дверей, к аптеке с оглушительным грохотом подъехал «Форд Мустанг». Мэри Кэтрин услышала, как парни хвастаются своими похождениями. Помнишь «тупую шлюху» из общаги «Каппа»? А эта «горячая черная телка» такая обдолбанная пришла, что дала бы любому. Мэри Кэтрин быстро забралась в машину матери и заблокировала все дверцы. Сняла шапку, очки и вскрыла первую коробочку. В темной машине разобрать инструкции, напечатанные мелким шрифтом, было невозможно, но и свет включить она побоялась – вдруг кто-нибудь увидит. Нужно найти какое-нибудь укромное место. Завела машину и той же дорогой поехала в Милл-Гроув.

На обратном пути Мэри Кэтрин вспоминала, как они возвращались домой из бабушкиного дома, где праздновали сочельник. Смеялись, когда по радио включили песню «Сбил бабулю северный олень». Мелодия заканчивалась, и диджей сказал, что рядом с Северным полюсом замечены сани Санта-Клауса. Мэри Кэтрин просила папу поторопиться, чтобы успеть домой раньше Санты. Если она не ляжет вовремя, он рассердится и не оставит подарков.

Умоляю, папочка. Поторопись.

Мэри Кэтрин проехала мимо тюрьмы, по тоннелю «Либерти», через Дормонт и Маунт-Лебанон [59] … через Дормонт и Маунт-Лебанон… – городские поселения к юго-западу от Питтсбурга. и снова оказалась в Милл-Гроув. Свернула с девятнадцатого шоссе и стала петлять по улочкам, пока, наконец, не нашла совершенно безлюдное место.

Прямо рядом с Лесом Миссии.

Посмотрев через запотевшее лобовое стекло, Мэри Кэтрин убедилась, что поблизости никого нет. Только забор, за которым стоят бульдозеры и другая техника строительной фирмы «Коллинз Констракшн». Ни охранников. Ни камер. Здесь безопасно.

Мэри Кэтрин быстро вытащила инструкцию. Аккуратно развернула листок и стала читать все подряд, пока не дошла до перевода на испанский. Когда поняла, как пользоваться тестом, у нее глаза на лоб полезли.

Пописать на какую-то полоску?

Она чуть не заплакала. Какая гадость. Почему все связанное с девичьим телом так унизительно? Парни остаются чистыми и сухими. А девушки должны мириться с тем, что они грязные, делая вид, что это совсем не так.

И пахнет от тебя как-то не так. Ты грязная.

Мэри Кэтрин гостила у бабушки, когда у нее в первый раз начались месячные. Она думала, что порезалась. Не знала, что делать. Поэтому воспользовалась туалетной бумагой. И когда ее не хватило, пошла в мамину ванную и стащила тампон. Ей было так стыдно. Вставив тампон, она расплакалась. Какая-то часть ее натуры считала, что это грех. А вынув тампон, Мэри Кэтрин не поверила своим глазам. Тампон пропитался вовсе не голубой жидкостью, как в рекламе. А кровью. С какими-то сгустками. Ей стало противно. Какая же она грязная.

Ты грязная. Эта девчонка грязная!

Мэри Кэтрин открыла дверцу машины. Ужасно холодно. Она стянула джинсы и почувствовала, что кнопка оставила вмятинку на животе. Вылезла из машины и присела тут же, рядом. Расслабила мочевой пузырь. И помочилась на полоску. Мысли в голове неслись с бешеной скоростью.

Все в порядке. У тебя был оральный секс, и только один раз. От этого забеременеть невозможно. Невозможно, понимаешь? Через рот забеременеть нельзя. Такого не бывает, Мэри Кэтрин. Тебе же на уроках биологии рассказывали. И оттого, что Даг потрогал твою грудь, ничего не случилось. Это одно и то же. Так? Так.

Если я ошибаюсь, Господи, сделай так, чтобы по пути домой я сбила оленя.

Мэри Кэтрин включила телефон, чтобы немного посветить. И рассмотреть полоску. Если синий цвет – беременна. Если розовый – нет. В инструкции говорилось, что нужно пару минут выждать. А тут каждая секунда казалась вечностью.

Не паникуй. Да, его сперма попала на твой свитер, но забеременеть от спермы на одежде ты не можешь. Такого не бывает. Не бывает, так ведь? Даже если ты до нее дотронулась, а в душ сходила не сразу. Разве можно так забеременеть? Нет, конечно, нет. Ты же ходила на биологию. Это происходит не так. Ты же знаешь.

Господи, если я ошибаюсь, сделай так, чтобы по пути домой я сбила оленя.

Она обвела глазами строительную площадку. Деревья качались на ветру. Правое предплечье ужасно зудело. Как и вся кожа. Она натянула джинсы на окоченевшие бедра и вернулась в машину. Даже не стала выключать свет. Просто сидела и смотрела на полоску. Чесала руку. Ждала. Молилась.

Умоляю, Господи. Пусть проявится розовый цвет. Пусть я не беременна. Клянусь, я ничего не делала. Я себя не трогала. Да, я об этом думала. Знаю, что подумать – все равно что сделать, но я не делала этого! Я себя остановила! Пожалуйста, Господи, помоги мне! Пусть проявится розовый цвет. Клянусь, я буду чаще ходить в церковь. Клянусь, я буду волонтером в «Тенистых соснах» до конца года. Исповедуюсь отцу Тому. Признаюсь родителям, что сегодня вечером уехала без спроса. Пожалуйста, Господи. Я сделаю что угодно. Только, пожалуйста, пусть полоска станет розовой.

Мэри Кэтрин посмотрела на полоску.

Синяя.

Мэри Кэтрин всхлипнула.

Это беременность.

Арипипразол.

Мать Кристофера держала в руках пузырек с таблетками. Название такое, что язык сломаешь. Но детский психиатр после часовой беседы с Кристофером назначил именно это лекарство. Которое обычно прописывают детям и подросткам. Препарат считается эффективным.

– А что это? – спросила она.

– Антипсихотическое средство, – объяснил врач.

– Но Кристофер не психически больной.

– Миссис Риз, я понимаю ваши чувства, но ваш сын целый час отказывался со мной говорить, потому что… – Он порылся в записях, ища точную фразу. – Потому что «шептунья подслушивает». Я тридцать лет занимаюсь психическими заболеваниями у детей и вижу, что мальчику можно помочь. Только мне понадобится ваша поддержка.

Мать Кристофера изо всех сил старалась держать себя в руках, пока доктор полушепотом перечислял такие термины, как шизофрения, биполярное расстройство, клиническая депрессия, чтобы объяснить: конечно, она любит своего сына, но для его же пользы должна признать существование проблемы. Она все еще была твердо убеждена, что доктор ошибается.

Пока не вернулась в палату.

Этот образ ее поразил. Кристофер сидел на кровати – бледный, как привидение. Будто в ступоре, медленно моргая и облизывая сухие губы. Глаза угольно-черные. Казалось, он смотрит не на нее. А мимо нее. Сквозь нее. Сквозь стену за ней. В этот миг мать Кристофера подумала о его отце. Она встретила здорового, красивого мужчину. А через пять лет, приходя домой, видела, как он разговаривает сам с собой. Она бы заплатила любую цену за лекарство, способное его вылечить. Может, заполучи она тогда эти таблетки, у нее и сейчас был бы муж, а…