Лорен Кейт - Непрощенный [litres]

– Красиво, – пробормотала она.

Кэм поднял взгляд.

– Поверь мне, эти звезды не сравнить с тобой.

– Простите! – сказала Арриана, вставая между ними. – Могу ли я сделать изящное предложение…

Мгновение спустя она вложила в руки Лилит что-то мягкое. Лилит поднесла это к свету. Вещь оказалась платьем, купленным в секонд-хенде.

– Как ты…

– Ты правда должна начать закрывать окно своей спальни, – заметила Арриана, посмеиваясь. – Существуют настоящие придурки, которые могли бы украсть твое платье до меня.

Лилит моргнула.

– Ты была в моей комнате?

– Ничего такого, – ответила Арриана. – Пока ты была занята разрывом с Кэмом, или примирением с ним, или чем вы там занимались, я немного обновила его, чтобы показать эволюцию твоего стиля.

Лилит посмотрела на платье пристальнее и заметила, что спереди край был значительно укорочен – до уровня мини-юбки, – в то время как позади оно оставалось длинным. Черная кружевная вставка была вшита по обе стороны от лифа, из-за чего талия казалась еще тоньше, чем была. Вырез был опущен, выполнен в форме сердца и украшен черным кружевом.

– Вау, – сказала Лилит.

– Переверни, – сказала Арриана, – там еще есть.

Она так и сделала – и увидела дополнительные вырезы в форме крыльев посередине спины платья. Это было то же самое платье, но уже совершенно другое. Лилит не понимала, как эта девушка смогла так быстро и профессионально его перешить, но знала, что с гордостью наденет такое платье на Битву музыкальных групп.

В действительности она хотела надеть его прямо сейчас.

– Спасибо, – сказала она Арриане. – Могу я?..

Арриана прочитала мысли Лилит.

– Не подглядывать, – сказала она парням, а затем кивнула Лилит.

Лилит повернулась спиной к ручью, а затем сняла через голову футболку и бросила ее на землю. Натянула платье и выбралась из джинсов. Руки Аррины коснулись бока Лилит и застегнули, должно быть, пятьдесят крошечных пуговок.

– Одним словом, – сказала Арриана, – поразительно.

Лилит уставилась на себя, на платье, подсвеченное звездами в небе и гирляндами, развешенными Кэмом и его друзьями. Она чувствовала себя красивой… и странной, как тогда в примерочной секонд-хенда. Она не могла это объяснить. Лилит поняла, что на нее смотрит Кэм, и видела, что и он это чувствует.

– Я готова, – сказала Лилит.

Она ступила в его объятия, и они начали двигаться в такт музыке, не в силах оторвать взгляд друг от друга. Кэм умел вести. Он осторожно пытался не придвигаться слишком быстро – и ни разу и близко не оказался к тому, чтобы наступить ей на пальцы. Каждый наклон и поворот казались инстинктивными, а его тело – таким правильным рядом с ней, словно они были двумя кусочками пазла, встающими на место.

– Я все еще не понимаю, как мы очутились здесь, – прошептала Лилит, выгибая спину и позволяя своим рыжим волосам коснуться земли.

– Приехали на велосипеде, – пошутил Кэм. – Помнишь? Ветер в твоих волосах?

– Ты знаешь, что я хочу сказать, – заметила Лилит. – Ты. Я. Мы.

– Мы, – медленно повторил это слово Кэм. – Знаешь, это приятно звучит. Из нас получается хорошее «мы».

Лилит мгновение размышляла. Он был прав. Они действительно смотрелись хорошо вместе. И внезапно Лилит захотела, чтобы выпускной у ручья Гремучей Змеи не заканчивался. Впервые ей захотелось не только сыграть песню на битве и ускользнуть. Она захотела все это испытать, с друзьями и особенно с Кэмом.

– Кэм, – сказала она, а ее сердцебиение начало ускоряться, когда она раскачивались под музыку, – ты будешь моей парой на Битве групп?

Лилит подумала, что видела Кэма счастливым, но теперь его лицо осветилось чем-то новым. Он покружил ее вокруг себя.

– Да!

– Кажется, он сказал «да!», – прошипела Арриана Роланду.

– Мы знали, что он скажет «да», – ответил Роланд.

– О да. Прости. Не обращай на нас внимания, – ответила Арриана.

Лилит хихикнула, когда девушка вернулась к мытью посуды в ручье.

– Будет только одно условие, – сказала она, поворачиваясь к Кэму. – Тебе нужно вернуться в группу и сыграть нашу песню. Как считаешь, ты справишься?

– Лилит, – сказал Кэм, – я бы согласился исполнять с тобой музыку вечно. Или по крайней мере пока ты не выкинешь меня снова.

– Тогда все решено, – сказала она. – Завтра ночью, я и ты. И весь Трамбулл.

– Технически, – сказала Кэм, глядя на часы, – выпускной сегодня ночью.

Звучала гитара Роланда, играя что-то иностранное и знакомое. Музыка была похожа на ближневосточную, но Лилит могла поклясться, что слышала ее уже миллионы раз.

– Теперь закрой глаза, – сказал Кэм. – Позволь мне показать, каково это – танцевать.

Лилит закрыла глаза и позволила Кэму вести их, движения их ног становились все более и более сложными, пока песня звучала дальше. Она понятия не имела, что танцевать может быть так легко. Его руки держали ее за талию и поднимали, пока она уже не готова была поклясться, что ее ноги оторвались от земли; что они оба парят над ручьем, над деревьями, над горящими холмами, поднимаются в густое переплетение звезд, готовясь поцеловать луну.

– Мне можно открыть глаза? – спросила она.

– Еще нет, – сказал Кэм.

Потом он крепко поцеловал ее, ее губы были твердыми и теплыми – и Лилит поцеловала его в ответ. По ней пробежало теплое покалывание, когда Кэм притянул ее ближе и поцеловал крепче. Она никогда раньше такого не делала. Даже ничего близкого к этому.

Его губы были словно созданы для нее. Почему они двое так долго к этому шли? Они могли бы вот так целоваться уже давно. Они должны продолжать целоваться, пока…

– Лилит, – прошептал он, когда их губы разомкнулись. – Лилит, Лилит, Лилит.

– Кэм, – ответила она. У нее кружилась голова. Их обдувал холодный ветерок, теребя ее волосы, и, прежде чем она успела это понять, Лилит почувствовала землю под ногами.

– Теперь ты можешь открыть глаза, – сказал он, и Лилит так и сделала. Вблизи радужки глаз Кэма были в пятнышках золота и окружены даже более глубоким зеленым. Она не могла перестать глядеть в них.

– Это был танец? – переводя дыхание, спросила она. – Или полет?

Кэм обхватил ее талию.

– Когда все делается правильно, – сказал он, прижимаясь лбом к ее лбу, – разницы нет.

Кэм

Четыре часа

Кэм вылез с заднего сиденья старого стретч-лимузина, который Роланд таинственным образом добыл на выпускной. Он поднялся по бетонным ступенькам рядом с парадным входом дома Лилит и прислушался, как саранча бьется о фонарики на крыльце. Его сердце колотилось, когда он протянул руку, чтобы позвонить в дверь.

Сомнение в себе раньше не было стилем Кэма. Оно не сочеталось с его кожаной курткой, его подлинными Levi’s, его холодными зелеными глазами. Но теперь, когда солнце опустилось за горящие холмы и холодный ветер присвоил себе улицы, он задумался: достаточно ли он сделал?