Наталья Тимошенко - Ненастоящие [litres]

Реабилитация определенно шла Саше на пользу. Конечно, говорить о том, болит у нее рука или все прошло, было еще рано, поскольку порой она жаловалась, что массажист готов сломать ей кости повторно, но настроение ее явно улучшилось. Войтех переживал, что в глуши деятельная и активная Саша заскучает, как она сама любила говорить, «покроется плесенью», но ничего такого не происходило. Она с удовольствием ходила на прогулки, по вечерам готовила с ним ужин (вот уже два дня подряд они просили повара оставить готовку ужина им, поскольку всегда любили делать это вдвоем), а вчера даже решилась выйти с ним утром на пробежку, чего не случалось вообще ни разу в жизни. Правда, пробежать смогла всего два километра, еще один прошла пешком и заявила, что подождет Войтеха на лавочке, но это уже было огромным прогрессом.

Этим утром Войтеху стало жалко ее будить, слишком уж сладко она спала, поэтому он просто молча поцеловал ее в лоб и отправился на улицу сам. Погода не порадовала солнцем, с неба то и дело срывался мелкий дождь, а по земле стелился легкий туман, поэтому он и сам пробежал меньше положенного. Стараясь сильно не шуметь, скользнул в ванную. Повариха к этому времени успела приготовить завтрак и уйти, поэтому в доме стояла тишина.

Такую же тишину он обнаружил и после того, как вышел из душа, что было уже странным. Он заглянул в спальню, потом проверил две другие ванные комнаты, но Саши нигде не было. Недолго думая, вытащил телефон и отправил ей короткое сообщение:

«Ты где?»

Ответ удивил:

«В подвале. Спускайся, тут прикольно».

До сего момента Войтех вообще не знал, что в этом доме есть подвал, однако вход нашел быстро: Саша оставила открытой неприметную дверь в том коридоре, где находился электрический щиток. Войтех уже видел эту дверь, но считал, что там нечто вроде кладовой, поскольку горничная после уборки прятала туда ведра и швабры. Оказалось, что это действительно кладовая, но в ней есть еще одна дверь, за которой и начинается лестница вниз.

Подвал оказался большим, но освещался только одной тусклой лампочкой под низким потолком. И он был донельзя завален разнообразным хламом: здесь стояли старые шкафы, сломанные столы и стулья, деревянные остовы кроватей без матрасов. Коробки возвышались в несколько этажей, нагроможденные друг на друга, что-то большое было накрыто посеревшей от времени простыней. Вдоль одной стены тянулась вереница стеллажей, а напротив обнаружилось старое пианино. Казалось, хозяин пансионата, делая в нем ремонт, не выбрасывал ничего от прежних жильцов, все складируя в подвале. Вещи были покрыты пылью и паутиной, пахло в подвале соответствующе: затхлым воздухом и мышиным пометом.

– Как в хорошем ужастике, да? – раздался откуда-то сзади Сашин голос, и Войтех с трудом заставил себя не вздрогнуть.

Она появилась из-за буфета с отломанной дверцей, вся растрепанная, в той же пыли и паутине, но с горящими от восторга глазами. Вот теперь Войтех действительно узнал прежнюю Сашу. Ту самую, которая от любопытного возбуждения запросто могла сигануть в подвал, не оглянувшись, идет ли за ней кто-то из команды. Как она ему однажды сказала? Разве он не за это ее любит? И Войтех еще тогда вынужден был признать, что, как бы его ни раздражали ее необдуманные поступки, в том числе и этим она привлекла его внимание еще во время самой первой их поездки. Сейчас радовало еще и то, что они не на расследовании и ничего опасного в этом подвале он не чувствует.

– Как ты его вообще нашла? – поинтересовался он, оглядываясь по сторонам.

– Проснулась, когда ты ушел на пробежку, спустилась вниз выпить воды, и показалось, что по ногам дует сквозняк. Пошла на него и обнаружила эту дверь. Наверное, Светлана вчера забыла закрыть, когда убиралась.

Войтеху показалось странным, что горничная вообще открывала дверь в подвал. Все ее принадлежности хранились в кладовой, зачем ей сюда заглядывать? Да и не было похоже, чтобы сюда кто-то заходил за последнее время. На пыльном полу были только следы его и Саши, паутина не тронута, а все вещи казались очень старыми. Лишь включив фонарик и посветив им вокруг, Войтех обнаружил и еще кое-что интересное: на полу все-таки были другие следы, но принадлежали они явно не человеку. Узкие извивающиеся полосы давали понять, что по этому полу иногда ползают змеи.

Проследив за его взглядом, Саша сказала:

– Я тоже их видела, но не волнуйся, пока не нашла здесь ни одного гада.

– Что еще не означает, что их здесь нет, – парировал Войтех. – Что, если они где-то здесь устраиваются на зимовку, потому и просыпаются рано? В доме тепло, самое время, чтобы очнуться от спячки.

Саша снисходительно улыбнулась:

– Ты что, боишься?

– Я не боюсь, я разумно опасаюсь, – поправил ее Войтех.

Она рассмеялась и потянула его за руку.

– Пойдем, покажу тебе кое-что.

За буфетом, из-за которого она показалась чуть раньше, стоял стеллаж, на котором лежали явно более новые вещи, чем те, что находились в остальной части подвала. Современного покроя одежда, часы, книги, очки. Войтех заметил даже мобильный телефон марки, которая была особенно популярна несколько лет назад. Все это было сгружено в картонные коробки и еще не успело покрыться таким слоем пыли, как остальные вещи.

– Наверное, это вещи предыдущих постояльцев, – предположил Войтех. – Люди всегда забывают что-нибудь в отелях и пансионатах.

– Думаю, да, – согласилась Саша. – Странно, правда, что потом не возвращаются. За какой-нибудь футболкой я бы, наверное, тоже не вернулась, но мобильный телефон?..

– Может быть, не знал, где потерял?

– Эх, – Саша с сожалением посмотрела на горы старинных вещей, – жалко, что мы так поздно обнаружили это место, послезавтра уже уезжать. Здесь наверняка столько всего интересного!

Войтех выразительно посмотрел на нее:

– Ты все-таки можешь считать меня трусом, но я рад, что нам скоро уезжать. И сейчас тоже не стоит здесь оставаться. Пойдем.

Он ухватил ее за руку и потащил к лестнице. Саше ничего не оставалось, как подчиниться, хотя больше всего на свете ей хотелось все здесь осмотреть и по своей привычке потрогать руками.

17 апреля 2016 года, 18.30

г. Псков

Близнецы Сидоровы очень любили друг друга и не представляли своей жизни один без другого. Они были вместе намного дольше, чем другие люди, чем даже обычные брат и сестра. Они были вместе с момента зачатия, с самого сотворения их собственного мира. И хоть уже в детстве между ними появились существенные различия и в характерах, и в привычках, и в круге общения, они все равно были дружны. Что, впрочем, не мешало им почти постоянно спорить.

Четыре часа поездки от Санкт-Петербурга до Пскова в одной машине с любимым братцем показались Лиле настоящим адом. Они успели с десяток раз поспорить, трижды сильно поругаться, дважды смертельно обидеться друг на друга и пообещать молчаливый бойкот, а один раз Лиля даже потребовала остановить машину, заявив, что дальше доберется на попутках. Правда, когда Ваня притормозил у обочины, она подумала, что это же он дурак, почему должна страдать она? Вот пусть он на попутках и добирается. Ваня отдать ей машину отказался, поэтому они снова поехали вместе. В Псков добрались ближе к вечеру, давно помирившиеся и весело обсуждающие общих знакомых.