Наталья Тимошенко - Ненастоящие [litres]

Саша с сомнением посмотрела на вилку, на которую только что наколола новый кусок яичницы, и положила ее обратно. Дементьев расхохотался:

– Да я ж пошутил, ешь спокойно!

Саша активно замотала головой:

– Я не о том. Просто если бы они все оказались в одном и том же месте, наверное, и симптомы, как говорит Ваня, поехавшей кукушечки начали бы проявляться в одно и то же время? А у нас солидная разница: Вареников убил соседей по палате девятого марта, Никаноров свою семью – третьего апреля, а Старцева подружек – вчера, то есть восемнадцатого апреля. Слишком большая разбежка во времени.

– Тогда у меня два варианта. Первый: воздействие на психику зависит от конкретного человека, роль играет тот же возраст, пол, состояние здоровья. Первым пострадал самый неустойчивый, вторым сдался человек, живущий в постоянном стрессе. Ну а молодая здоровая студентка продержалась дольше всех. И второй: все трое действительно подверглись одному и тому же воздействию, но не вместе. В разное время. То есть они где-то были и что-то делали по очереди. Тебе какой вариант больше нравится?

Саша задумалась:

– Пожалуй, я за второй. Хотя и первый кажется мне вполне правдоподобным. Будем надеяться, что Войте удастся найти точку соприкосновения. Где эти трое были и что делали вместе или по очереди.

В Москве их уже ждали. И, к счастью, не сам Ляшин. С чего Саша вообще взяла, что депутат Государственной думы станет тратить время на какую-то студентку? Она же не его дочь. Посодействовать согласился, и то хлеб. Когда Саша увидела большой черный «Гелендваген» на маленькой парковке перед Ленинградским вокзалом, ей и так стало немного тревожно. На похожем, а может, даже на этом самом год назад увозили Войтеха на первую встречу с их новой «крышей». Никто тогда не знал, что это за люди и куда они его увезли. Хмурый, почти наголо бритый мужчина быкообразного вида стоял возле водительской двери, поглядывая на покидающих здание вокзала людей.

– Кажется, это по нашу душу, – пробормотала Саша, увидев его.

– Неплохой автомобильчик, – оценил Дементьев.

Подойдя ближе и поздоровавшись с мужчиной, который лишь кивнул, они оба собирались сесть в машину, но тот протянул Дементьеву бумажку.

– Это адрес общежития, где все произошло. Вас там уже ждет следователь, который ведет дело. О вашем приезде он предупрежден и окажет всяческое содействие. А мне велено отвезти Александру Андреевну в морг для осмотра тел.

Дементьев еще раз бросил взгляд на «Гелендваген», и по взгляду этому Саша так и не поняла, не то он огорчен, что не удастся прокатиться на подобном монстре, не то рад, что его под конвоем никуда не везут. Саша склонялась ко второму. По крайней мере, он сможет спокойно выкурить сигарету, прежде чем поймать такси, а она о подобном даже спросить не решится.

Саша не любила трупы, но после перехода на работу в ИИН все чаще чувствовала себя именно патологоанатомом. Нет, были, конечно, дела, когда приходилось осматривать и лечить живых людей, но почему-то все они оказывались скучными и неинтересными. Более того, почти всегда – фальшивками. Кто его знает, как так получилось, но во всех интересных командировках ей приходилось сталкиваться с трупами. И это все равно было интереснее картотеки и бумажной работы.

В этот раз ей даже с патологоанатомом повезло: им оказался молоденький улыбчивый парнишка лет двадцати пяти. Едва увидев Сашу на пороге, он тут же радостно заулыбался и вскочил из-за стола, за которым что-то писал.

– Привет! Проходи! Меня предупреждали о твоем визите, велели показать девчонок из общаги.

В первый момент Саша даже испугалась, что они с этим парнишкой знакомы, а она просто его не помнит. Могло получиться неловко. Ее прекрасная память на лица отказывалась его вспоминать. Чем-то он неуловимо напоминал Женю, возможно, молодостью и суетливостью, но был ниже ростом и не носил очки. Ничего в его внешности не наталкивало Сашу на мысль, где они могли встречаться. Следующая реплика патологоанатома дала понять, что они все-таки не знакомы.

– Меня Витя зовут, Виктор Правдолюбцев. Прикольная фамилия, да? Ничего, что я на «ты»? Мы же ровесники.

На самом деле Саше еще осенью исполнилось тридцать один, но, будучи невысокого роста и весьма хрупкого телосложения, она не выглядела на свои годы, ей и двадцать пять-то редко давали. От природы вьющиеся каштановые волосы придавали еще больше озорства и лукавства ее виду, а потому на предыдущей работе порой приходилось с боем отвоевывать себе уважение и доверие среди пациентов и их родственников. Вполне возможно, что и этому парнишке гораздо больше лет, чем показалось ей сначала.

– Я Саша, – улыбнулась она в ответ. – И да, мне нужны тела трех девчонок из общежития МАРХИ.

– Пойдем.

Витя выдал ей на удивление чистый и опрятный, возможно, практически новый халат и поманил за собой. В прозекторской было прохладно и воняло формалином, но при этом большое помещение оказалось светлым, чистым, с новым ремонтом.

– Санитаров приходится постоянно гонять, – пояснил Витя, направляясь к холодильникам. – До меня тут алкаш один работал, распустил всех. Вот приходится заново воспитывать, чтобы не забывали убираться. Морг – не помойка.

– У тебя неплохо получается, – похвалила Саша, с интересом оглядываясь по сторонам. Ни тебе скомканной салфетки или бумажки на полу, ни нечаянно оброненного инструмента, ни засохших капель чего-нибудь малоприятного на кафельной плитке. Все подписано, промаркировано, аккуратно накрыто чистыми простынями.

– А у меня папа военный, а мама – директор школы. Я с детства к дисциплине приучен, – хохотнул Витя. – Пока вся обувь до блеска не начищена и под линейку не построена, а домашнее задание десять раз не переписано без единой помарки, спать никто не ложится.

– Сурово, – покачала головой Саша. Интересно, если бы Войтех, у которого папа тоже военный, а мама – преподаватель, вдруг стал патологоанатомом, у него тоже была бы такая чистота и дисциплина? Впрочем, что за вопросы? Конечно же, да. Достаточно в очередной раз вспомнить его квартиру. Хотя на того же Карела, старшего брата Войтеха, бунтаря и рок-звезду, никакое воспитание не подействовало.

Витя вытащил из холодильника три узкие каталки, выкатил их на середину помещения и откинул простыни.

– Вот они, Виктория Самарина, Ксения Лихачева и Анна Старцева – их убийца.

Саша осторожно подошла ближе, вглядываясь в спокойные и умиротворенные лица молодых девушек. На шее рыжеволосой Анны виднелся след от удавки. Убив соседок, она повесилась. На шее Ксении также следы, но от пальцев. А на плечах синяки побольше. Наверное, Анна прижимала ее коленями к полу и душила руками. Ксения была маленькой и хрупкой, Анне, занимающейся борьбой, не составило труда удержать ее. А вот с Викторией было не очень понятно. По крайней мере, никаких следов насилия на ней Саша не увидела.