Дмитрий Костюкевич - Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов

– Ты…

– Это слово – всего лишь издержка вашего мира.

– Теперь мой мир здесь.

– Всё так… теперь… Но мне интересно, что думает твоя душа, что она помнит и что она вынесла из прошлого… скажи, что значит Любовь для этих адских глаз и губ?

Она практически не думала. У неё был опыт – самый разнообразный.

– Любовь есть нечто сложное, нечто, имеющее единство только в качестве слова [2] Ницше так рассуждал о Хотении. … Но может ли одно единственное слово определять это состояние? Слово, которое и само-то не имеет единой, целостной, конкретной формулировки.

– Любовь лишь слово, – усмехнулся он. – Не ново…

– Даже не слово. Она буквы этого слова, которые очень трудно собрать в значение.

Люци встал, взял её на руки. Он был великолепно сложён и убийственно красив – без рогов, хвостов, перепончатых крыльев, шерсти, ужасных ушей и других отвратительных атрибутов и аномалий своего народа.

– Хочу тебя… – выдохнула она, когда он опустил её на ложе из пепельных роз.

– Я буду звать тебя – Ева!

– Не слишком ли…

– Ерунда. Помоги мне…

– Всё сделано из любви, – сказал Люцифер, ведя пальцами по её мраморному бедру. – А любовь сделана из всего….

Вот уже как несколько столетий (ерунда, но всё-таки) они были вместе. Он и Ева.

– Говори… – прошептали алые губы у самой мочки его уха.

– Огонь, камни, кровь, небо – отражения. Самого себя, но всё-таки отражения. Призма любви всегда стоит между нашим глазом и миром. Даже между нами и тьмой…

– Говори…

– Возможно, это буквы, возможно, целые слога… Возможно – весь алфавит. Комбинируя и составляя. Хаотично и неосознанно. Проклятия или признания. Всё это – Она…

– Говори…

– Бож… тьфу, дьявол меня разбери, но любовь… Почему ты смеёшься? Что? Дьявол меня? Ах да, смешно… так, я хотел сказать… Любовь – это самый нелепый оксюморон, чьи новые смысловые значения объединяются в ещё более противоречивые, противоположные комбинации… Это райский Ад…

– Кто-то стучит.

– Это сердце…

– Нет – в дверь.

– Кто там?!

– Главнокомандующий Омэн, сэр!

– А завтра нельзя?!

– Уже два года как ждёт аудиенции!

– Прими его, милый. Я в душ.

– Хорошо, хорошо… Пусть войдёт!

Люцифер зажёг сигару, заказал по интеркому вина и лишь тогда указал Омэну на стул. Главнокомандующий плохо скрывал раздражение – крылья за спиной заметно дрогнули, словно в рефлекторной попытке расправиться.

– Полетать вздумал? – поинтересовался дьявол.

– Извините… – сухо ответил Омэн.

– Ближе к делу.

– Президент… – начал Омэн. «Твою мать, если, конечно, она у тебя была, – подумал Люцифер, – как только меня не называли, и каждый на свой лад… скоро Его Святейшество начнут…» – В войсках паника…

– Опять огненный понос?

– Нет. Паника бездействия. Черти хотят крови и войн. Уже тысячу лет армия бездействует…

– Ну, устройте там спарринги – взвод на взвод. Сожгите какую-нибудь земную деревню… Только без фанатизма.

– На это нужны санкции, а к вам не так легко…

– Молчи! Не надо понукать меня этим. Я был занят!

– Чем? – кашлянул Омэн.

– Лю… – Люци запнулся. Потом беспомощно, как показалось главнокомандующему, сказал. – Ты не поймёшь, Ом…

– Президент, дело тут даже не в деревне… бес с ней, бес с точечными террористическими вылазками под кодом Безумие… В этом тысячелетии у нас намечалось нечто помасштабнее…

– Что? – дьявол затушил остаток сигары в глазнице мумифицированной гарпии.

– Вы не помните?

– Ом, ты не похож на демона-еврея…

– Президент, я говорю про операцию Огненный Водопад.

– Ах, да… прошлый раз мы лихо перевели стрелки на этих, – Люцифер ткнул пальцем в потолок пещеры. – Содом и Гоморра… эх, дела веков, давно минувших…

– Вы собирались рассмотреть вопрос о начале боевых действий против Небес, – Омэн скривился, произнеся это пошлое слово.

– Н-да…

– Так что, мой Президент?

– Потом, давай попозже… не до этого…

– Но…

– Хватит о насилии. Как там твоя жёнушка?

– А-а, – Омэн махнул когтистой рукой. – Эта ведьма всё по командировкам. На поверхности жарко, Америка прессует Ирак, все дела… а она любит в таких декорациях поразвлечься.

– Дела…

– Но, как быть с армией? Черканите хоть пару приказов: переходы открыть, магистраль душ обстрелять… Экстрасенсов зачистить или патрули серафимов пощипать…

– Потом… не до этого…

– Президент, хоть….

– Всё! Вон!!!

– У тебя такие горячие руки, Люци… не останавливайся…

– Если тебе горячо, я могу понизить… знаешь, терморегуляция…

– Я всё про тебя знаю, но не надо… мне нравится…

Белоснежные волосы, струящиеся по его груди, крики слепых ворон за окном… кровавый закат над холмами костей… романтика…

– Ты моё проклятие… Ева, Ева… слышишь меня… ты – проклятие… погибель… почему ты молчишь? Ах, извини… не останавливайся…

Весп топтался у дверей с довольной улыбкой. Его шерсть за два прошедших тысячелетия ещё более выцвела, а местами и вовсе выпала, оголив архипелаги пожухшей кожи. Это не расстраивало старого чёрта, тем более в День Презентации (так он его назвал). Последний успех окрылил (образно, конечно, а то высшие демоны обидятся) Веспа, и теперь он ждал нового триумфа.

Люцифер показался из-за посадки мака и направился к креслу. Весп показательно откашлялся.

– Что за чёрт? А, это ты… – устало сказал дьявол.

– Я, хозяин. Всё готово… Лично, лично…

– Ты о чём?

– Как… – Веспасиан поперхнулся заготовленными словами. – О новой… спутнице…

Смысл сказанного не сразу дошёл до Люцифера. Но когда это произошло, его лицо перекосила ярость и отчаяние.

– Где Ева?!

Крик ударился о колонны, и они лопнули крошкой мрамора и эбонита. Весп упал на колени, поджав копыта к ягодицам.

– Она… она… но…

– Где?!

– Утилизирована… как и всегда… два тысячелетия… новая жена…

Веспа колотило от страха. Чёрт, старый дурак, не надо было спешить – сам же выбирал душу, не дождавшись, хотел…

– Ева! – рычал Люцифер. – Ева!!!

Плиты пола вспучились, запузырились. Потёк камень свода, чудовищными каплями падая вниз.

«Два тысячелетия – так мало…»

– Хорошая душа, порочная, новая… – лепетал Весп, понимая, что обречён.

Страшная сила подняла его в воздух, скрутила. Чёрт приоткрыл глаза и встретился с окутанным паром лицом хозяина. Потом был рывок, для каждой из половинок его тела в разные стороны, мир последний раз вспыхнул, напрягся и лопнул. Разорвался. Скрюченные волосатые конечности с хвостом отлетели к кипящему бассейну, верхняя часть в кровавом облаке бесформенным куском мяса упала у двери. Весп умер.

Люцифер сел на корточки, продолжая кричать. Глазные яблоки слуг (находящихся в соседних помещениях), не выдержав вибрации, взорвались.