Наталья Калинина - Призрачный остров [litres]

– Что случилось? – громко спросил он и воткнул в песок «копья». Девицы разом замолчали. «Эта» тут же отвернулась, а Марина выступила вперед.

– Я нашла это, – протянула она клочок бумаги с синей полоской изоленты, – валялось на песке. Стефания сказала, что ночью к нам прибегала собака.

Данила взял протянутую ему бумажку и развернул.

«Помогите! Я один на острове. Там, где башня и казарма».

Он прочитал написанное уже вслух и обвел взглядом притихший «гарем».

– Хотите сказать, что записку ночью принесла собака?

– Бумажка лежала на виду, – ответила Марина, – ее могло, конечно, занести и ветром. Но ночью прибегал пес и вычесывал блох примерно там, где обнаружилась записка. Кто-то еще потерялся и подает сигналы бедствия!

– Башня находится за стеной, через которую мы не смогли перебраться, – задумчиво проговорил Данила, – но собака нашла ход и бегает туда-сюда.

– Мы тоже об этом подумали! – воскликнула Анфиса. – Это Гоша! Я уверена, что это Гоша нашелся!

– Ты узнала его почерк?

– Нет. Но кто еще может быть? Это Гоша. Я в этом уверена!

Анфиса даже приплясывала на месте от избытка эмоций и, похоже, уже забыла о том, как жестко раскритиковал ее песню и продюсера Данила.

– Это может быть и Артем, – вставила Марина.

– Кто бы это ни был, мы должны его найти! – твердо заявила Анфиса.

– Об этом мы и спорили – кто отправится на поиски, – нарушила молчание Стефания и наконец-то посмотрела на него. В ее взгляде не оказалось ни ожидаемой насмешки, ни смущения. Она смотрела на него так, будто не случилось досадного эпизода с купанием. И все же ее молчаливое спокойствие – видимое или реальное – оказалось для него говорящим. Этот невольный «стриптиз» на самом деле был ее ответом на его выходку, желанием «сделать» его, а не, как можно было нафантазировать, попыткой соблазнить. Что ж, смело. Он оценил! Оценил, как и (Данила невольно скользнул взглядом по бесформенной, но удобной одежде Стефании) ее точеную фигуру.

– Так кто пойдет со мной? – поспешно сменил он тему и мысленно пожелал, чтобы вызвалась не «эта».

– Ты остаешься! – отбрила его вдруг Стефания, и в ее взгляде мелькнула-таки насмешка. – На этот раз мамонта добывать отправляются девушки.

– И это почему?…

– А потому! Хватит, находился уже. Пойдем мы с Мариной, а вы с Анфисой займетесь обедом.

Она все же сердилась. Это стало заметно и по ее отрывистому и излишне командному тону, и по резкому движению, которым Стефания завела за ухо прядь темных волос. Сердилась на него, и почему – было понятно, но при этом отчего-то нервничала. Анфиса тоже еле слышно фыркала и поджимала недовольно губы: то ли засиделась на месте и желала прогуляться, то ли не хотела оставаться в компании «эксперта и критика».

– Так будет лучше, – примирительно произнесла Марина. Благодушное спокойствие из всей женской троицы сохраняла лишь она. – Даниле нужно поберечь ногу. Стефания права: находился уже. А Анфиса с утра не очень хорошо себя чувствовала. Вам лучше отдохнуть.

– Понятно, остаются раненые и ушибленные, – усмехнулся он, но в душе с Мариной согласился. Анфиса, хоть и продемонстрировала боевой характер, по возрасту была младше всех и слишком уж хрупкого сложения. Марина со Стефанией составят надежный тандем. И, главное, как и хотел, он не остается наедине с «этой».

– К полудню чтоб пришли, – тоном отца, отправляющего повзрослевших дочерей на дискотеку, наказал Данила. – Надеюсь, время по солнцу определите. А если не вернетесь, то мы отправляемся на ваши поиски. Какой хоть траекторией собираетесь идти?

По тому, как Марина со Стефанией переглянулись, он понял, что плана у них не было. Что ж, ожидаемо. Данила вздохнул, присел на песок и нарисовал на нем кособокий круг. Кое-какую карту изобразить он им сможет! Девицы, даже Анфиса, слушали его внимательно. Напоследок Данила вручил Марине и Стефании по «копью» и снова наказал вернуться к полудню.

Когда «поисковый отряд» ушел, он сходил за валежником, подкинул в костер веток, поворошил угли. Анфиса все это время нервно расхаживала по берегу, что-то чертила носком сапога на песке и потом стирала. На Данилу она не обращала внимания. Он принес воды в большой кастрюле и поставил на огонь. Вчера они ели перловую кашу с яблоками, сегодня будут давиться пресными макаронами. На приготовление других «разносолов» у него нет ни желания, ни времени, ни продуктов. Данила снова покосился на Анфису, удостоверился в том, что она никуда не ушла, открыл пачку с макаронами и внимательно перебрал «рожки», чтобы не всыпать в кастрюлю какой-нибудь малосъедобной гадости. Мясо мясом, но к жучкам на обед он пока не готов.

– Анфиса! – окликнул Данила. – Последи, плиз, за водой.

Она нехотя оглянулась, а потом с видимым нежеланием подошла. Выглядела девушка не лучшим образом: карие глаза стали казаться черными провалами, под ними залегли глубокие тени, лицо исхудало, взгляд потух. Да и сама она казалась тонкой до изнеможенности.

– Слушай, если тебе не очень, то иди ложись. Я сам тут справлюсь, – осекся Данила. Марина сказала, что Анфисе было нехорошо. Последствия удара по голове? Шутки шутками, но огрели ее неслабо, раз она потеряла сознание.

– Я в порядке, – ответила она, присела рядом и задумчиво уставилась на нагревающуюся на огне воду. – Я все пытаюсь вспомнить, как нас с Гошей сюда занесло…

Данила чуть повернул голову, но промолчал, не желая перебивать.

– И ничего не выходит! Вернее, почти ничего. Я помню какую-то комнату. Не из фешенебельного отеля, а как из провинциальной гостиницы. Тесный номер, намек на какой-то стиль, а на самом деле – полная безвкусица. Безвкусица – это обои в цветочек, клетчатый плед, тюль, ковер на полу. А ля советская квартира, только «стенки» не хватало!

– Ты вспомнила уже много, – осторожно заметил Данила. Образы, нарисованные Анфисой, удивительным образом напоминали его собственные воспоминания. Они что, заселились в одну гостиницу?

– Еще припоминаю, что рассердилась на Гошу. Хотя, казалось бы, должна была обрадоваться – он принес мне букет. А я не люблю цветы! У меня на некоторые аллергия, голова начинает жутко болеть. Даже в контракте прописала, чтобы мне не дарили букеты. Гоша об этом прекрасно знает, и вдруг – цветы! Да еще какие-то невнятные. Ну, то есть не розы, не орхидеи, а непонятно что, будто из сада надергано.

– Марина бы такому букету обрадовалась, – вспомнил с улыбкой Данила ночные откровения подруг по несчастью. Анфиса понимающе усмехнулась:

– Да, она, возможно, обрадовалась бы. А я рассердилась! Потому что эти цветы еще вонючими оказались, у меня моментально заболела голова.

Данила наморщил лоб, припоминая, что нечто подобное произошло и с ним. В память впечатались не столько слова, которыми они с Анжелой обменивались во время размолвки, сколько резкий цветочный запах. Но перебивать Анфису он не торопился.