Наталья Калинина - Призрачный остров [litres]

– Да. Слово чести. Но нужны три добровольца. Чтобы облегчить вам сложный выбор, скажу, что вас всех ожидает, если вы выйдете наружу.

С этими словами Сидоренко развернулся к сжимавшему кулаки Даниле:

– С тобой все просто! Ты и так обречен. Воспалившаяся без лечения незаживающая рана. Начинающееся заражение. День-два максимум, и все закончится. Тебя уже не спасти. Но ты можешь спасти других. Ты…

Мертвец развернулся к Стефании и растянул тонкие губы в мерзкой улыбке.

– О, амур! О, страсть! Какой темперамент! Здесь тоже просто. Лекарство для него в обмен на твою жизнь. Ты едешь с нами, он получает лекарство и свободу. Думай, красавица! Без нашей помощи он обречен.

Марина испуганно ахнула, увидев, как побледнела Стефания. Данила незаметно взял ладонь Стефании в свою и сжал ее.

Анфиса громко чихнула, шмыгнула носом и прокашлялась, будто у нее запершило горло. Не вовремя, потому что тем самым привлекла к себе внимание мертвеца. Он развернулся и наставил палец уже на нее:

– Ты. Птичка, которая мечтает летать. Ты никогда больше не взлетишь! Выйдешь безголосая. Твоя простуда сыграет с тобой злую шутку! Без голоса ты – никто. Птичка без крыльев. Может, подцепишь женатого папика, он тебя поматросит и бросит с младенцем на руках. Будешь прозябать в нищете и рыдать по утраченному голосу. Вот твоя жизнь, красавица.

Марина поспешно притянула к себе взвившуюся Анфису, чтобы та не натворила глупостей: не кинулась с кулаками на нежить, не затеяла спор, в котором она без вариантов бы проиграла.

– И вы. Еще одна сладкая парочка.

Марина вздрогнула, когда Сидоренко обернулся к ним с Максом. Мертвец внимательно изучил обоих и растянул бескровные губы в усмешке:

– Твоя любимая женщина никогда не станет твоей, – обратился он к Максу. – Почему? Потому что она никогда не сможет тебе родить. Это станет причиной вашего расставания: ее истерики, самобичевания, пустая жизнь без желанных детей и ваше отчуждение. А ты… Ты уже поняла. Никогда от него не родишь. Мы все про вас знаем. Этот остров наш, все ваши чувства и мечты нам явны. У вас минута на обдумывание. Кто из вас добровольно поедет с нами, кто отдаст жизни ради великого дела и ради спасения двоих товарищей?

Данила крепче сжал ладонь Стефании, а потом вдруг выпустил ее и сделал шаг вперед.

– Ну, раз у меня не осталось вариантов… – усмехнулся он. Стефания рванулась за ним следом, но Данила задвинул ее за свою спину.

– Стеф, не глупи.

– Это ты не глупи! Что-то можно сделать!

– Желаете лекарство для него? – осведомился Сидоренко. Но прежде чем Стефания успела ответить, как ее опередил решительный и звонкий от осознания собственной храбрости голос Макса:

– Я! Я еще один доброволец!

– И я! – моментально выступила вперед Марина.

Сидоренко обвел взглядом вызвавшуюся троицу и кивнул:

– Хорошо. Мы сдержим слово. Вы трое поедете с нами на лодках. А оставшиеся двое сегодня же выйдут с острова. Без глупостей! Одна глупость – и эти двое присоединятся к вам.

Последняя фраза относилась к Даниле. Видимо, Сидоренко не поверил в его видимую смиренность.

Марину посадили в одну лодку с Данилой. Макса – в другую. На катере остались Стефания с Анфисой и то ли Гаврилов, то ли Петров. Им всем выдали по противогазу. Напомнили еще раз о правилах поведения и повезли к берегу.

Всю дорогу Стефания молчала, сидела на скамейке и смотрела на кишевшую неведомыми тварями воду. Конечно, тварей она не видела, но воображение нарисовало ей яркую картину, в которой было место и всяким водным гадам, и утопленницам с водорослями вместо волос. Смирение ее было видимым, на самом деле внутри все клокотало, бурлило и жаждало отчаянных поступков. К примеру, столкнуть за борт этого мертвеца, который взял на себя управление катером, или заорать Анфисе, чтобы она замолчала. Нашла время петь! И пусть песню Анфиса шептала себе под нос, Стефания прекрасно все слышала. Как назло, еще и выбрала такую – с надрывом и слезой. Прощалась с голосом, который, как ей предсказали, исчезнет?

– Без глупостей! – рявкнул их надзиратель и по совместительству капитан. Не купился на смиренное молчание Стефании, на ее обращенный за борт взгляд и покладисто сложенные на коленях руки. Почувствовал бьющую током безмолвную ярость, заметил, что ее пальцы то и дело сжимаются в кулаки.

– Даже не пытайтесь напасть! – словно прочитал он ее мысли. – Мертвое может убить только мертвое. Вы мне ничего не сделаете. А вот я вам – что угодно. Хоть за борт выбросить, хоть тут оставить. А то и…

Мертвец оскалился, обнажая белесые десны и заостренные зубы, вытянул тонкие губы хоботком и шумно втянул воздух. Стефания поморщилась от отвращения и мотнула головой. Напасть на этого – не выход. Выход нужно искать другой.

Лодки давно исчезли из поля зрения. Вначале их поглотил туман, а когда катер вынырнул из дымки и направился к ненавистному берегу, лодок впереди не оказалось. Изменили направление и ушли к другой части острова? Вполне.

Сопровождавший их мертвец причалил катер и сбросил трап. Анфиса первой ступила на деревянные мостки. За нею спрыгнула Стефания, сунула руки в карманы брюк – как совсем недавно рыжий, и высоко подняла голову. Что им еще уготовано? В «слово чести» от этих ей не верилось.

– Я покажу вам выход. Попрощаемся и больше не увидимся. Мы тоже бываем гуманными.

Тварь снова улыбнулась бледными губами и обнажила острые зубы. На этот раз не выдержала Анфиса:

– Веди уж! Чего встал!

Их сопровождающий медленно склонил голову на один бок, будто забавляясь негодованием девушки, оглядел ее с ног до головы и облизнулся:

– Сладкая девочка. Жаль, не могу тебя вкусить! Не желаю разделить участь твоего недавнего приятеля. В отличие от него, я подчиняюсь приказам.

– Что с ним стало? – спросила Стефания. Не из простого любопытства. Но и не особо надеясь на то, что ей ответят.

– Казнили! Он умер окончательно. Вот что бывает за непослушание! Так что без глупостей!

Какие уж тут глупости!

Стефания двинулась следом за мертвецом, сразу поняв, что ведет он их к башне. Анфиса нагнала ее, и то ли от страха, то ли от волнения взяла под руку. Последние шаги Стефания отсчитывала про себя, будто шла не на свободу, а поднималась на эшафот. Так нельзя! Нельзя вот так – ничего не придумать. А если ей отказаться? Заявить, что она никуда не пойдет? Тоже не выход. Играть открыто с этими – однозначно проиграть. Как там сказал Данила? Если не вступать в игру, то не проиграешь? Жаль только, что никак его фразу к данной ситуации не применить.

Тварь вошла в башню и указала на спрятанную под лестницей дверь.

– Вот ваш выход. За дверью – туннель. Он выведет вас туда, откуда пришли. Ваш друг пытался ее открыть, но у него ничего не вышло. Конечно, не вышло! Этот проход открывается только нам. Или таким, как мы.