Альфред Хичкок - Репортаж из петли [сборник litres]

Гарвину вспомнилось, что Ллойд тихо сидел на уголке стола и внимательно слушал возбужденный голос Мэри, пока она болтала о материалах, красках и природе. А потом они рассчитывали затраты на установку монорельса для спуска лодки… Но как он смотрел на Мэри, когда она уходила. Ллойд перевел взгляд на Гарвина, и в его глазах промелькнула странная тоска.

– Тебе повезло, Рэй. Если бы ты только знал, как тебе чертовски повезло. Хорошая жена, хорошая работа, новый дом и деньги в банке. Даже время тебя пощадило.

Когда он снова посмотрел на Рэя, его слова прозвучали горько и зло:

– Как я завидую тебе, парень!

Но вскоре его печаль рассеялась, и он снова вошел в свою роль.

– Ладно, хватит ныть. Сегодня вечером нас ждет форель! В это время она сама прыгает в лодку!

Были ли его слова случайными? Или причина в Мэри? Ллойд ухаживал за ней два последних года, когда они учились в школе. Возможно, в тот момент к нему пришли воспоминания, которые время от времени настигают каждого мужчину, и не исключено, что он мог бы…

До этой секунды Гарвину никогда не приходило в голову такое. Он снова посмотрел на часы. Ллойд отсутствовал сорок пять минут. Вода в протоке поднималась с удивительной быстротой. Она достигла верхней части бедер. Что же с ним могло произойти? Лопнуло колесо или кончился бензин?

Но ему оставалось только ждать. Гарвин попытался отвлечь себя мыслями о новой пристани.

Около полудня вода поднялась до поясницы, и он сказал себе то, в чем прежде боялся признаться.

– Ллойд не вернется. Он бросил меня здесь на верную смерть…

И тогда все стало потрясающе логичным. У Ллойда появилась непредсказуемая и почти сказочная возможность. Немного удачи, и он займет место Рэя Гарвина. Он возьмет его любимую женщину, его состояние, его судьбу. Он начнет там, где остановился Гарвин. Бегун принимает эстафету и мчится дальше, наследуя все преимущество, созданное до этого момента.

К тому же он нравился Мэри. Впрочем, Ллойд Рид нравился всем. Но Мэри и Ллойд встречались в юности, поэтому вполне возможно, что после смерти Гарвина старая любовь затеплится снова. Мэри не такая женщина, чтобы жить в одиночестве. После положенного срока и мягкой настойчивости Ллойда…

Гарвин со злостью ударил кулаком по воде. Он задыхался в тисках безысходности. Черт с ней, со смертью. Но как предупредить Мэри? Как дать понять, что это был не просто несчастный случай?

А, может, не все так плохо? Вдруг с Ллойдом чтонибудь случилось?

Часы показывали десять минут первого. Вода поднялась выше пояса. Еще полтора часа, и даже если Ллойд вернется с помощью, ему будет все равно.

Он взял сигарету из пачки Рида. Руки дрожали, пачка упала в воду. Он следил, как ее уносит прилив. У его тела кружились маленькие водовороты. Рэй прикурил сигарету и швырнул коробок в уплывавшую пачку.

«Ладно, пусть будет так.» Гарвин сделал глубокую затяжку и посмотрел на клочья дыма, уносимые ветром. Последняя сигарета осужденного на смерть. «Что ты теперь делаешь, Ллойд Рид? Сейчас? В эту минуту? Смотришь на часы или следишь за приливом и ждешь? Неужели?»

А сколько дел остались незаконченными. Гарвину было тридцать шесть. Он много работал и преуспел. Он не был скуп и не был расточителен, И вот теперь, когда все так хорошо устроилось, он пойман, как зверь, и его последние мгновения уходят…

Рэй задохнулся. Сигарета выпала из губ. Как зверь? Он быстро взглянул на воду, которая дошла уже до ребер, потянулся назад и дотронулся до холодного тяжелого швеллера, лежавшего нак ноге. Гарвин выпрямился и достал из кармана нож. Он осмотрел длинное лезвие и сложил его. Животное отгрызает ногу, попавшую в капкан. А человек… Может ли человек отрезать собственную ногу?

Отгоняя от себя эту мысль, он быстро сунул нож в карман. Еще есть время. Взгляд перешел на часы. 12.40. Ллойд уехал полтора часа назад. И он уже не вернется. «Если бы я посмотрел на него внимательно, я бы это понял. Это было в его глазах. Быть может, Мэри заметит…»

Вода поднялась до груди. Через час она дойдет до подбородка. Рэй изо всех сил напрягся и потянул придавленную ногу. Он снова достал нож. Это был единственный способ. Альтернатива – смерть.

Гарвин посмотрел на берег, отслеживая линию обрыва в направлении дома. Крыши не видно, но он там, под дубами-близнецами у поворота протоки. Оттуда открывался вид на широкий болотистый берег и далекое голубое море. Были ночи, тихие безветренные ночи, когда он сидел у протоки, слушая плеск рыб и слабый отдаленный грохот прибоя в устье пролива.

«Посмотрим, может ли человек с одной ногой наслаждаться всем этим. Мертвый точно ничего уже не видит и не слышит.»

Внезапно Гарвин застыл, приподняв и вытянув подбородок. Послышалось или действительно звук мотора? Вот, снова! Нет, это лодка – у двигателя высокий звук. Ветер принес его с реки. Только глупец может отправиться на рыбалку при северо-восточном ветре. Боже, он удаляется…

Пульс и дыхание успокоились. Чувство безнадежности вернулось. Лодка уходила по реке в четверти мили отсюда. Ветер донес последний дрожащий звук, а затем наступила тишина, которая заполнила весь мир. Лодка ушла, надежда ушла. Он понял это и поднял нож из воды.

«А я смогу? Может быть, это так больно, что я потеряю сознание?»

Он открыл лезвие и попробовал его большим пальцем. Лезвие было острым.

– Если бы мне удалось сделать это под швеллером – там, где сломанная кость…

Пойдет кровь. Много крови. Он подумал об акуле, которую поймал прошлым летом в миле от этого места. Она оказалась около восьми футов длиной. А что если кровь привлечет акул? Хотя в это время года их, кажется, здесь нет, а возможно, они вообще не нападают на людей.

Он согнулся и дотронулся до придавленной ноги. Лодыжка распухла, боль превратилась в тупую пульсацию, но прикосновение пальцев вернуло ей силу.

– Ничего, – прошептал он, – терпеть можно, Нельзя останавливаться! Никто не придет, чтобы помочь тебе… А прилив ждать не будет!

Он осмотрелся. Взгляд пробежал по настилу пристани, перешел на нож в руке, и на его лице появилась странная улыбка. Прилив. Прилив! Вода поднимается все выше… Он закрыл лицо руками и захохотал.

Темная вода струилась мимо пристани, закручиваясь в водовороты у вбитых в дно опор. Ветер принес посторонний звук. Мелькая среди деревьев, по дороге промчалась машина. За рулем сидел Тим Форман, рядом жался Ллойд Рид. Его голова была забинтована. На заднем сидении покачивались доктор Сандерс и Джулиус Мейсон.

Машину подогнали вплотную к берегу. Четыре дверцы открылись, и люди побежали к пристани. Рид первым прыгнул на рухнувший настил. Он резко остановился, взгляд быстро пронесся по берегам протоки. Никого. Только сломанная пристань и вода.