Андрей Сенников - Врастая кровью

— Послушай, послушай, — заговорил Сергачёв. — Я ей ничего не давал, понял?! Понятия не имею, что там с ней случилось…

— Конечно, — отозвался Степан, отводя руку за спину и кренясь, — Ну, разумеется…

— Мы должны ехать в город, сейчас же… Там разберутся…

— Ну, да…

Он что-то взял там, за спиной. Звук скребущего по камням металла насторожил Сергачёва, и нож на поясе — в чехле камуфляжной окраски, — притягивал взгляд. Щипало заплывшие глаза, вспотели ладони, карабин в руках сделался скользким, и мокрый палец все никак не мог толком упереться в планку предохранителя.

— Мы поедем, — Степан поднялся на одно колено, — Только сначала…

В опущенной руке Виктор увидел лопатку, ту самую, которую зачем-то взяла Вика перед тем, как…

— … ты отдашь мне оружие, — закончил Степан и встал.

Он двинулся в обход Вики прямо на Виктора.

— Не, не, не… — Сергачёв хотел покачать головой, но воображаемая свёкла вместо носа превратила простое движение в американские горки, перед глазами все закачалось, понеслось: облачное небо, поросший пихтами берег, галечная коса и тальник, моргающий светлой изнанкой острых как бритва лезвий. Степан в этом мельтешении двигался рывками, попадая в размытый фокус, словно освещался стробоскопической вспышкой. Ближе. Ещё ближе…

Закричала Оксана. Виктор дёрнулся на крик. Большой палец, сорвал-таки предохранитель. Степан с перекошенным лицом озарился новой вспышкой. Совсем рядом. Он прыгнул. Сергачёв рванул спуск. В руках дёрнулось, грохнуло. Кисло и дымно запахло порохом. Степана ударило и отбросило назад, лицом вниз. Лязгнула о камень лопатка. Носы ботинок вспахали галечный берег. Тело замерло в ногах Вики. У правого бедра растекалась черно-красная лужица…

Частый, чавкающий хруст просочился сквозь эхо выстрела, застрявшее в голове.

Сергачёв вскинул приклад к плечу, повёл стволом.

Оксана, запрокинув голову, словно олениха, мчалась по косе в сторону заводи. Виктор положил палец на спусковую скобу. Помедлил несколько секунд. Как же всё так запуталось, а? Потом поймал в прицел скачущую фигурку, и между двумя ударами сердца, прошептал: «Двадцать два»…

Выстрелов не услышал, только дважды толкнуло в плечо.

Кофта на боку Оксаны взорвалась клочками, брызнула каплями. Тело швырнуло ничком…

— Ехать надо, — пробормотал Сергачёв белыми губами, и лизнул запёкшуюся кровь.

Потом всхлипнул, медленно осел на камни и сунул дымный ствол в рот…

— Оксана. Оксана!

Солнце цеплялось за Ведьмин палец умирающими лучами, но ещё слишком яркими. Она прикрыла глаза рукой, слабой и вялой, как пустой пожарный рукав у кабинета истории искусства. И такой же тяжёлой. Правый бок онемел, юркие червячки щекотно копошились под кожей. Её подташнивало.

— Оксана.

Она повернулась на голос.

Серая маска с грязными ручейками пота на щеках склонилась над ней. Безгубая щель рта, чёрно-раскосые прорези глаз над блестящими скулами, узкий подбородок с пучком щетины. Степан. На себя не похож. Наверное, потому что мёртвый.

Их обоих застрелили из-за того, что Вика умерла…

Лёгкие вдруг сжались, затряслась челюсть. Оксана уронила руку, бешено вращая глазами, и попыталась сесть.

— Тихо, тихо… Он угнал машину… Тихо, его здесь нет…

Она не верила, не могла понять глухой речитатив: «Его нет… нет здесь…». Слабо отбивалась от рук — он выстрелит! он же сейчас выстрелит! — удерживающих её, едва замечала, что червячки в боку вспухли колючими ежами — тело справа, вообще казалось чужим и отдельным, словно под ребра примотали чёрствый батон. Потом диафрагма задёргалась, протяжный всхлип вырвался из перекошенного рта, сменившись беззвучным плачем, только слёзы быстро срывались с мокрых ресниц. Оксана обмякла. Переплетение ветвей Илгун-Ты на фоне закатного неба, как пятно Роршаха. Первое, что приходило в голову — смерть.

Ежи нехотя сдувались, но в груди горело, словно она ещё бежала неуклюже, оступаясь в рыхлой гальке, и ноги наливались тяжестью как в дурном сне.

— Пей…

Край кружки коснулся рта, холодная вода обожгла зубы и нёбо, полилась на подбородок…

Она закашлялась. Кружилась голова…

Осторожный шорох, судорожный выдох сквозь зубы и наступила тишина. Стал слышен плеск воды, шёпот тальника. Одну щёку грело, подсыхающие слёзы тянули кожу, галька больно давила на лопатки и затылок. Под веками плавали красные круги.

— Послушай, — голос Степана доносился от земли, глухо, — Помощи нам ждать неоткуда. Связи нет. Пойдёшь сплавом вниз по течению…

Оксана повернула голову и открыла глаза.

Степан лежал на спине, валетом к ней и первое, что она увидела — бедро, перетянутое ремнём, рваная штанина в опалённых клочках, заляпанная кровью и набухшая алым повязка. К горлу подступил горький комок…

— Рана у тебя неопасная, основной заряд ушёл в сторону…

— Нет…

— Что мог — я сделал, но этого недостаточно…

— Я не могу, нет. Нет! Каким сплавом!? Одна…

Степан грубо ухватил её за колено, сдавил.

— Помолчи!

Она вздрогнула, и он убрал руку. Помолчал.

— Извини… Слушай. Я не знаю, почему он нас не добил, но он может и опомниться. И крови много. Запах. Рано или поздно, из тайги кто-то на него выйдет…

— Ты же говорил…

— Говорил, но кровь — слишком большое искушение… Нам повезло ещё, я всегда разгружаю экспедиционник — стойки жалко…

— Что?

— А? А, нет, ничего… Возьмёшь телефоны, свой и мой, пробуй звонить. Какая тут зона покрытия я не знаю, может через километр сигнал будет проходить, а может, придётся идти до самых Узелков…

— Чего?

— Деревни, в которой мы останавливались. Там паромная переправа — не пропустишь. Сплавом идти туда сутки. Долго, но грести не советую — воспалится рана. Ты меня слышишь?!..

— Да…

— Сплав ерундовый, течение не сильное, порогов нет. Плавника тоже. В худшем случае, может вынести на излучине к берегу. Старайся держаться основного русла, но даже если заснёшь — не страшно. Темноты тоже не бойся. Судоходства нет, моторку услышишь издалека: кричи, зажги фонарь, что-нибудь… Помогут. Повезёт — встретишь рыбаков. Расскажешь, что да как… Получится дозвониться до полиции — направь сюда, в устье Кожуха. Скажешь, от Узелков на Верх-Чемулу и далее, на Кирчановск по трассе сто девять, может двигаться автомобиль Шевроле-Нива — запомни номер, — с вооружённым преступником за рулём… Сергачёв Виктор Павлович… Хотя, и машину, и карабин, он скорее всего бросит… Нет, не знаю… Здравого смысла в его поступках немного, предугадывать бесполезно…

Оксана всхлипнула

— Зачем он…

— Не думай об этом…

Она едва не рассмеялась. Думать!? Разве она может думать?! Она поехала на пленэр с подружкой и двумя взрослыми людьми. Не случайными, не гопниками — знакомыми врачами областной больницы. А теперь лежит на берегу с простреленным боком, а Вика умерла. Виктор что-то сделал, и она умерла, а потом…