Амброз Бирс - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 5 [Компиляция, сетевое издание]

Читатель этого номера «Журнала Тихоокеанских Древностей», в который директора сочли целесообразным включить следующий отрывок, должен знать, что публикация этой конкретной работы в 1911 году привела к довольно поспешному осуждению теорий профессора Копеланда, и его попросили уйти в отставку из Археологической ассоциации Тихоокеанского региона, в которой он был соучредителем и в прошлом президентом.

Однако во всей его яркой карьере не была более спорного эпизода, чем экспедиция в Центральную Азию в 1913 году и открытие так называемых «Табличек Занту» в некой каменной гробнице доисторического колдуна в горной стране к северу от Плато Тсанг. Экспедиция пропала, Эллингтон умер от багровой лихорадки в нескольких днях пути от передовой станции Сангуп-Кой; сам Копеланд был близок к смерти, когда три месяца спустя, изможденного от голода и в бредовом, бессвязном состоянии из-за истерии и лишений, его обнаружили в дюнах за пределами российского метеорологического поста в Ковортни на границе с монгольской провинцией Чиан. Медленно восстанавливая свое здоровье, профессор Копеланд, к сожалению, опубликовал в частной печатной брошюре, выпущенной в 1916 году, предполагаемый и фрагментарный перевод «Табличек Занту». Издание содержало материал настолько шокирующий, хаотичный и невероятный, настолько расходящийся даже с самыми фантастическими теориями о ранних тихоокеанских цивилизациях, что эта брошюра не только была официально запрещена, но и вызвала яркий общественный резонанс от прессы и кафедры одинаково, разрушив окончательно то, что еще оставалось от научной репутации профессора.

На фоне широко распространенной огласки, связанной с открытием и переводом дискуссионных и богохульных «Табличек Занту», до настоящего времени не было опубликовано достаточно достоверных записей о ходе самой злополучной экспедиции или об особых обстоятельствах до и после открытия знаменитой гробницы доисторического среднеазиатского шамана. Ниже приводятся последовательные записи профессора Копеланда из его неизданных журналов. Некоторые увидят в этих разрозненных отрывках только психотические извержения больного мозга; другие, возможно, более глубоко разбирающиеся в некоторых неясных текстах древних знаний и сохранившихся мифах малоизвестных тихоокеанских и азиатских культов, смогут найти тревожные намеки на изначальную и пугающую истину.

22 сентября.

Тридцать один день от Сангуп-Кой. Прошли около пятнадцати миль сегодня, более или менее, несмотря на уменьшение запасов воды — благодарю Господа за создание верблюдов! Все еще слаб от длительной лихорадки, и медикаментов все меньше. С тех пор, как Эллингтон умер, местные носильщики стали заметно обеспокоенными и все более и более тревожными… снова бормочут о стражах гробниц — дугпах и большинство очень неохотно продолжает путь после заката. Нужно строго поговорить с Чампо-Йаа, напомнить ему, как главному проводнику, что это его обязанность держать своих парней в узде. Взял образцы размытого камня у подножия скал сегодня; исследование их в моей палатке при свете вонючей масляной лампы было более волнующим. Ожидал, по крайней мере, обнаружить некоторые ископаемые недоразвитых рыб, примитивных моллюсков, кораллы и т. п., вероятно датируемые Силурским или Ордовикским периодом, но никаких признаков окаменевшей жизни вообще нет. Конечно, это плоскогорье не может быть таким старым! Сегодня вечером очень холодно, воздух колючий, и свист ветра среди отдаленных пиков напоминает вой… но Чампо-Йаа клянется, что в этих местах нет волков.

23 сентября.

Увы, только около тринадцати миль сегодня! Путешествовать по этим рыхлым сухим пескам очень сложно, даже для верблюдов, а воздух настолько невероятно сух, что сушит горло даже сквозь защитный покров. Пятнистый одиннадцатый ориентир справа точно по графику: похожий на каирн курган из камней, окружающий центральный шпиль с куполообразной вершиной. Указанные в «Священное Писание Понапе» ориентиры к могиле удивительно точны, даже после всех прошедших тысячелетий. Моя книга (когда и если я найду гробницу Занту) должна будет поставить весь научный мир на уши и поразить этих так называемых «экспертов». Сборище проклятых глупцов: свидетельства о первобытном Му написаны на подобных лабиринту стенах древнего Нан-Матала или Матал-Нима, не говоря уже о монолитах аку-аку на острове Пасхи. Удивительно, что библиотека Кестера никогда не собиралась публиковать издание «Священного Писания»: научную находку века, если только слепые, упрямые дураки осмелились бы отложить свои предубеждения и предрассудки, чтобы взглянуть на факты прямо. (Разумеется, я посвящу свою возможную книгу о находке Занту тому бравому первопроходцу — капитану корабля, капитану Абнеру Эзекилю Хоагу, который нашел книгу о Понапе во время своего рейса в Южные моря около 1734 года и принес тот документ домой в Аркхем, штат Массачусетс, где слуга-полукровка перевел ее с Наакаля для него… хотя если подумать, возможно, было бы лучше посвятить книгу памяти Имаш-Мо, Первосвященнику Гхатанотоа в Древнем Му и его последователям, которые в первую очередь записали этот доисторический мифо-цикл. Без них не было бы «Писания Понапе», и капитан Хоаг ничего бы не нашел.)… Плохая ночь, больше кошмарных воющих форм, скрывающихся на снежных вершинах, увенчанных странными архитектурными остатками, которые выглядят так, словно были подвержены выветриванию миллионы лет… после моего приступа лихорадки, несомненно, и в конце концов, какой вред может исходить от простых снов?

24 сентября.

Сегодня преодолели всего двенадцать миль. Запасы воды иссякают — проклятье, кто-то порезал мешки для воды ночью 18-го! Подумал, что это было какое-то животное, так как мешки были искромсаны, превращены в лохмотья, как будто какой-то зверь яростно терзал их клыками. Но теперь я не уверен. Возможно, это были эти ленивые, суеверные дураки, местные носильщики. Угрюмые, беспокойные деревенщины! Думали, что я вернусь к Сангуп-Кой, если они уничтожат запасы воды. К счастью, есть снег, хотя Чампо-Йаа что странно, как будто с большой неохотой пьет его… носильщики становятся все более беспокойными и непослушными с каждым днем, сегодня они неприветливо смотрели на меня, и я услышал, как они бормотали между собой обо мне (плохое слово — что-то вроде «иностранец-дьявол»), когда я попытался убедить их двигаться дальше. Но я не вернусь; я иду по стопам смелых и стойких джентльменов: Стилбрайта, Талмана, МакВильямса, Хенли, Холмса. Только бедный Ричардсон и несчастный Кларк Ульман дошли до этого запретного региона Плато Тсанг; я превзойду их всех или умру в отчаянной попытке. Я боюсь, что остатки лихорадки, задержавшиеся в моем организме, или отсутствие очищенной воды, начинают сказываться на мне. Снова приходят тревожные сны, и любопытные галлюцинации появляются во время бодрствования в течение дня: когда каменные пласты вдоль вершин начинают приобретать вид немыслимо обширной, нечеловечески угловой, циклопической кладки. Вероятно, это происходит из-за объединения нескольких факторов — напряжения глаз (ветер горько-холодный и ужасно сухой), обезвоживания, накопленной усталости и т. д. Возможен даже эффект миража. Но местные видят что-то иное вдоль линии хребта — они начинают хныкать и бормотать между собой — что-то о «Древних» или «Первобытных». Скоро возможно случится открытое противостояние; либо это, либо дезертирство. С сегодняшнего дня буду спать с револьвером под подушкой.