Джо Хилл - Носферату, или Страна Рождества [litres]

– О мой бог, приятель Бинг, – сказал митстер Мэнкс. – Где ты был?

Открыв дверь машины, он вышел из нее и встал на стоянке.

Девочка и ее отец забрались в пикап. Их грузовик проехал задом через гравий. Вейн помахал им рукой. Маленькая девочка заметила его и помахала рукой в ответ. Какие у нее великолепные волосы! Из этих гладких золотистых волос можно было сделать веревку длиной в четыре фута. Шелковистый золотистый аркан, на котором можно было повесить ее. Шикарная идея! Вейн удивился, что никого еще не повесили на своих волосах.

Какое-то время Мэнкс говорил по телефону на парковке. Он нервно шагал по площадке, и его ботинки поднимали маленькие облачка из белой пыли. Потом замок щелкнул у водительского кресла. Мэнкс открыл дверь и склонился внутрь салона.

– Вейн? Помнишь, вчера я сказал, что если ты будешь хорошо себя вести, то сможешь поговорить с твоей матерью? Мне не нравится, что ты считаешь меня пустомелей. Что я не знаю, как держать свое слово! Вот она. Твоя мама хочет услышать, как ты поживаешь.

Вейн взял телефон.

– Мам? – сказал он. – Мама, это я. Как ты?

В трубке слышались шипение и треск. Затем раздался голос матери, дрожащий от эмоций.

– Вейн.

– Я здесь. До тебя доходит мой голос?

– Вейн, – повторила мать. – Вейн. Ты в порядке?

– Да! – ответил он. – Мы остановились у магазина фейерверков. Мистер Мэнкс купит мне бенгальские огни и, возможно, бутылочную ракету. Ты в порядкке? У тебя такой голос, словно ты плачешь.

– Я скучаю о тебе. Маме нужно вернуть тебя, Вейн. Мне нужно вернуть тебя, и я еду за тобой.

– Это хорошо, – ответил он. – А я теряю зубы. Но взамен их растут новые! Мам, я люблю тебя! Все хорошо. Я в порядке. Мы тут забавляемся!

– Вейн. Ты не в порядке. Он делает что-то с тобой. Он влез в твою голову. Ты должен остановить его. Ты должен сражаться с ним. Мэнкс плохой человек.

Вейн почувствовал нервную дрожь в животе. Мальчик снова подвигал языком по новым колючим зубам.

– Мистер Мэнкс покупает мне фейерверки, – сказал он угрюмо.

Он все утро думал о фейерверках – о том, как будет пробивать ракетами отверстия в ночи, прожигая непокорное небо. Он хотел бы, чтобы можно было зажигать громоздившиеся тучи. Вот это было бы зрелище! Горящие пластины облаков, которые падают с неба и разбрасывают черный дым.

– Он убил Хупера, – сказала она, и это показалось пощечиной.

Вейн содрогнулся.

– Хупер погиб, сражаясь за тебя. Ты тоже должен сражаться.

Хупер. Казалось, он не думал о нем годами. Вейн вспоминал его теперь – большие и печально вопрошающие глаза на косматом лице йети, вонючее дыхание, теплый шелковистый мех, глупое веселое… и то, как он умер. Хупер укусил Человека в противогазе за лодыжку, а затем мистер Мэнкс… затем мистер Мэнкс…

– Мама, – сказал он внезапно. – Я думаю, что заболел. Мама, я думаю, что отравлен изнутри.

– Ах, детка, – воскликнула она.

Вик снова заплакала.

– Ах, детка! Держись, мой милый. Я уже еду к тебе.

Глаза Вейна защипало. На миг мир помутнел и раздвоился. Это удивило его. Он почувствовал желание заплакать. На самом деле никакой печали не было – только воспоминание о печали.

Скажи ей то, что она может использовать, – подумал мальчик. Он подумал это снова, но на этот раз медленнее и задом наперед. – Использовать. Может. Она. Что. То. Ей. Скажи.

– Я видел бабушку Линду, – выпалил он. – Во сне. Она говорила все запутанно, но речь шла о сражении с ним. Только это трудно сделать. Все равно что поднять большой камень маленькой ложкой.

– Что бы она ни говорила, делай это, – произнесла мать. – Попытайся.

– Да, я буду. Мама, есть кое-что еще…

Его голос задрожал от внезапной настоятельности.

– Он собирается отвезти меня посмотреть…

Но Мэнкс протянул руку в заднее купе машины и выхватил телефон из его руки. Длинное тощее лицо мужчины пылало. Вейн заметил, что в его глазах сверкнула досада. Казалось, он потерял хороший карточный расклад, с которым хотел победить.

– Ладно, мило поболтали, – сказал Мэнкс веселым голосом, который не соответствовал взгляду.

Он захлопнул дверь перед лицом Вейна. Как только это произошло, в машине будто отключили рубильник. Мальчик рухнул обратно на кожаные подушки, чувствуя себя усталым и обессиленным. Его шея ныла. В висках пульсировало. Ему казалось, что он был расстроен дюжиной факторов. Голос матери, звук ее плача, воспоминание о Хупере, кусавшем Бинга и умиравшем, встревожили Вейна и вызвали нервную дрожь в его животе.

Я отравлен , – подумал он. – Отравлен я . Он коснулся переднего кармана, чувствуя горку выпавших зубов. У него промелькнула мысль о радиационном облучении. Меня облучили , – подумал он. «Облучили» – забавное слово, которое вызывало ассоциацию с гигантскими муравьями из черно-белых фильмов. Фильмов, просмотренных им с отцом.

Интересно , – подумал он, – что случится с муравьями в микроволновке? Вейн полагал, что они просто поджарятся. Вряд ли они там вырастут. Но вы никогда не узнаете, пока не попробуете! Он погладил свою маленькую луну, представляя муравьев, лопавшихся, как кукуруза. Где-то на грани бессознательного прозвучало невразумительное замечание о том, что нужно думать наоборот. Но он игнорировал его. Оно не было забавным.

К тому времени Мэнкс вернулся в машину. Вейн снова улыбался. Он не был уверен, сколько времени прошло, но Мэнкс закончил телефонный звонок и вышел из ФЕЙЕРВЕРКОВ «ВЫСТРЕЛИ В ЛУНУ». С ним был пакет из тонкой коричневой бумаги. Из отверстия в верхней части пакета торчала длинная зеленая трубка. Наклейка на ней информировала: ВОДОПАД ОГНЯ – ЧУДЕСНОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ИДЕАЛЬНОЙ НОЧИ!

Мэнкс посмотрел с переднего сиденья на мальчика. Его глаза слегка выпучивались. Губы растягивались в разочарованной гримасе.

– Я купил тебе бенгальские огни и ракету, – сказал Мэнкс. – Будем ли мы использовать их, это уже другой вопрос. Уверен, ты был готов рассказать твоей матери, что мы хотим посмотреть на Мэгги Ли. Это помешало бы моей забаве. Не понимаю, почему я должен съезжать с пути и заботиться о твоих развлечениях, если ты выступаешь против моих удовольствий.

– У меня ужасная головная боль, – ответил Вейн.

Мэнкс сердито покачал головой, хлопнул дверью и покинул пыльную парковку, оставив после себя облако коричневого дыма. Он молчал две-три мили, но неподалеку от границы Айовы жирный дикобраз пытался перебежать дорогу, и «Призрак» сбил его с громким стуком. Столкновение было таким шумным и неожиданным, что Вейн вопреки себе засмеялся. Мэнкс посмотрел назад и послал ему теплую поощрительную улыбку, затем включил радио, и они оба запели О, маленький город Вифлеем . После этого все стало хорошо.