Джо Хилл - Носферату, или Страна Рождества [litres]

– Что за черт? – закричал Луи.

Она не въехала на мост прямо. Ее голова была опущена. Плечо ударилось о стену. Рука оцепенела. Ее саму отбросило на Луи.

В воображении отец снова падал в руки Вик. Она потянула за руль, склонилась влево и увела их от стены. В своем уме Виктория говорила: Я здесь, – пока они не начали падать.

Одна из досок моста треснула под передним колесом, и руль попытался вырваться из рук.

Она поцеловала висок отца. Я здесь, папа.

«Триумф» врезался в левую стену. Левая рука Луи ударилась об нее, и он застонал. Сила его столкновения заставила мост задрожать.

Вик чувствовала запах волос своего отца. Она хотела спросить его, как долго он оставался один? Почему ни одной женщины не было в доме? Она хотела знать, как он поддерживал себя? Как проводил свои вечера? Вик хотела сказать, что ей очень жаль. Что она любит его. Несмотря на все плохое, еще любит его.

Затем Крис Макквин исчез. Она позволила ему уйти – выпустила из рук. Дальше ей следовало ехать без него.

Летучие мыши пищали в темноте. Такой звук, словно кто-то перебирал колоду карт – только во много раз усиленный. Луи поднял голову, чтобы посмотреть на балки потолка. Большой, нежный, спокойный Луи не закричал, почти не издал ни звука. Но он дюжину раз глубоко вздохнул и уклонился, наверное, от сотен мышей, сердитых, что их обеспокоили. Они падали на них дождем с потолка, кружась в узком пространстве. Летучие мыши были везде, чиркая по рукам и ногам. Одна из них юркнула у самой головы Вик, и она почувствовала, как крыло существа царапнуло щеку. Она мельком разглядела лицо, когда та пролетала мимо, – небольшое, розовое, деформированное, однако странно человеческое. Конечно, она увидела собственное лицо. Вик с трудом удержалась от крика, выравнивая ход «Триумфа».

Байк был почти на дальнем конце моста. Несколько летучих мышей метнулись в ночь, и Вик подумала: Это улетает часть моего ума.

Перед ней появился ее старый «Рэйли Тафф Бернер». В свете фары казалось, будто он сам несется на нее. Опоздав на полмгновения, она поняла, что ударится о него и что последствия будут плохими. Переднее колесо сбило «Рэйли».

«Триумф» зацепил заржавевший и покрытый паутиной велосипед. Он развернул его в сторону, перевернул и в этот миг выехал за пределы крытого моста. Они вылетели с Самого Короткого Пути, как пробка из бутылки шампанского. Их сопровождала дюжина летучих мышей.

Колеса яростно разбрасывали грязь и траву. Вик увидела, что земля спускается вниз, – увидела, что они на вершине откоса. Она мельком заметила сосновые деревья, украшенные ангелами и снежинками.

Затем они стали падать. Байк перевернулся, сбросив их в сторону. Он последовал за ними, словно лавина горячего железа. Мир раскололся, и они погрузились в темноту.

Луи очнулся ближе к часу ночи и услышал сухой тихий шелест. Он увидел, как вокруг него на облетевшую листву падают маленькие снежинки. Он закинул голову назад и посмотрел на небо. Начинался снегопад.

– Луи? – окликнула Вик.

Его шея затекла и отозвалась болью, когда он опустил подбородок. Кармоди посмотрел на Вик, лежавшую справа от него на земле. Секунду назад она спала. Теперь же ее глаза были широко открыты.

– Да, – ответил он.

– Моя мать еще здесь?

– Твоя мать с ангелами, детка, – сказал он.

– Ангелы, – признесла Вик. – Ангелы на деревьях.

Затем добавила:

– Снег пошел.

– Я знаю. В июле. Мне всю жизнь пришлось жить в горах. Я знаю места, где снег лежит круглый год. Но мне никогда не доводилось видеть, чтобы снег падал в это время года. Даже здесь.

– Где? – спросила она.

– Выше Ганбаррела. Где все началось.

– Все началось в «Примо Субс у Терри», где моя мать оставила браслет в туалете. Куда она ушла?

– Ее здесь не было. Она мертва. Ты это помнишь, Вик?

– Она сидела с нами какое-то время. Прямо здесь.

Вик подняла правую руку и указала на откос, возвышавшийся над ними. Колеса мотоцикла прорезали на склоне глубокие выемки – длинные грязные траншеи.

– Она говорила что-то о Вейне. Сказала, что у него есть еще немного времени перед тем, как он попадет в Страну Рождества. Это произошло потому, что он действовал задом наперед. Делал два шага назад после каждых двух миль вперед. Он не стал одной из этих тварей. Еще не стал.

Она вытянулась на спине: руки по бокам, лодыжки вместе. Луи накинул на нее фланелевую куртку – такую большую, что она накрыла ее до колен, словно детское одеяло. Вик повернула голову и посмотрела на него. Ее пустое выражение лица напугало его.

– Ах, Луи, – чуть слышно сказала она. – Твоя бедная физиономия.

Он коснулся своей правой щеки, распухшей от угла рта до края глазной впадины. Кармоди не помнил, как получил эту травму. Тыльная сторона левой руки была сильно обожжена и пульсировала болью. Когда он вырубился, рука оказалась зажатой под байком, и к ней прижалась горячая труба. Он не мог смотреть на ладонь. Черная кожа потрескалась и блестела. Он прижал ее к своему боку, где ее не видела бы Вик.

Проблемы с рукой не имели для него значения. Он не думал, что в его жизни осталось много времени. Боль и давление в горле, а также в левом виске стали теперь постоянными. Кровь казалась такой горячей, как жидкое железо. В его голове тикала бомба. Он думал, что, прежде чем закончится ночь, ему придет конец. Но перед тем как это случится, Луи хотелось вновь увидеть Вейна.

Кармоди стянул ее с байка, когда они летели с откоса, и довольно удачно перевернулся, так что она оказалась под ним. Байк ударил его в спину. Если бы «Триумф» врезался в Вик – а он весил примерно сто пять фунтов с кирпичом в каждом кармане, – то, возможно, сломал бы ее хребет, как сухую ветку.

– Ты веришь, что это снег? – спросил Луи.

Она поморгала, подвигала челюстью и посмотрела в ночное небо. Снежинки падали на ее лицо.

– Значит, он где-то рядом.

Луи кивнул, думая как раз об этом.

– Несколько летучих мышей улетели, – сказала она. – Они покинули мост вместе с нами.

Он подавил дрожь, чувствуя, как по его коже побежали мурашки. Ему хотелось, чтобы она не упоминала летучих мышей. Он мельком увидел одну, пролетавшую мимо. Ее рот был открыт в неслышном инфразвуковом крике. Взглянув на нее, Кармоди тут же пожалел об этом. Зря он увидел ее сморщенную розовую мордочку, ужасно похожую на лицо Вик.

– Да, – сказал он. – Думаю, они улетели.

– Эти твари – я. Вещество моего мозга. Когда я использую мост, несколько летучих мышей всегда улетают.

Она повернула голову и снова посмотрела на него.

– Это плата за проезд. Всегда имеется плата. Чем больше Мэгги использовала костяшки «Скраббла», тем хуже и хуже заикалась. Когда-то Мэнкс имел душу, но машина сожрала ее. Ты понимаешь?